Нога Гидеона подвернулась, и он с глухим стуком упал на деревянный тротуар. Табби нанесла еще один сильный удар, на этот раз неистовый и незапланированный. Он успел передвинуть руку. Кончик ножа лишь слегка коснулся его плоти, оставив маленькую кровавую полоску вместо задуманного отрезанного пальца, без сомнения, для ее коллекции. Она с проклятиями вскинула голову и побежала прочь.

Полулежа, полусидя на дощатой мостовой, Гидеон прицелился. Но заколебался. Перед глазами все расплывалось. Он с трудом моргал. Послать электрический заряд ей в спину? Но не привлечет ли это внимание людей в кафе? Можно ли остановить ее, не убивая? Если он убьет Табби, то никогда не узнает, как она обнаружила его способность разговаривать с мертвыми… скольких людей убила… почему…?

Он не мог позволить ей удрать. Он поднял руку и призвал большее количество силы, чем когда-либо направлял на другого человека, не способного, как он, поглотить энергию.

Но не выстрелил. Его разум, обычно столь ясный и решительный, в этот момент что-то отвлекло. Кто-то звал его по имени. Рейнтри! Где-то впереди в тени стояла недавно прошедшая пара. Он не мог хорошо их разглядеть, но они были там. Весьма решительный, удивленный и любопытствующий молодой человек направился вслед за Табби, закрыв обзор Гидеону, чье зрение вновь затуманилось.

Хоуп подбежала к Гидеону, держа в руке свой пистолет.

— Ты в порядке?

— Да, — ответил он, когда она остановилась между ним и мужчиной, по-дурацки загородившим Гидеону цель. — Нет, не очень, — добавил он, хотя она была уже слишком далеко, чтобы расслышать его рев. — Что, черт возьми, ты здесь делаешь? — Он не должен был удивляться, увидев Хоуп; не должен был удивляться, что она так легко выследила его. Эта женщина всегда оказывалась там, где не следовало.

— Вызывай подкрепление! — выкрикнула она, продолжая бежать.

Гидеон опустил руку и прислонился к поручням настила, мельком взглянув на свои порванные брюки. Его раны заживали очень быстро, но не мгновенно. Царапина на руке уже исчезала, но с бедром дела шли хуже, и что бы Табби ни швырнула ему в лицо, от этого его все еще качало. Нож вошел глубоко, и Гидеон прижал руку к ране, останавливая кровь. В любое другое время года он отправился бы в больницу, чтобы наложить швы, но не на этой неделе, когда приближалось равноденствие или солнцестояние. Его присутствие сотворит с больничным оборудованием черт знает что.

Он надавил на рану, прилагая все усилия, чтобы сконцентрироваться и оставаться в ясном сознании. Серийная убийца знала о его способностях. Это казалось страшным сном. Теперь Табби не захочет ездить из города в город, больше нет. Она станет посылать ему призрака за призраком, каждый из которых будет просить у него возмездия. Она будет играть в эту игру до тех пор, пока один из них не умрет. Мысли Гидеона становились все более запутанными. Он потерял не так уж много крови, но чувствовал себя слабее, чем когда в него вошел нож. Это было не из-за песка, который она бросила в глаза, надеясь ослепить, а из-за какого-то лекарства, туманившего его разум. Он посильнее прижал руку к ране. Он хотел бы ничего не чувствовать, но глубокий порез дьявольски болел.

Огни кафе закружились, и он заморгал из-за странно двигающихся бликов. Уличные фонари наверху стали продолговатыми, блеклыми и размытыми, а сердце билось каким-то неправильным сбившимся ритмом. На краю сознания Гидеон понимал, что должен попытаться встать, но его удерживало неподвижным нечто большее, нежели боль в ноге. Все тело отяжелело, и он ни на чем не мог сосредоточиться более доли секунды. Он мог лишь достаточно ясно осознавать, что это плохо. Очень плохо.

Вскоре вернулась Хоуп, двигаясь чуть медленнее, чем когда преследовала Табби, но все еще быстро. Ее очертания также расплывались, как и огни наверху, и он заморгал, разгоняя застилавший глаза туман. Как ей удается бегать на этих каблуках?

— Я упустила ее, — запыхаясь, сообщила она. — Дерьмо, она была так близко, а я… — Она стряхнула разочарование и опустилась рядом с ним на корточки. — Выглядишь ужасно. Ты ведь вызвал подкрепление и скорую помощь, верно?

