Милан предал свою страну! Вместо того чтобы крепить славянское единство, он - по наущению Вены - втравил сербов в войну с Болгарией, и болгары в битве при Сливнице разгромили Милана, после чего он, побитый, и присвоил себе чин "генералиссимуса". Между тем скандалы в королевском семействе перешли в настоящие драки - король валтузил королеву, королева лупила короля. Желая оторвать сына от беспутного отца, Наталья хотела спровадить Александра в Одессу, а Милан утверждал, что и сам воспитает сыночка - какого надо! Наконец семейные свары в конаке увидели улицы Белграда; прохожие отбили королеву от короля, ибо никакой серб не выносит унижения женщины. Избитую до крови королеву спрятали от мужа в ближайшей пиварне, вмешалась полиция, но горожане побили и полицию; Милан вызвал войска - и мостовые Белграда окрасились кровью... А пока на улицах дрались, наследник престола играл в кегли!
Наталья обратилась с "меморандумом" в Скупщину:
- У меня больше нет сил скрывать слезы улыбкой, и вы сами видите, что муж способен погубить королевство...
Милан объявил брак с нею расторгнутым. Но вся эта мерзость конака, выплеснутая на страницы европейских газет, окончательно уронила престиж короля, и Милан был вынужден отречься от престола - в пользу сына-мальчика.
Но при этом он еще продолжал угрожать народу:
- Могу и совсем уехать, если дадите мне миллион...
Иначе говоря, король требовал с народа взятку. Патриархальная страна по грошику собрала для него деньги - только бы он убрался ко всем чертям и больше не осквернял их своим поведением. Милан получал "пенсию" и от сына, но все проигрывал - в рулетку или на скачках, продолжая шантажировать Скупщину:
- Не дадите денег - снова вернусь в конак!
Сербия платила. Милан опубликовал в Европе заявление, что он не душил женщин, покушавшихся на него, - их душил сам министр внутренних дел Милутин Гарашанин. Гарашанин тоже выступил в печати: "Как я мог их душить, если в это время меня не было в Белграде?" Тогда Милан стал оправдываться:
- Наверное, их задушил пьяный начальник тюрьмы...
Наконец сербам надоело оплачивать долги короля.
- Хватит с него! - заявили в Народной Скупщине.
Но от Милана не так-то легко было избавиться.
- Еще один миллион франков, - требовал он. - Я продулся в Монте-Карло, и мне срочно следует отыграться...
В 1894 году король неожиданно вернулся в белградский конак, чтобы управлять страной из-за спины своего безвольного сына. Теперь Вена распоряжалась в Сербии, как в своей вотчине. В 1899 году, желая вызвать террор в стране, Милан спровоцировал покушение на самого себя. Именно тогда, в самый разгар бесчеловечных репрессий, наш писатель В.А. Гиляровский разоблачил перед Европой злодейские козни этой семейки!
Русская дипломатия вняла голосу писателя, и Петербург в грозном ультиматуме потребовал от Милана немедля освободить арестованных патриотов... Сербы говорили:
- Спасибо России! Если б не наши друзья-русские, всем бы нам сидеть в тюрьме "Главняча", всем бы нам таскать в цепях тачки на Пожаревацкой каторге. Спасибо и друже Гиляровскому, который не испугался наших драконов...
На этот раз Милан собрал манатки и навсегда покинул страну. Он скончался в Вене, но император Франц Иосиф не выдал его праха, и негодяй с титулом "его величество" был зарыт в австрийской земле. Так часто бывает, что самых верных лакеев господа хоронят подле своих фамильных усыпальниц.
Милана хорошо изобразил сербский писатель П. Тодорович в своем романе с характерным названием - "Долой с престола!".
На престоле остался его сын Александр, описанный Альфонсом Доде в его знаменитом романе "Короли в изгнании".
С явными признаками дегенерации на пасмурном челе, хмурый и некрасивый, коротко остриженный, словно прусский кадет, с очками на мутных беспокойных глазах, молодой Обренович блуждал по темным залам конака слабосильный деспот в окружении всесильных деспотов-министров. Он не раз говорил:
- Я хочу любить и хочу быть любимым...
