Этот человек так и не шелохнулся, пока стражник разжимал челюсти Дианы. Просто насмешливо глядел на девочку- видимо, боль доставляла ему удовольствие. Создавалось впечатление, что он был совсем не прочь, если бы девочка откусила от него немного плоти.

Когда его рука оказалась свободна, Бьёрн поднёс окровавленную ладонь ко рту и… и облизал её. Затем опустил вдоль туловища и торжественно возвестил:

— Да будет так! Испытание!

Стражники и зеваки заволновались, зашептались. Бьёрн снял с шеи свой медальон, держа его за шнурок, поднёс к лицу Дианы. Громко произнёс:

— Именем Бога нашего Эзекиля повелеваю: приди ко мне мудрость судить праведно, придите ко мне силы чары зла развеять! Да коснётся меня благословение повелителя моего, да защитит он воителя святого своего! Да вольётся сила повелителя в знак благословенный его! И да свершится суд над слугой его!

После этих слов Диана забилась в руках стражника, как если бы её начали прижигать раскалёнными прутьями. Откуда в ней взялось столько сил- неизвестно, но из лап стражника она все же вырвалась. Вскочила, отпрыгнула в сторону.

Окровавленная ладонь Бьёрна шлёпнула по щеке девочки, сбила её с ног. Стражник мгновенно кинулся ей на спину, обвил вокруг туловища руки. Встал на колени, рывком оторвал девочку от земли и, встряхнув, опустил её на ноги. Больше Диана не сопротивлялась. Просто не могла. Слабая с виду пощечина надзирателя почти оглушила ребёнка.

Бьёрн крутанул шнурок, и медальон оказался между его большим и указательным пальцами. Положив окровавленную ладонь на макушку Дианы, он поднёс медальон к голове девочки. Вздрогнув от возбуждения, осторожно приложил его к её лбу.

И… и ничего не произошло. На лице Бьёрна отразилось разочарование, искренняя обида избалованного ребёнка, у которого только что отобрали его любимую игрушку. Он отнял медальон ото лба девочки и уставился на него, как на своего заклятого врага.

А затем Диана закричала. Пронзительно, на высокой ноте. Взять такую не смог бы и самый искусный в мире фальцет. От этого крика стыла в жилах кровь, внутри что-то обрывалось, замирало сердце. Держащий девочку стражник разжал руки, завалился на спину, прижал к ушам латные перчатки и начал кататься по земле. Бьёрн содрогнулся, отскочил назад и, встав на полусогнутые, выставил перед собой руки. Кольцо воинов зашевелилось, многие отступили назад. Несколько селян стремглав бежало к своим домам.

Крик не продлился и двух секунд. Он внезапно оборвался, превратился в хрип боли. Девочка упала на колени, словно в агонии, содрогнулась всем телом. И, к удивлению Тимура и ужасу остальных, вся её кожа покрылась миниатюрными дугами электрических разрядов. Направленные от тела, они кривлялись, изгибались, ломались и, отдавая себя воздуху, пропадали. На секунду они появились везде, всюду. И в волосах, и на ногтях, и даже в глазах. Девочка вспыхнула холодным синим светом и без сознания упала к ногам Бьёрна.

Всё кончилось. Больше ничего не произошло. Некоторое время все стояли, как статуи, боясь даже дышать. И только вдогонку улепётывающим селянам бросилось ещё несколько человек.

Первым отмер Бьёрн. Облизал пересохшие губы, поднял над головой медальон и громко возвестил:

— Суд состоялся! — Ткнул пальцем в неподвижное тело девочки. — Это- ведьма! Именем повелителя моего сие дитя огню предать повелеваю! Стражники, собер…

Ни Курца, ни обещанных лошадей нигде не было видно. И ждать его дальше не имело смысла. Что он там задумал и что случится, как это случится и когда- неважно. Нужно было спасать Диану.

Первый шаг дался с трудом, как если бы шагал он под водой. В ушах шумела кровь- она шипела как электричка в метро на полном ходу, заглушала все звуки. Перед глазами плыло, сердце заходилось барабанной дробью. Губы не слушались, были будто неродные. Язык онемел, как после инъекции новокаина.

Но всё равно Тимур закричал:

— Стоять!

