Разумеется, "утеря" четырёх практически новых кораблей типа "Гладиатор" в руки одного получателя была чем-то вроде рекорда, даже для "Технодайн". Но с учетом шепотков о том, что Меза и Йилдун находятся в куда более тесной связи чем кто-либо из них готов признать официально, "Технодайн" выглядел намного более вероятным источником кораблей, чем кто бы то ни было ещё.

Но, откуда бы ни взялись четыре пиратских крейсера, из их экипажей мало кто выжил. Впрочем, на поверхности планеты Приют системы Тиберия было захвачено достаточно пиратов для допросов. И допросы, по-видимому, показали, что Рингсторфф был в этом предприятии главным. К сожалению, свидетельств не было достаточно, чтобы выдвинуть против него какие бы то ни было обвинения. И поскольку Рингсторфф пользовался официальной поддержкой и защитой Мезы, обращаться с ним следовало со всей деликатностью, даже на Эревоне.

Танди подавила рвущийся наружу грубый смешок. Со всей деликатностью! Она заметила, что стоявший в центре расчищенного пространства человек - Виктор Каша, что ее не удивило - как раз натягивал перчатки. Но деликатностью там и не пахло. Перчатки были угольно-черного цвета, а медленный, аккуратный процесс их натягивания в исполнении Каша был почему-то невероятно зловещим. Она вспомнила вычитанный где-то факт, что палачи всегда носили перчатки при исполнении своих обязанностей.

Четвёртым прикованным к креслу мужчиной был Георг Литгоу, главный помощник Рингсторффа. Также подозревающийся в совершении тягчайших преступлений. И также пользующийся поддержкой и защитой Мезы.

Мысли Берри должно быть текли в том же направлении, что и у Танди. Девочка снова зашептала:

- Похоже, кредитный лимит Мезы только что исчерпался. Кто этот парень, стоящий в центре?

- Виктор Каша, - шёпотом же ответила Танди. - Он… ну, он с Хевена, хотя предположительно находится здесь всего лишь с частным визитом.

Челюсть Берри Зилвицкой отвисла.

- Но… я встречалась с ним. Этот парень не похож… о. Пожалуй, это он и есть. Но он точно не похож на себя самого во время похорон Штейна.

Девочка разглядывала Каша ещё какое-то мгновение, и добавила:

- Он смотрится сантиметров на пятнадцать выше, сантиметров на пятнадцать шире - не помню, чтобы его плечи были так широки - намного старше, и… о, Господи, - следующие слова она прошептала так тихо, что их едва можно было расслышать: - Мне по-настоящему жаль этих ребят.

- А мне нет, - прошипела Танди.

Их шёпот должно быть был громче, чем казалось Танди, поскольку Каша повернул голову и глянул на них. На его лице не было никакого выражения. Вообще-то, Танди сама с трудом его узнавала. Да, черты бледного лица в свете софитов были теми же самыми, но глаза теперь казались чёрными камешками, а само лицо казалось высеченным из мрамора.

Каша встретился с нею взглядом. На его лице по-прежнему не было никакого выражения, никакого признака узнавания, никакого признака чувств… ничего. Не было ничего. Это было всё равно что смотреть в глаза статуе - или голему.

Каша отвернулся, проведя взглядом по прикованным к креслам мужчинам. Несмотря на оковы, эти четверо попытались уклониться от этого пристального взгляда. Даже религиозный фанатик Флэйрти поник, словно сдувающийся воздушный шарик. Танди могла только воображать, насколько же страшен был взгляд этих чёрных глаз вблизи для того, кто был его целью.

- Он и правда довольно жуткий тип, верно? - прошептала Берри. - Помню, папа говорил мне как-то об этом, хотя… ну, он всё-таки спас жизнь Хелен. Мою наверное тоже. Это трудно понять.

