Захар стал медленно подниматься по лестнице

в наблюдательную будку, но, добравшись до сере­

дины, остановился и крикнул: :

— Серапион!

Серапион показался в квадратном проеме люка.

— Держи!

Захар швырнул вверх окорок, Серапион ловко его подхватил и скрылся, а Захар, перепрыгнув с лестницы на канат, соскользнул вниз, легкой трус­цой пробежал к проходу между телегами и исчез среди деревьев.

Теперь и только теперь.

Медведев приподнялся, бесшумно выскользнул из телеги, не слишком быстро и не слишком мед­ленно пересек поляну и начал спокойно подни­маться по лестнице, стараясь не шатать ее. Мо­мент был подходящий: все столпились у костров, оттуда поляна сквозь деревья и кольцо телег не просматривалась, Серапион занят обедом….

Медведев быстро и легко поднялся на самый верх и просунул голову в люк.- Серапион стоял бо­ком, чуть наклонившись, и жевал мясо, глядя в щель. Но когда Медведев поднялся еще выше, ока­завшись за его спиной, доска под ногой вдруг скрипнула, и Серапион обернулся.

— Это я! — сказал Медведев, резко ударил Сера-

пиона ногой в живот и, когда тот согнулся от бо­

ли, оглушил ударом кулака по голове.

Подхватив падающий окорок, Василий береж­но положил его на скамейку под смотровой ще­лью, затем аккуратно связал руки и ноги Серапио-на остатком тонкой веревки и слегка потрепал его по щекам. Когда тот очнулся, он уткнул кон­чик своего длинного меча в его шею и, приветли­во улыбаясь, сказал:

—? Я — Василий Иванович Медведев — твой единственный и законный хозяин, поэтому ты должен меня слушаться. Я тут поработаю немного вместо тебя и заодно познакомлюсь поближе с вашими порядками, а ты пока отдохнешь на лавоч­ке. Ежели тебя позовут, я высуну твою голову в щель и буду стоять вот тут сбоку с мечом наго­тове, а ты нормальным голосом ответишь все, что надо. Ну, а если, не дай Бог, вздумаешь заорать или подать какой-нибудь знак — твоя голова тот­час упадет прямо в руки Антипу. Я думаю, ты все понял.

Заткнув Серапиону рот сигнальной тряпкой, Василий уложил его на скамью под щелью, кото­рая находилась как раз над столом Антипа, и вы­глянул наружу. Он убедился, что из гнезд, види­мых вдали на вершинах высоких деревьев, ника­ких сигналов не поступает, оглядел лагерь, где вдали весь отряд обедал за длинными столами, и взял в руки не успевший еще остыть и только один раз откушенный Серапионом телячий око­рок.

Еще в бытность на донской засечной полосе Медведев всегда старался придерживаться просто­го и полезного для здоровья правила: война вой­ной, а обед — вовремя.

Глава седьмая

«…ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО ОН УЖЕ ЗДЕСЬ…»

Обед длился около часа, а за это время и Василий успел перекусить, попутно при этом изучив расположение лагеря в малей­ших деталях — сверху все было видно как на ла­дони.

В дальнем конце, где виднелись холмики зем­лянок, пылало несколько больших костров и гото­вилась в котлах пища. Неподалеку за длинным столом обедали Антип и все мужчины лагеря, не­сколько женщин возились у костров, а остальные вместе с детьми занимали отдельный стол чуть в стороне. Епифания нигде не было, и Медведев ре­шил, что он, должно быть, сидит смотрителем на одной из двух других дорог, зато карлик в поно­шенной рясе был тут как тут, снова все время суе­тился, раньше всех вскочил от стола и, пошептав­шись о чем-то с Антипом, скрылся в одной из землянок.

Василий снял свой плащ, плотно сложил его и заткнул за пояс. Затем расстелил овчину Серапио-на, улегся на нее и расширил ножом щель между ветками, из которых был сплетен пол наблюда­тельной будки, чтобы можно было хорошо видеть поляну под деревом и все, что на ней происходит.

