Вся мощь тяжёлого крейсера, если точнее. Причём крейсера, который хоть и безнадёжно терялся на фоне находящегося на орбите вокруг планеты эревонского флота, но имел в этой части галактики честно заслуженную репутацию смертоносности в бою. Да, из столкновения, в котором он заслужил эту репутацию, крейсер вышел триумфатором не без ужасных потерь со своей стороны. Но этот факт нисколько не успокаивал эревонцев, а только добавлял им осторожности. Майкл Оверстейген уже однажды доказал, что не отступит от того, что считает своим долгом просто из-за возможности кошмарных потерь.

- Я повторяю, сэр, - непоколебимо заявил Оверстейген, обращаясь к изображению эревонского адмирала на одном из экранов мостика, - что не подвергаю сомнению юрисдикцию Эревона в данном вопросе. Но будь я проклят, если собираюсь просто сидеть здесь и протирать штаны, - он холодно взглянул на другой дисплей, на котором отображалась тактическая ситуация в окрестностях "Цены греха". - Если этот так называемый "грузовик" хотя бы попытается прогреть импеллеры - я позабочусь, чтобы от него не осталось ничего крупнее молекулы. Будьте в этом уверены, сэр. Вы можете валять дурака сколько вам угодно, но я не собираюсь.

Адмирал хотел было что-то сказать, но Оверстейген - первый раз, когда он пошёл на грубость - предпочёл перебить его.

- Довольно, сэр. При всём должном уважении, вы знаете и я знаю - все кроме полных идиотов знают, а я всё-таки надеюсь, что идиотов вы из вашей так называемой "орбитальной стражи" увольняете - что этому "грузовику" здесь не место. Это часть заговора, в чём бы тот ни состоял. Но что точно, это что Мантикора в этом заговоре участия принимать не будет. Если принцесса погибнет, значит такова её судьба. Звёздное Королевство и Дом Винтонов будут горевать, но не падут и даже не покачнутся. На самом деле, сэр - а я знаю эту женщину лично, мы с ней родственники - королева Елизавета первой проклянёт меня, если я позволю использовать её семейство как заложника против её нации.

И опять адмирал хотел было что-то сказать, и опять его перебили - но на этот раз не Оверстейген. Некто - некто с впечатляющими полномочиями - просто перехватил канал связи у флота.

Оверстейген обнаружил себя лицом к лицу с человеком, которого он не знал. Что не обязательно должно было означать нечто особое, поскольку - он опять послал им беззвучное проклятие - правительство Высокого Хребта не сочло нужным предоставить ему подробный анализ политической ситуации, который он запросил, когда его отправили сюда.

К счастью, у Оверстейгена были прекрасные связисты и тактики.

- Сигнал идет непосредственно с космической станции, сэр, - доложила лейтенант Тереза Чени. Офицер-связист набрала запрос на своей консоли и пожала плечами. - Впрочем, протокол и шифрование соответствуют стандартным флотским, так что это определённо санкционировано правительством.

- Бетти его опознала, сэр, - вставил коммандер Блюменталь и кивнул своему помощнику.

- Это Вальтер Имбеси, сэр, - заявила лейтенант Гёр. - Он официально не состоит в правительстве, а является более или менее признанным главой оппозиции. Что, как я вам рассказывала, на Эревоне означает немного другое. А поскольку я вполне уверена, что и Фуэнтес, и Гавличек, и Холл были на шаттле, который не так давно состыковался со станцией, думаю вы можете считать, что он говорит от их лица. Они используют его как "промежуточное звено".

Всё это Оверстейген выслушал одним ухом, другим прислушиваясь к словам Имбеси. Тот, слава Богу, был краток и конкретен. Терпение Оверстейгена, и без того не слишком прочное, сейчас было на пределе.

- Если я правильно понял ваше предложение, мистер Имбеси, вы хотите чтобы я - лично я, так? - явился на космическую станцию? Простите, сэр, но с моей стороны было бы небрежением долгом покинуть свой корабль в подобное время, когда - простите за прямоту - мы, быть может, находимся на грани развязывания боевых действий.

