В голове потемнело, когда он сконцентрировался на двери в ту комнату, из которой появился первый пришелец. Секунда, и она сорвалась с петель, пролетела по коридору и ударилась об стену, промчавшись по тому месту, где мгновение назад стояла тварь. Пришелец двигался быстрее пули — метнулся в сторону за доли секунду до того, как его размазало бы по стене махиной двери. Впрочем, Женя и не рассчитывал, что у него получится убить его — довольно было и того, что удалось выиграть как минимум секунду.
Он вытолкал Настю в коридор, не думая о том, что не рассчитает сил и собьет ее с ног, захлопнул входную дверь и вжался в нее спиной, пытаясь приспособить глаза к темноте подъезда. В дверь что-то ударило с той стороны. Сильно, но не достаточно сильно чтобы открыть ее — пришельцы были молниеносны и опасны, но по крайней мере по силе не могли тягаться с человеком. Теперь у него было время чтобы отдышаться и прикинуть, что делать дальше — пока он держит дверь, чужаки останутся в Настиной квартире, но стоит ему отпустить ее… Кстати, хороший вопрос, а как они вообще туда попали?
Он скорее услышал, чем увидел, как Настя поднимается на ноги. Он все же толкнул ее слишком сильно. Ну и ладно, заработала пару синяков, зато жива осталась!
— Ты цела?
— Цела, — ответила она. — Прости, я не успела тебе объяснить… так обрадовалась, когда ты приехал, что не успела сказать тебе о них. Они нас не тронут!
— Они? Не тронут? — удивленно воскликнул Женя. — Да они нас загрызут тут же, стоит мне отпустить дверь!
— Женя, поверь мне… — она впервые обратилась к нему по имени, и он тут же ощутил, что легенды о магии имени и романы Урсулы Ле Гуин не врали. В имени есть своя магия… Назови человека по имени, и получишь толику власти над ним, прикуешь к себе его внимание, отрезвишь и заставишь слушать себя. — Они не тронут нас. Они давно со мной, весь сегодняшний день. Если бы не они, меня бы уже не было…
Подчиняясь гипнотическому воздействию ее слов, Женя сделал шаг прочь от двери, и она распахнулась в ту же секунду. Трое пришельцев буквально вылетели в коридор, и замерли в неестественных позах в полосе света из квартиры. Впрочем, неестественными они были бы для человека — для этих созданий это наверняка были боевые стойки, из которых можно максимально эффективно броситься на врага. Но они не спешили нападать. Огляделись, скользнули взглядом по Жене, от чего его сердце на несколько секунд перестало биться, и обернулись к Насте.
— Все в порядке, — сказала она. — Это друг…
Этого не могло быть просто потому, что этого быть не могло. Порождения FV, пришельцы черт знает из каких космических далей, вняли словам маленькой девочки и, развернувшись, шагнули обратно в квартиру.
— Они понимают, что ты им говоришь? — выдохнул Женя, когда его сердце вспомнило о своей прямой обязанности и вновь начало биться.
— Понимают, но не слова, — она взяла его за руку и повела за собой в квартиру. — Дверь не закрывай, им может понадобиться уйти, или придти новым. А плохие люди сюда не заглянут, пока они здесь…
Ничего не понимающий Женя безвольно проследовал за ней на кухню, опасливо косясь на провожающих его взглядом, но не предпринимающих никаких действий чужаков.
— Давай чаю попьем? — совсем по-взрослому предложила Настя. — Или кофе? Думаю, нам не следует никуда ехать ночью. Ты устал, можем попасть в аварию…. Может быть тебе стоит даже поспать. Здесь безопасно. Поедем утром…
— Почему они…
— Почему они слушаются меня? — закончила его мысль Настя, включая чайник и доставая из шкафа банку кофе. — Сама не знаю. Я еще не до конца понимаю их, и, наверное, не пойму никогда, слишком они чужие. Но они не желают мне зла, и потому весь сегодняшний день защищали меня. Думаю, для них я — возможность лучше понять нас, людей. Ведь им теперь жить вместе с нами…
— Они убили твою маму? — спросил Женя, и тут же едва не зажал себе рот рукой. Как он может говорить так прямо? Она, ведь, ребенок, пусть не по годам развитый, пусть наделенный невероятными способностями, но все равно всего лишь ребенок, который, к тому же, пережил за последние несколько дней такой ужас, который вынесет и не всякий взрослый.
