— Адди!— послышался голос Мэй внутри дома, показывая, что они провели слишком много времени наедине на крыльце.

— Сейчас, мама, — Адди отошла от Бена, зная, что ей придется покинуть его. Она затосковала по теплу его тела сразу же, как они расстались. Внезапным движением она достигла его и прижалась к нему, он крепко прижал ее к себе.— Я не могу тебя отпустить.

— Адди,— пробормотал он, стискивая ее в объятьях. Она прильнула к нему, приветствуя эту сладкую боль, желая ощутить его яростную любовь.— Я хочу тебя каждую минуту. Я скучаю по близости с тобой. Я хочу держать тебя в объятьях часами.— Он осторожно покусывал мочку ее уха и затем зарылся лицом в ее волосы.— Еще один поцелуй. И потом ступай в дом.

Дрожа, она предложила ему свои губы, и хотя поцелуй начинался как нежный, он закончился яростной страстью.

— Теперь иди,— сказал он, хотя его сердце желало еще несколько минут с ней.

— Не отдаляйся от меня завтра,— прошептала она.— Когда вокруг посторонние, ты никогда не смотришь на меня с любовью.

— Ты не позволишь сделать это после сегодняшней ночи. Помнишь? Держать наши отношения в секрете было твоей идеей.

— Я не была уверена в своих чувствах,— заметила она. — А ты был?

— Никогда. Я уже давно знал, что я тебя люблю

Она была ошеломлена этим знанием о его любви. Нетрудно было вспомнить дни, когда у нее не было никого кроме Лиа. Она вспомнила дождливую ночь, когда даже Лиа забрали у нее. Теперь у нее было больше, чем она могла и мечтать.

Но словно тень воспоминания об Аделине вернулись к ней, темные и неизбежные. Всю свою оставшуюся жизнь у нее будет частичка, связывающая ее с той Аделиной, и глубоко внутри нее будет жить знание о том, какой она однажды была. Что сделало ее такой? Как могла дочь плести заговор против своего собственного отца?

Она внезапно услышала эхо слов, что Каролина когда-то ей сказала.

— Некогда я думала, что отец сделал это, испортил тебя до конца.

Я была такой, думала Адди с отчаянием и стыдом. Совсем испорченная. О, нельзя ли исправить все, что она натворила? Чувство стыда болью отзывалось в глубине ее сердца.

— Я не заслуживаю тебя,— проговорила она, и рот Бена искривился.

— Почему ты говоришь это?

— Я совершала ужасные поступки в прошлом. Поступки, о которых я не смогу никогда сказать тебе. Я и на половину так хороша и добра, как ты думаешь, и …

— Я никогда и не думал о тебе как о какой-то святой, Адди. И никто кроме тебя не достоин меня…— Он замолчал и усмехнулся.— Давай просто скажем, что ты наиболее сильно подходишь мне. Возможно, я — наказание за все твои грехи, и брак со мной будет твоим искуплением. Ты когда-нибудь думала об этом. А сейчас поцелуй меня еще раз и иди, или я не отпущу тебя.

Немного раздраженная его джентльменским отношением к ее виноватой исповеди, она подставила щеку для поцелуя, вместо губ. Почему, когда она пыталась облегчить эту вину, он не принял всерьез ее волнение.

Бен мягко засмеялся, оставляя поцелуй на щеке.

— Чем вызвана эта смена настроения? Минуту назад ты была намного ласковее.

— Я пыталась сказать тебе о моих ошибках, и ты просто…

— Мне безразличны твои ошибки. Те, о которых я уже узнал, не имеют значение, и скоро я узнаю о других.

—Я пытаюсь предупредить тебя.

— Что ты не такая как кажешься?

Он улыбнулся и положил руки ей на талию, притягивая ближе.

– Я знаю это, и кое-что еще. Ты любишь иногда плохо вести себя…и наверно это твоя вина, Адди, но случилось так, что мне нравиться это. К тому же, в постели ты одна из самых жадных женщин, когда я либо знал.

— Бен!— воскликнула она, краска бросилась ей в лицо.

– Но мне тоже нравиться это. Мне продолжать или я доказал, что я прав?

Адди ткнула его в грудь в попытке ослабить его объятья.

— Ты слишком самоуверен.

—Адди!— услышали они зов Мэй, на этот раз более настойчивый.— Пора домой.

— Ты слышал ее, — сказала Адди нетерпеливо.— Так что убери свои руки или мы оба попадем в беду.

Он усмехнулся и поцеловал кончик ее носа.

— Я не могу не подчиниться этой угрозе.— И он смотрел на нее горящими глазами, пока она не исчезла в доме.

