Глава 7

Этим вечером они ужинали вдвоем с Хью.

– Ты знал, что Барри жив? – спросила Сью.

– Да. Поэтому-то я и приехал. Я провел расследование и узнал, что Барри обнаружили в воде через несколько часов после крушения. В Момбасе врачи установили, что у него поврежден позвоночник.

– Почему ты не сказал мне? – простонала Сью, не поднимая глаз от вилки, которую крутила в руках.

– Я только недавно стал наводить справки. Ты говорила, он погиб, и я думал, что твоя информация из надежных источников.

Сью печально вздохнула:

– Я поняла это из слов пожилой леди в приемной дантиста. Теперь я припоминаю, что она ничего не сказала о его гибели. Она лишь говорила об ужасной катастрофе и о том, что они оба были в том самолете. И я приняла это как доказанный факт. И здесь никто не сказал мне, что он жив.

– Ты их спрашивала?

– Конечно нет. Я слышала о страшном скандале.

– Я помню. Ты и здесь о нем слышала? Кто тебе рассказывал? – медленно спросил Хью.

– Мисс Кетчкарт, кто же еще! Она здесь распространяет всяческие слухи.

– И что ты почувствовала, когда увидела Барри, Сью? Прошло много времени.

– Я не смогла в это поверить. Он выглядел совершенно другим.

Хью засмеялся:

– Ты тоже другая. Как долго он здесь пробудет?

Сью пожала плечами:

– Я не знаю… он что-то говорил об отъезде. Вроде бы ему предстоит новая операция. Кстати, у него отличная сиделка. Он сказал, что она спасла ему жизнь.

– Полагаю, это было чудесное исцеление. Никто не ожидал, что он выживет, но он выжил. Он тебе что-нибудь рассказывал?

– Я не успела с ним поговорить, – призналась Сью. – Но почему ты приехал? Ты мог бы просто мне написать.

– Я буду честен с тобой, Сью. – Она пристально взглянула на него. Красивое лицо Хью было озабоченным. – Ты слишком сильно привязалась к этим детям. Я это почувствовал. Когда я обнаружил, что Барри жив, я понял, что теперь он сам будет заботиться о них. У него могли быть другие планы, и ты вовсе в них не вписывалась.

Сью прикрыла глаза. Ее адвокат, как всегда, был прав.

– Я стал размышлять, как ты с этим справишься, если возникнет подобная ситуация. Я хотел, чтобы ты увидела вещи в их реальной перспективе. Твоя любовь к Барри не давала тебе никакого права ожидать любви от его детей. Но, как явствовало из писем, эти дети стали для тебя своими. В твоем сознании или, я бы сказал, в твоем сердце, верно? Я говорил с Гризельдой. Она считает, что ты должна выйти замуж и родить ребенка. – Хью помолчал немного. – И я с этим согласен. Ты станешь превосходной матерью.

– А какой женой? – горько вздохнула Сью. – Когда я по-прежнему люблю Барри?

– Любишь ли? – спокойно спросил Хью, наклонившись вперед. – Ты уверена, что любишь?

– Конечно, уверена, – сердито ответила девушка и встала. – Давай поищем остальных и потанцуем. Давай сделаем хоть что-то!

«Все, что угодно, – добавила она про себя, – только бы не думать об этом!» Никогда прежде она еще не ощущала такой боли. Она ничего не значила… абсолютно ничего… для Барри…

Сославшись на головную боль, Сью рано ушла к себе в шале, но знала, что не заснет. Она бродила по комнате, как беспокойный тигр, страстно желающий вырваться на волю, стремящийся к свободе и все же скованный цепью ужасных обстоятельств. Все эти годы она любила Барри, но теперь сомневалась, подумал ли он о ней хоть один раз. Ни одного письма и даже ни одной рождественской открытки. Почему она раньше не распознала в этом признака абсолютного отсутствия интереса? Она нежеланная – вот в чем правда. Вся ее жизнь была окутана легендой, которой она позволила расти и развиваться в своей душе, – легендой об их любви друг к другу.

Раздался стук в дверь. Сью досадливо поморщилась – ей было сейчас не до галантных комплиментов Фергюса или похожих на лекции советов Хью. Еще стук… и еще… Она открыла дверь.

– О, это вы! – Она тупо уставилась на Энтони Берджеса.

