Беседа текла медленно и непринужденно. Барри расспрашивал Сью, что она делала все эти годы с тех пор, как они виделись в последний раз, и интересовался ее работой в бутике. Он даже помнил ее подругу, которой принадлежал магазин.

– Должно быть, это довольно забавно, – заметила Морин, когда они приступили к лобстеру и шампанскому.

– Да, интересно каждый день встречаться с новыми людьми, но… – Сью помолчала немного. – Но я почему-то так и не смогла завести друзей.

«Теперь, – подумала девушка, – я знаю почему». Просто она позволила только одному человеку заполнить все ее мысли – Барри. Барри, который сейчас сидел напротив нее и выглядел старше своих лет, и глаза его были усталыми, исчезла мужественность, энергия жизни ушла… Он стал совсем другим человеком, и все же…

– Ты не поддерживаешь связь с папой? – В голосе Барри слышался легкий упрек.

– Я отвечала на их письма, – сказала Сью и осознала, насколько упрямо это прозвучало.

– Ты его никогда не любила, да? – спросил Барри тихо.

– Нет… Но это была не его вина, Барри. Понимаешь… понимаешь, я любила папу… моего приемного отца, так сильно, что не могла простить мою…

– Приемную мать, – закончил за нее Барри. – Ты никогда не оставишь этого слова.

– Это ее вина, – вспыхнула Сью. – Она никогда не позволяла мне забыть, что я была удочерена.

– Я заметил это. Вполне понятно, что ты не могла принять моего папу, потому что сильно любила своего приемного отца. Но они оба были огорчены, когда ты не поехала с ними в Канаду.

Сью беспокойно заерзала на стуле. Морин сидела тихо и бдительно наблюдала за Барри.

– Я чувствовала, что они не желают моего присутствия. А мне хотелось быть желанной… – Она заставила себя улыбнуться. – Я ужасно скучала по тебе, Барри.

– В этом и заключается неприятная сторона близкой дружбы. Когда разлучаешься, остается ужасное чувство утраты. Это они тебе написали и сообщили о… о катастрофе?

– Нет, я услышала о ней случайно. – И Сью быстро рассказала Барри и Морин о своем визите к дантисту и подслушанном разговоре двух дам. – Это был шок, Барри, ты даже не можешь себе представить, насколько ужасный. Я не могла поверить, что ты погиб. А потом, когда я узнала, что у тебя остались трое малышей… – Сью поколебалась немного, прежде чем продолжить, и решительным тоном закончила: – Дамы сказали, что за детьми присматривает их дядя, но он слишком занятой человек и часто отсутствует. Вот я и подумала, что…

– Что мои дети нуждаются в тебе? – сочувственно проговорил Барри.

Сью неотрывно смотрела на него, забыв о Морин, забыв обо всем, кроме правды.

– Это я в них нуждалась, и очень сильно.

– Значит, ты прилетела сюда и попросила у Тони работу?

– Ну… – Все было не совсем так, как сказал Барри, но Сью решила, что, услышав сплетни насчет скандала, которого вообще не было, он может рассердиться или расстроиться. – Помнишь Хью? Адвоката твоего отца? Он здесь в отпуске. Это он помог мне приехать сюда. А твой… шурин дал мне работу.

– И ты справилась с ней на «отлично», – похвалил Барри.

Морин кивнула:

– Они очень милые дети.

– Правда? – улыбнулась ей Сью. – Питер очень похож на Барри. Знаешь, Морин, – Сью импульсивно повернулась к девушке, сидевшей рядом с ней, – это Барри открыл мне, что значит слово «любовь». Никто прежде не был со мной таким добрым, таким заботливым и внимательным. Он учил меня самостоятельности, учил всегда быть готовой к любым трудностям.

– А еще держать свой нрав в узде! – засмеялся Барри. – Временами ты была совершенно невыносима.

– Но ты всегда мог меня успокоить. Я бы все для тебя сделала, Барри.

Морин встала и со стуком отодвинула свой стул.

– Желаю вам приятно поговорить. Я приду поздно, Барри.

– Ты уже уходишь? – спросила Сью.

Шурин Барри – ярый сторонник пунктуальности, – со смехом ответила Морин, но в этом смехе почему-то прозвучали печальные нотки. И затем она сказала странную вещь, которую Сью заметила, но не поняла: – Удачи, Барри.