— Нет. — Его губы чувствовали онемение и тяжесть, когда он отвечал.

Она вытащила свой сотовый.

— Ты не вызвал их? Черт возьми, Рейнтри…

Он положил руку на ее запястье прежде, чем она успела набрать номер.

— Никаких больниц. Никакого подкрепления. Мне нужна только ты, чтобы отвезти меня домой.

— Домой?! — Она переместила его руку и отодвинула в сторону часть разрезанной ткани, поморщившись от вида раны. — Я так не думаю. — Она прижала к ране свою удивительно сильную руку. — Тебе нужен доктор.

Он покачал головой.

— Я не могу.

— Ты должен рассказать ей, — произнесла Лили Кларк, сопровождая свое замечание кивком рыжеволосой головки.

— Не могу, — ответил он.

— Ты уже говорил это. — Хоуп слегка приподняла руку и снова осмотрела глубокую рану на ноге, которую можно было разглядеть через порванные брюки. — Ты мыслишь неразумно.

— Она поймет, — сказала Лили почти доброжелательно.

— Нет, не поймет, — ответил Гидеон. Он чувствовал, как теряет кровь и… что-то еще. — Никто не понимает.

— Не понимает что? — спросила Хоуп. — Рейнтри, не веди себя со мной странно. — Она попыталась вернуть себе сотовый, чтобы набрать девять-один-один, но у Гидеона все еще осталось достаточно сил, чтобы удержать ее.

Возможно, Лили права. Он долгое время никому не доверял свою тайну. Слишком долгое время. Табби знала. Означает ли это, что тайны уже нет? Или скоро не будет? Он посмотрел в сторону, изучая бледное лицо призрака, лицо, которое мог видеть только он.

— Возможно, ты права, — ответил он. — Возможно, я могу рассказать ей.

Лили кивнула и улыбнулась.

— Но она подумает, что я сумасшедший, — сказал он.

Рыжеволосая положила руку ему на лоб, и он очень отчетливо почувствовал ее холодное прикосновение. Он видел призраков каждый день, часто разговаривал с ними, но они редко прикасались к нему. И никогда таким образом.

— Не становись похожим на меня, Гидеон, — сказала Лили. — Не отстраняйся от людей. Живи полной жизнью, и не оставь большую дыру, когда придет твое время уходить.

Он покачал головой.

— Скажи ей.

— Это не самая лучшая идея.

— Черт возьми, Рейнтри, ты до чертиков меня пугаешь, — тихо сказала Хоуп, и он расслышал в ее голосе беспокойство.

Гидеон повернул голову, подняв взгляд на Хоуп Мэлори. Его голова кружилась. Поврежденная нога больше не болела, и хотя образ Хоуп расплывался, он видел ее волнение. Видел, что она переживает, даже несмотря на то, что не хотела заботиться ни о нем, ни о ком-либо еще. Он долгое время никому не рассказывал о своих способностях, а в последний раз… в последний раз это не слишком хорошо сработало.

— Я не хотел пугать тебя, — ответил он. — Я всего лишь разговаривал с Лили Кларк.

Хоуп слегка наклонился к нему.

— Рейнтри, Лили Кларк мертва.

— Да, я знаю.

Кто-то в кафе наконец заметил волнение на тротуаре, и к нему направились несколько любопытных людей. У него больше не оставалось времени.

— Помнишь, я сказал тебе, что разговариваю с мертвыми людьми?

— Да, — ответила Хоуп.

— Это была правда.

***

Рейнтри страдал от галлюцинаций. Вот в чем дело!

Хоуп сильнее нажала на рану. Галлюцинации от неприятного, но относительно незначительного ножевого пореза в бедро? Как-то нелогично.

— Это невозможно. Сейчас я собираюсь позвонить девять-один-один…

— На споры нет времени. На этой неделе я не могу поехать в больницу.

На этой неделе?

— Рейнтри…

— Посмотри на это, — кратко промолвил он, затем перевел взгляд на ближайший уличный фонарь. Лампочка немедленно взорвалась со снопом искр. Спешащие к ним из кафе люди, споткнулись и отступили. — И следующий, — тихо продолжил Рейнтри. Взорвался второй фонарь. — Следующий?

— Нет необходимости, — тихо ответила она, поворачиваясь к возобновившим движение людям. Она выдавила для них улыбку.