Вместо крика получился какой-то писк, привлёкший к себе внимание всё того же самого здоровяка с факелом. Только на этот раз его рука лежала поверх шарика набалдашника на рукояти меча. Демонстративно лежала, предостерегающе.

После первого шага стало легче. Словно до этого вокруг Тимура была обёрнута невидимая плёнка, отделявшая его от внешнего мира. А теперь же, сделав шаг, он прорвался сквозь неё.

Обретя былую решимость, Тимур сделал ещё один шаг и в полный голос заорал:

— Стоять, урод! Не сметь её трогать!

Лучшего способа отвлечь всех от девочки придумать было невозможно. Бьёрн аж подпрыгнул, крутанулся в воздухе и зашипел на нежданную помеху. Стражники обернулись, с интересом уставились на дерзкого юношу.

Тимур сделал ещё шаг. Теперь до здоровяка оставалось метра три. Его меч показался из ножен уже наполовину.

— Меня зовут Тимур! Я- Игрок!

Ещё шаг. До здоровяка осталось всего два метра. Меч пополз обратно в ножны.

— Я- будущий наместник! Приказываю оставить эту девочку в покое!

На всякий случай Тимур показал стражникам раскрытые ладони. Шагнул между здоровяком и его соседом. Остановить его они не посмели. Только проводили взглядом, развернулись и вопросительно уставились на Бьёрна.

Тот хмурился. Вмешательство неизвестного, объявившего себя столь важной персоной, ввело надзирателя в ступор. Совсем недавно всё было просто- нужно было собрать дров, сложить костёр и сжечь ведьму. Но тут явился какой-то парень и всё испортил. Его дерзость заставляла верить ему- он не мог не знать, чем ему грозило нахальное вмешательство в планы Надзирателя.

Тимур спокойно дошел до девочки, встал над ней. С вызовом посмотрел в глаза Бьёрна. В них отражались всполохи факелов, отчего они горели желтым огнём. Вокруг его губ была размазана его собственная кровь. Видок у него был жутковатый, но выражение растерянности и игра теней на его лице делали его похожим на не до конца загримировавшегося клоуна.

Впрочем, такое впечатление надзиратель производил лишь один краткий миг. Стоило ему моргнуть, как его лицо стало очень жестким и злым. Он протянул к Тимуру медальон, слегка поклонился. Произнёс:

— Прикоснитесь к знаку Бога вашего, подтвердите присутствие его в теле вашем.

Такой поворот событий был полным сюрпризом. И что должно случиться после прикосновения к знаку? Раздастся голос с неба, заявляющий "этот человек- Игрок"? Или не произойдёт вообще ничего? Откуда это Надзиратель может знать, что прикосновение к медальону вызовет какую-то реакцию? Может, он сам только что придумал этот тест…

Но в любом случае, нужно было исполнить волю этого человека. Тимур вытянул руку, подрагивающими пальцами дотронулся до холодного серебра.

И ничего не случилось. Тимур отдёрнул руку, посмотрел на свою ладонь. Ладонь, как ладонь. Может, что-то не так с медальоном…

А затем всё повторилось. Множество синих искорок, миниатюрных, как в пьезозажигалках, затеяли на коже свой замысловатый танец и, разрядившись, исчезли. Но в этот раз они покрыли Тимура с ног до головы. Больно не было. Скорее- щекотно. Словно его целиком окунули в ванну с пузырящейся газировкой. Ощущение было приятным, бодрящим. Им можно было бы насладиться. Но через краткий миг электрическая феерия закончилась. Тимур снова стал нормальным, абсолютно обычным двадцатилетним парнем.

Правда, так уже мало кто считал. Селяне поголовно попадали на колени и уткнулись лбами в землю. Слуги князя, как и их хозяин, согнулись в почтительном поклоне. Стражник, катавшийся зажав уши, на четвереньках пятился к своим товарищам, ожидавшим слов надзирателя. На всякий случай, большинство стражников тоже поклонилось, но взглядов ни от Тимура, ни от Дианы они не отводили всё равно.

А Бьёрн, казалось, был глубоко разочарован таким исходом испытания. Он посмотрел на свой медальон, как на предателя, повесил его на шею, склонил голову. Спокойно произнёс:

— Я признаю в вас Игрока. — Поднял глаза, мрачно улыбнулся. — Можете идти. Вам никто не причинит вреда.

— Что? Как это идти? — возмутился Тимур. — Ребёнок пойдет со мной.