– Еще вина? – спросил Барри, наклоняясь вперед, чтобы наполнить бокал Сью. – Ну, Сью, должен сказать, ты выросла настоящей красавицей. – Заметив ее зардевшиеся щеки, он рассмеялся. – Помнишь, в какую ты впадала ярость, когда я поддразнивал тебя, говоря, что ты навсегда останешься коротышкой?

– На самом деле я не сердилась на это, просто притворялась, поскольку потом ты был очень мил, говорил, что сожалеешь, и всячески меня утешал, – призналась Сью.

Барри засмеялся:

– Ты ловкая бестия! Я никогда об этом не догадывался. Как чудесно вновь увидеть тебя, Сью. Прошло так много времени. Но почему ты нам не писала? На что ты так сильно обиделась?

Сью сделала большой глоток шампанского.

– Я ревновала, Барри.

– Ревновала? Но почему? – Барри явно был озадачен. – В конце концов, ты должна была понимать, что я когда-нибудь женюсь.

Сью вздохнула и отставила свой бокал в сторону.

– Я думала, ты женишься на мне.

– На тебе?

Шок в его голосе был как пощечина, как удар в самое сердце. Значит, эта мысль ни разу не посетила его, поняла Сью. Какой бы неприятной ни оказалась правда, она должна ее выдержать.

– Да… – Сью постаралась улыбнуться, но, к своему ужасу, поняла, что вот-вот расплачется. – Понимаешь, Барри, ты был первым человеком, кроме моего приемного отца, который выказал ко мне хоть какую-то любовь. Но его уже нет, а ты был со мной, был всегда. Наверное, я отчаянно нуждалась в любви, поэтому и вообразила бог знает что.

– Ты хочешь сказать… – Барри говорил медленно, по-видимому тщательно подбирая слова. – Ты думала, что мы поженимся?

Сью кивнула:

– Я знаю, это было глупо…

Барри наклонился вперед и погладил ее руку.

– Да, это было глупо, Сью, – мягко произнес он. – Тебе просто нужен был кто-то, кого бы ты могла любить, а мне случилось оказаться под рукой. Я не знал. Должно быть, моя женитьба на Венеции оказалась ударом для тебя…

– Она разбила мне сердце. Я никак не могла этого пережить. – Сью вновь сделала паузу, боясь расплакаться. – Ты любил Венецию?

– Два года, – задумчиво ответил Барри. – Она была очень красивой, но и только. Этот брак был несчастливым для нас обоих. Венеции вообще не стоило иметь детей, – печально добавил он, – но мы думали, они смогут восстановить наш разрушающийся брак. Мы оба честно старались спасти его… очень старались. Когда она с таким трудом рожала Фантазию, мы сильно напугались. Поэтому я и повез ее в Момбасу. – Он горько усмехнулся. – Вернее, пытался ее туда отвезти. Бедная Венеция!

Сью слушала молча. Бедный Барри… Бедная Венеция… Несчастная Сью… А что будет теперь? Она узнала, что Барри ее не любит, что никогда не любил, и начала размышлять, а любит ли она по-прежнему этого нового, другого Барри? Он больше не был, как прежде, полон жизни и больше не говорил, что она его девочка. Перед ней сидел постаревший, более серьезный и гораздо более болезненный Барри. Неужели она тоже так сильно изменилась?

– Мне очень жаль, – медленно произнесла Сью. – Я почему-то всегда воображала, что вы счастливы.

– Вначале мы действительно были счастливы. Первым шоком для меня стало осознание того, что она совсем не любила Питера и совсем им не интересовалась. Может, я старомоден, но, по-моему, женщина должна любить детей. Ты любишь детей?

Сью удивленно взглянула на него:

– Конечно. И Морин тоже. Она быстро с ними подружилась.

– Да, детям она нравится, – кивнул Барри.

Пришел слуга и помог Барри переместиться в гостиную. Они устроились у широкого окна, выходившего на лагуну. Сью мысленно продолжала выбирать слова, чтобы сказать ему о своем предложении, но они пришли сами собой. Барри первым начал разговор, спросив, не находит ли она жизнь на острове слишком уединенной.

– Ты, наверное, скучаешь по своей веселой жизни в Лондоне, – заметил он.

– Нет. Жизнь здесь была для меня гораздо более насыщенной.

– Я должен встретиться с Хью. Давно его не видел. Он, знаешь ли, всегда был тобой увлечен, Сью, – поддразнил Барри.