Имбеси вздохнул. А затем с лёгкой ироничной улыбкой сказал:

- Вижу, что репутация не преувеличивает вашей неуступчивости. Это, кстати, комплимент. Ладно, капитан Оверстейген. Вы можете быть уверены, что наш разговор не может быть перехвачен кем-либо с того грузовика? Или, если на то пошло, кем-либо ещё?

Глаза Оверстейгена сузились, и он взглянул на Чени, которая энергично закивала.

- Мы здесь используем технологию Альянса, мистер Имбеси. На обоих концах, - сказал Оверстейген, поворачиваясь обратно к коммуникатору… и предусмотрительно заменив "Мантикору" на "Альянс". Имбеси скорее всего отметит его выбор слов, но следовало быть вежливым. Особенно с союзником, которого твоё собственное правительство уже обозлило.

Взгляд капитана снова переместился на тактический дисплей. И на его губах тоже появилась лёгкая ироничная улыбка.

- Полагаю, у тех солли раздутое мнение насчёт их собственных технических возможностей - что вообще делает флотилия Лиги в этой системе? - но я могу вас заверить, что даже у них нет ни единого шанса подслушать эту беседу.

Имбеси кивнул.

- Что ж, ладно, - его улыбка стала шире и, как ни странно, ещё более ироничной. - Позвольте вас кое-кому представить.

Секунду спустя на экране появилось изображение девушки.

- Привет, Майкл, - сказала она, и Оверстейген нахмурился. Лицо на экране явно принадлежало Берри Зилвицкой, однако было что-то такое в голосе… что-то, что он не мог однозначно определить.

- Простите, миз Зилвицкая, - сказал он после короткой паузы, - но мы, кажется, не были должным образом представлены.

- Да, вы и Берри Зилвицкая не были, - согласился голос, сводящий с ума тем, что казался знакомым. - Но я не она. Я - Руфь Винтон, Майкл.

Оверстейген напрягся. Как дальний родственник королевы (которого во Дворце на Королевской горе принимали гораздо лучше, пока его родственник не стал премьер-министром) он был одним из очень небольшой группы людей, которые встречались с принцессой-затворником. Которая вовсе не была похожа на девушку на его экране. Но вот голос… Капитан напряг память, и нахмурился ещё сильнее.

- Это… интересное заявление, "ваше высочество", - слегка растянуто произнёс он. - Однако с учётом обстоятельств, надеюсь, вы согласитесь, что мне приличествует убедиться, что вы и в самом деле та, кем себя заявили.

Девушка улыбнулась.

- Разумеется соглашусь. К сожалению, у меня нет никаких секретных кодовых слов, и… - её улыбка резко поблекла, - боюсь, никто из моей охраны не выжил и не может подтвердить мои слова, - она глубоко вдохнула и встряхнулась. - Всё что могу предложить, это воспоминание о том, что мы однажды были представлены, хотя ничего не могу припомнить о том событии, за исключением того, что оно было большим, официальным, и неимоверно скучным.

Воспоминания Оверстейгена о событии были лучше, что естественно, поскольку таких дальних родственников нечасто приглашают на собрания королевской семьи.

- Это было крещение вашего кузена Роберта, ваше высочество, - сказал он, и лицо на экране озарилось ещё одной ослепительной улыбкой.

- О, замечательно, Майкл! - поздравила она. - Это совершенно точно не было крещением Роберта - в тот день я лежала дома с гриппом. Но теперь, после того как вы помогли моей памяти, я припоминаю, что это было крещение, только моей кузины Джессики, верно?

Оверстейген почувствовал, что расслабляется, и прочистил горло.

- Так и было, ваше высочество. Я так понимаю, что сообщения о вашем похищении были, э-э, несколько преувеличены.

Принцесса покачала головой.

- Не так уж сильно, капитан. Им действительно удалось - да, это были масадские фанатики, в этой части всё правда - похитить Берри Зилвицкую, которую они приняли за принцессу.

Оверстейгену не нужна была лейтенант Гёр для того, чтобы объяснить ставшее очевидным, но ту это не остановило от того, чтобы пробормотать вполголоса:

- Зилвицкий! И его трюки! Должно быть, он поменял девушек местами и… о!

Капитан скрыл улыбку. Нечасто его помощник тактика отставала от него в таких рассуждениях.