– Да, не возражаете? – коротко ответил он, без приглашения входя в шале и закрывая за собой дверь. – Я хочу поговорить с вами. Сядьте.

Она нехотя повиновалась, чувствуя, что заинтригована. Энтони Берджес был последним человеком, которого она ожидала увидеть.

Он развалился в кресле, откинувшись на спинку. Глаза его были прищурены, брови сурово сдвинуты.

– Почему вы мне лгали все это время?

– Я не лгала. Я просто ничего вам не говорила.

– Я знал с самого начала. Я сразу же вас узнал. Я вспомнил ревнивую маленькую сестру, не появившуюся на приеме и так расстроившую обоих – и Барри, и Венецию. Отец Барри сказал тогда, что вы слишком темпераментны и подвержены вспышкам раздражения. – В голосе Энтони звучала насмешка. – Меня возмутило ваше поведение. Вы должны были знать, что Барри когда-нибудь женится.

– Я думала, что Барри собирается жениться на мне! – выдохнула Сью. Ее ложь была раскрыта, и теперь можно было говорить чистую правду.

– Но вы не могли выйти замуж за единокровного брата.

– Он не единокровный брат, а сводный. Барри – сын Уоррена, а моя мать не была мне настоящей матерью.

– Значит, на самом деле вы даже не родственники?

– Нет. Но Барри всегда замечательно относился ко мне. Никто прежде не был со мной таким добрым, таким любящим. И конечно, я его боготворила. Он был для меня всем. Когда я стала старше и узнала, что мы не родственники, я… я предположила… в общем, я очень хотела, чтобы мои мечты воплотились в реальность. Я верила, что он любил меня…

– И?..

– Я познакомилась с Венецией. И как-то раз она пришла к нам домой. Увидела Барри и… вышла за него замуж.

– Значит, вы все время считали, что Барри – ваша собственность, а Венеция его просто украла?

Сью посмотрела на Энтони, в глазах ее было страдание.

– Да. Я не понимала, что все придумала. Я… я была убита горем. Они уехали сюда, и я ничего больше о них не слышала.

– А ваши родители… ваши приемные родители, я имею в виду?

– Они уехали в Канаду. Предлагали и мне поехать, но я… – Сью печально покачала головой. – Моя приемная мать не особенно любила детей. А дядю Уоррена я просто ненавидела. И все же он был очень щедр и оставил значительную сумму денег у Хью на случай, если они мне понадобятся. Вот так я смогла приехать сюда.

– Понятно. – Энтони встал, прошел к холодильнику, вытащил две бутылки воды и одну протянул Сью. – Только зачем вы сюда приехали?

Она рассказала ему о своем неожиданном визите к дантисту и о подслушанном ею разговоре двух пожилых дам.

– Ясно… – задумчиво произнес Энтони. – Эти дамы видели во мне чудовище?

– О нет, вовсе нет! Та, что бывала здесь, заметила, что вы прекрасный человек и очень усердно работаете.

Энтони улыбнулся:

– Спасибо и на этом. Что она еще сказала?

Сью нервно пробежала рукой по волосам.

– Ну, она считала, что детям следовало бы побольше общаться с гостями…

– Другими словами, она считала, что я не подхожу на роль заботливого дяди, поэтому вы решили приехать, так?

– Не только поэтому, – медленно ответила Сью, старательно подбирая слова. – Теперь я это поняла. Я ужасно хотела любви. Не мужской любви, а просто любви. Я была совершенно одинока. Не могу даже описать, насколько я была одинокой. Я чувствовала себя абсолютно бесполезной и никому не нужной. И когда я услышала о смерти Барри, то уцепилась за первую же возможность, чтобы найти тех, кто во мне нуждается. Так что…

– Продолжайте, пожалуйста.

– Я пошла к Хью и попросила его дать мне деньги, которые оставил дядя Уоррен.

– Хью считал это хорошей идеей?

Сью поколебалась немного, прежде чем ответить.

– Нет, я так не думаю. Он сказал, что вы вряд ли дадите мне работу. Знаете, в те дни я выглядела совсем по-другому, не так, как сейчас. Но когда Хью понял, как много это значит для меня, он помог мне выбрать подходящую одежду и все сам устроил.

– И каковы же были ваши планы, когда вы ехали сюда?