Еще мальчиком он привык сидеть на коленях фрейлины своей матери - это была вульгарная Драга Машина, урожденная Луневац. Драга качала толстого кретина-ребенка, еще не думая, что из него получится. А получился король! И, став королем, Александр навещал Драгу в ее доме на окраине столицы. Адъютант Лазарь Петрович, сопровождавший короля, однажды не вытерпел и сказал, что сюда же возил и... короля Милана!
- Я это знаю, - отвечал Александр, - но знай и ты, что Драга станет твоей королевой, а потому... лучше молчи.
Сербы-эмигранты писали в газетах Парижа, что якобы Драга и спровадила Милана на тот свет чашечкой крепко заваренного кофе. Это похоже на правду, ибо в сомнительных случаях, подозревая в ком-либо врага, Драга подмигивала королю:
- А не заварить ли нам для него кофе покрепче?
Наталья Кешко, почуяв неладное, убралась в Биарриц; опустевшие покои конака заняли братья Драги - молодые офицеры Никодим и Николай Луневацы; теперь уже не Милан, а семья Луневацев всосалась в народ Сербии, насыщая его кровью и золотом. Но король Александр очень любил Драгу, и вскоре женщина была объявлена королевой (так что недаром она качала его на своих коленях!). Александр в тронной речи публично объявил, что Сербия скоро может поздравить его с престолонаследником, и только теперь придворные заметили, что Драга имеет большущий живот... А жители Белграда уныло рассуждали:
- Видать, от этих Обреновичей не избавиться! Ну кто бы думал, что у такой потасканной суки еще приплод будет?
Лучшие акушеры Вены и Петербурга, вызванные в Белград, ничего не понимали: живот у королевы растет, но в организме не обнаружить даже слабых признаков беременности. Этот конфуз дал богатую пищу для карикатуристов Европы, но через год Александр снова заявил с высоты престола, что положение легко исправить, - и объявил наследником в конаке брата королевы Никодима Луневаца. В пиварнях и кафанах негодовал народ:
- Мало нам Обреновичей, так теперь сядут на шею Луневацы, которые даже усов завить не могут, а ездят для этого в венские цирюльни. Что от них ожидать доброго, если их мать была пьяницей, а отец не вылезал из сумасшедшего дома?
Александр Обренович за время своего правления сменил 24 правительственных кабинета; заодно с министрами вылетали писаря, швейцары и подметалы. Конак кишел австрийскими агентами, а венский посол Думба стал лучшим гостем короля. Бедная страна, уже ограбленная, стала кормушкой для Австрии, и без того пресыщенной; теперь Габсбурги без стыда и совести выгребали из Сербии зерно, виноград, шерсть, свинину с бараниной, чернослив, коринку, орехи, фанеру и кожи...
В это же время Петр Карагеоргиевич, проживая в изгнании, не раз делал заявления для печати, что от притязаний на сербский престол не отказывается: "Я вернусь в конак Белграда, когда обстоятельства призовут меня..." Он часто навещал Петербург, где имел немало друзей и где два его сына учились - один в Пажеском корпусе, другой - в Училище Правоведения.
А в казармах Белграда служил мрачный поручик Драгутин Дмитриевич - по кличкеАпис , и для него все короли на свете были дешевле базарной репы.
3. Чижик-пыжик, где ты был?..
Психологи давно доказали, что обширные помещения действуют на детей бодряще, побуждая их к активному настроению, и, напротив, тесные комнатенки с низкими потолками делают их вялыми, пассивными и сонливыми. Я благодарен высоким потолкам нашей квартиры, под сводами которых моя неукротимая фантазия уводила меня в иной мир. Наслушавшись сказок от няни и героических "лазариц" матери, я представлял битвы с драконом, который, истекая зловонной кровью, был однажды побежден мною, и его зазубренный, как пила дворника, громадный хвост исчезал в черном проеме ночного окна... Не он ли, этот дракон, и был выброшен потом из окна белградского конака?
Мне было лет восемь, когда отец сказал:
- Я хочу поставить тебя на ноги, чтобы затем не пришлось краснеть за себя. Одно дело - песни матери, но ты обязан помнить и девиз нашего рода: "ЛУЧШЕ БЫТЬ, ЧЕМ КАЗАТЬСЯ..."