* * * *

На следующий день Аделина обнаружила, что Диаз покинул ранчо, несмотря на свое обещание поговорить с ней до отъезда. Никто так и не понял, почему она так расстроилась из-за его исчезновения. Днем, когда Бен зашел к Расселу в контору, она пожаловалась ему на Диаза, но он только пожал плечами, воспринимая его отъезд как свершившийся факт.

— Большинство ковбоев должны собраться и сорваться с места, как только они почувствуют, что слишком прочно там обосновались. Они независимы до крайности, любят знакомиться с окружающим миром, находясь в седле. Здешние люди не выносят цивилизации. Им нравится простой грубый уклад жизни и независимость.

— Ну а ты? – настаивала Адди, – Ты тоже собираешься быстро собраться и исчезнуть, как только почувствуешь себя в клетке за высоким забором, опутанным узами брака?

— Нет, мэм, — тут же уверил ее Бен, подмигнув Адди. – Я не типичный ковбой.

Ее глаза пристально его изучили, задержавшись на грязных ботинках, поношенных джинсах «Левайс» и голубой хлопчатобумажной рубашке.

— По мне так ты выглядишь как типичный ковбой. Как я могу быть уверена, что ты не почувствуешь себя слишком привязанным к этому месту и не покинешь меня. Ты уверен, что желание завести собственную семью, жениться — не слишком «цивилизованное»?

— Слушай, меня в тайне всегда тянуло к респектабельности. И я совсем не возражаю против статуса женатого мужчины. Дьявол, даже Рассел не имеет ничего против этого…

— Да, но ведь он…

Адди удалось закрыть рот до того, как она проговорится, что Рассел совсем не такой семейный человек, как это кажется со стороны. Рассел и Мэй спали в разных комнатах, и, скорее всего, у него была женщина на стороне. Нервничая, она посмотрела на закрытую дверь в контору. Казалось, Бен все понял. Бессознательно он обхватил Адди за шею и склонился к ней, пробормотал в самое ушко:

— С нами такое никогда не случится.

Потом он поцеловал ее в шею и освободил свою пленницу. Адди неуверенно улыбнулась.

— Принимая во внимание то, как тебя воспитывали и твое необычное восточное образование, полагаю, мне не стоит удивляться, что в тебе есть что-то от современного, цивилизованного человека.

— Да мы все здесь скоро станем жертвами цивилизации, поверь, это не займет много времени. По крайней мере, не с такими темпами строительства железных дорог.

— Ты думаешь, многое изменится?

— Да уж. Абсолютно все, даже наш скот. Придет время, когда спрос будет на говядину лучшего качества, чем та, которую мы сейчас поставляем в Канзас. Лонгхорны неприхотливы, однако, мясо у них жесткое и волокнистое.

— А ты не обсуждал с отцом возможность разведения лучших пород? Например, горнских короткошерстых пород, дающих больше мяса?

— Многие владельцы ранчо поговаривают об этом. Проблема в том, что горнские короткошерстые породы более прихотливы, им нужно больше внимания, поэтому большинство ребят просто не хотят с ними связываться. Разведение горнских короткошерстых пород означает еще больше заборов, то есть скоро вокруг все будет обмотано проволокой и тебе придется в буквальном смысле прорезать себе дорогу в город. Так что…

Он огляделся по сторонам, прежде чем наклонился к Адди, и украл быстрый поцелуй.

— …открытого пространства будет все меньше и меньше. Восток продолжит свое наступление. И под давлением всех этих перемен, ковбоям придется изменить привычный уклад жизни.

— То есть ты собираешься стать землевладельцем нового поколения?

— Да, мэм, и я стану одним из лучших.

— Подумать только, да ты бы мог горы свернуть, если бы только заслуживал больше доверия.

Он ухмыльнулся в ответ и открыл дверь. Адди горько усмехнулась и покачала головой, стоя в дверях и провожая его взглядом. Начался осенний сбор скота. Для всех остальных этот сбор ничем не отличался от предыдущих. Телят, рожденных весной, разлучали с их матерями и клеймили как собственность ранчо «Санрайз». Бычков собирали таким образом, чтобы заботиться и кормить их всю зиму, в то время как особи постарше, уже не пригодные к деторождению шли на убой. Планировалось отправить большое количество скота на продажу. Вот примерно о чем думали на ранчо во время сбора скота. Однако для Адди это в первую очередь означало опасность для Рассела. Если у кого-то были планы убийства Рассела, он попытается их осуществить именно сейчас. Ночью она лежала без сна и прислушивалась к малейшему звуку. Время от времени она вставала и подходила к окну, чтобы убедиться что ковбой, чей обязанностью было наблюдать за домом в тот вечер, был на месте. Как только Рассел обнаружил ночное патрулирование дома, он потребовал объяснений. Бен не стал делать из этого трагедии, ответив кратко, что, по его мнению, это необходимо.