— Все в порядке, — ответила Настя, почувствовав его смятение. — Я больше не боюсь смерти, я видела ее за последние дни слишком много. Наверное, привыкла…
Пожалуй, это было самым страшным из того, что сделала с Медянском эпидемия FV. То, что семилетняя девочка привыкла к смерти, было страшнее чем пришелец, прогрызающий дыру в животе Марины, страшнее чем горящий поезд, страшнее обрушения сознания.
— Ясно… Так что, твою маму убили эти…
— Нет, ее убили не фэвята.
— Кто? — переспросил Женя.
— Фэвята. Должна же я их как-то называть?
Только сейчас Женя задумался о том, что все эти дни весь Медянск, да и, наверное, все Россия, называли происходящее в городе «ФэВэ», а не «ЭфВи», как следовало бы исходя из английской грамматики. Наверное, потому большинство до сих пор читает надписи на продуктах не «Мэйд ин Чайна», а «Маде ин Чина» — этакий русифицированный вариант произношения. Неправильный, но именно за счет своей неправильности, становящийся нашим, русским.
Так и пришельцы стали для Насти «фэвятами». А что, название для детей FV, ни хуже и не лучше любых других, которыми их наверняка называют сейчас в штабах, где сейчас решают вопрос, что же делать с захваченным Медянском. Хорошо, фэвята, так фэвята, хотя это название, отдающее чем-то детским (ребята-зверята-фэвята), никак не вязалось с образом чужаков, с такой легкостью убивающих людей. Приняв это название он словно бы примирился с их существованием, и не просто примирился, а даже допустил, что и они, незваные гости на его планете, захватившие его родной город и убившие его друзей, тоже имеют право на жизнь. Как зверята, как тигрята, как котята…
Фэвята… Дурацкое название. Но раз они не только не тронули Настю, но и защищали ее — пусть остаются фэвятами…
— Когда все это началось, — продолжила Настя. — Когда все стали терять сознание, папа был на дежурстве. Он так и не вернулся, и мы не знали, что с ним. Поэтому не уезжали из города, ждали его, ждали хоть каких-нибудь вестей от него. Но так ничего и не дождались… А следующей же ночью появились фэвята, и людей стали вывозить из города.
— Эвакуировать… — машинально подсказал Женя.
Слушать ее было страшно… наверное это же чувство испытывали солдаты на полях сражений Великой Отечественной, когда в окопах рядом ними оказывались совсем еще мальчишки, лет пятнадцати отроду, с автоматами в руках и пустотой в глазах. Но то были мальчишки, и все же хотя бы пятнадцати лет. А Насте было семь, и она была даже не девочкой — она была ангелом! И этот ангел так спокойно, отрешенно, говорил о смерти своего отца… Да, она не лгала, говоря о том, что привыкла к смерти.
— Эвакуировать… Мама отказалась уезжать, все ждала, что папа вернется. А я знала, что он умер — чувствовала это, но не могла сказать ей. Она бы не вынесла этого… И мы остались. Занавесили окна, заперли двери, и не открывали на стук, когда дом обходили солдаты, собирая всех чтобы отвезти на вокзал, или аэропорт. Мы слышали, как по всему городу стреляют — это солдаты пытались убивать фэвят. Кажется, безрезультатно… Они умеют очень быстро двигаться, в них очень сложно попасть.
— Да уж, я заметил… — хмыкнул Женя.
Чайник закипел, и как раз в тот момент, когда Настя наливала кипяток в его кружку, погас свет. Он рефлекторно вскочил, готовый бежать или драться, защищая ее, но Настя, невесть как оказавшаяся рядом, мягко коснулась его руки.
— Все в порядке, просто свет отключился. Мы здесь в безопасности, фэвята нас защитят… Пойду, принесу свечку.
Спустя минуту они уже пили кофе с сушками и с вареньем при свете свечи, мягкий свет которой создавал иллюзию покоя и безопасности, иллюзия того, что они просто сидят в темноте, решив поговорить или просто помечтать при свете свечи, что за окном Медянск сияет огнями, отстреливаясь от накрывшей его ночи, что по улицам прогуливаются влюбленные парочки… Что все как раньше!