Едва он успел закончить эту работу, как на поляне показались трое людей. Карлик в рясе шест­вовал впереди со связкой ключей в руках, а двое крепких парней несли следом миски с едой. Кар­лик открыл замок на двери одной из двух запер­тых землянок и впустил внутрь парней, которые спустя несколько минут вернулись с пустыми мисками. Замок был снова тщательно заперт, и все трое удалились.

Медведев насторожился.

Что бы это значило? Больные? Раненые? Но по­чему под замком? Наказанные?.. А может, плен­ники?

На поляну вернулся Антип с дочерью: Они во-шли в свою землянку, и Антип тотчас вышел отту­да один с каким-то свитком в руках. Он сел за стол, развернул свиток и, казалось, углубился в на­пряженное чтение, водя иногда пальцем по бума­ге и будто с трудом читая по слогам. Наконец он тяжело вздохнул, поднял голову и громко крик­нул:

— Илейка! -

Прибежал карлик в рясе.

Антип протянул ему свиток.

— Ну-ка взгляни. Что это такое?

Илейка некоторое время вглядывался в текст, потом оторвал от него взгляд и, оглядевшись по сторонам, негромко сказал:

—  Хозяин, это — тайнопись. За нелепыми словами и буквами кроются совсем другие.

—  Я так и подумал, — сказал Антип, нахмурив­

шись. — Вот еще одно звено в странной цепи по­

следних событий../ — пробормотал он и реши­

тельно приказал; — Прочти это. До вечера я дол­

жен знать, что тут подлинно написано.

Илейка побледнел.

— Не вели казнить, хозяин… Я сделаю все, что смогу, но не обещаю успеха: иные тайнописи бы­вают весьма хитры либо требуют применения редких книг… "

— Постарайся, — теперь уже попросил Антип. — В случае удачи награжу щедро.

Илейка молча поклонился и хотел взять свиток, но Антип не дал.

— Чуть позже, — сказал он, — а пока позови

Софрона, и допросим еще раз вчерашнего.

Илейка вернулся вместе с Софроном, они от­крыли замок на двери той землянки, куда недавно носили еду, и вдруг, к изумлению Медведева, выве­ли оттуда Иосифа, связав ему за спиной руки.

Значит, он угодил в их лапы вечером или но­чью, после того как покинул вчера Березки, и ви­ной всему эта грамота, полученная Позапрошлойночью на скамейке возле моего дома…

Иосиф зажмурился от яркого дневного света.

— Скажи-ка нам, святой отец, — с притворным

уважением, в котором сквозила ирония, спросил

Антип, — а что это за грамотку мы у тебя нашли?

Я спрашиваю, ибо мы разбойники честные и бед­

ных не трогаем, более того, мы, как приказывает

Бог, помогаем им. И тебя уже вчера отпустили бы

на все четыре стороны, да вот смутила меня эта

грамотка. Ты уж прости нас, грешных, Господа ра­

ди, за любопытство наше недостойное, но мы

ведь все неграмотные — читать у нас никто не

может, так что низко кланяемся тебе и просим —

прочти-ка нам, а что ж там такое написано…

И он протянул Иосифу грамоту. Иосиф взял ее и спокойно, как ни в чем не бывало, начал читать слегка нараспев своим мелодичным бархатным голосом:

— «Расписка сия дана мною, игуменом Преоб­раженского монастыря Сергием, в том, что дня десятого месяца марта сего года у игумена Боров­ского монастыря Пафнутия взято моими служка­ми для исполнения торжественного богослужения следующее имущество: девять образов святых, две митры золоченые, шесть подсвечников серебря­ных, пять накидок парчовых, да большой сосуд чистого золота, а на нем резные росписи из жи­тия святых, кое имущество обязуюсь вернуть в целости и сохранности перед Великим праздником Святой Пасхи в нынешнем же году». Тут еще стоит дата, печать и подписано — отец Сергий.

— Ай-ай-ай, как, верно, красиво было на том торжественном богослужении! — восхищенно протянул Антип и вздохнул с облегчением. — Ну вот, я так и думал, что это какая-то простая церковная бумага. Ты прости еще раз за любопытст­во — стыдно мне, неграмотному, ох как стыдно…

А ведь, поди, нашим родным русским языком на­писано, а?!