На мгновение Танди показалось, что между нею и девочкой разверзается пропасть, и что из глубины этой пропасти поднимается бурлящая магма чистейшего гнева. Она понимала Виктора Каша настолько, насколько никогда не быть способной Берри Зилвицкой - и ни одной избалованной богатенькой сучке вообще - и…

Она подавила гнев и заставила пропасть закрыться. С усилием, и испытывая при этом глубокое раскаяние. Хоть Берри сейчас и была выряжена как принцесса и находилась в свите принцессы, Танди напомнила себе, что девочка не была рождена в мире привилегий. Ватанапонгсе обрисовал ей её биографию. Вообще-то, во многих отношениях жизнь Берри была даже тяжелее, чем у самой Танди. Или у Виктора. Просто Берри каким-то образом умудрилась пройти через всё это, не заполучив, по-видимому, тех гнева и ненависти, которые сыграли столь значительную роль в формировании личности людей вроде Танди Палэйн и Виктора Каша. Как ей это удалось, для Танди было загадкой, однако в этот момент она осознала - и осознание это стало для неё шоком - насколько же необычной личностью на самом деле была девочка. Словно драгоценный камень, оставшийся в целости - даже не поцарапанным - во вселенной, полной жестокости и безразличия. Словно она специализировалась на здравомыслии так, как другие люди специализируются на своих умениях и талантах.

Она почувствовала, что Берри взяла ей за руку, и слегка сжала её ладонь.

- Я изрядно уверена, Берри, что происходящее будет довольно мерзким, - прошептала Танди. - Не хочешь, чтобы мы ушли?

- Нет, - последовал тихий ответ. - Бессмысленно бегать от этого. - Лицо девочки осветила легкая улыбка. - Кроме того, из тебя получается чертовски классная старшая сестра.

Танди почувствовала поднимающееся изнутри тепло. Это позволило ей расслабиться и продолжить изучение места действия. Виктор Каша был… Виктором Каша. Она справится с этим, или не справится, но что бы там ни было, это можно было отложить на потом.

Кроме Виктора и пленников в центре зала находились ещё восемь мужчин и три женщины. Они стояли немного позади, лицом к пленникам, но оставив пространство для Каша. Сочетание присутствующих было своеобразным.

Троих женщин она знала: это были Инга с Ларой, которых она оставила следить за Флэйрти, и Джинни Ушер.

На лице Инги не было никакого выражения, а вот Лара выглядела весьма довольной ситуацией. Танди не понимала почему, пока не заметила взгляд, брошенный Ларой на стоящего неподалёку от неё мужчину. Во взгляде смешались что-то вроде глубокой привязанности, не слишком прикрытой похоти и веселья. И он самую малость не заслуживал быть названным откровенно хищным.

Тот мужчина выглядел нервозным - изрядно нервозным после того, как заметил взгляд Лары - и Танди снова пришлось давить смех. Она знала, что у её амазонок было своё представление о подобающем ритуале ухаживания - обычно оборачивающееся изрядным потрясением для попавших им на прицел мужчин. Танди не особо это одобряла, но… трудно было не увидеть в этом некую высшую справедливость. В ходе своего обучения Танди ознакомилась с древней мифологией и была вполне уверена, что тот парень чувствовал то же самое, что чувствовала бы Европа, если бы на её месте был мужчина по имени Европ, оказавшийся под прицелом похотливых глаз гигантской коровы Зевсы.

Поначалу её немного озадачил выбор Лары. Кем бы ни был этот человек, Танди была уверена, что он состоит в Одюбон Баллрум. Традиционно Баллрум и кощеи были заклятыми врагами. Но…

В своём роде, поняла она, это имело смысл. В субкультуре Лары, наследство которой было отброшено женщиной не до конца, всегда ценилась способность к насилию. И как бы кощеи не ненавидели Баллрум, они их ещё и боялись. Они могли презирать прочих "недочеловеков", но те, кто пришёл с самого дна, достаточно часто демонстрировали, что они - ровня любому кощею, когда дело доходит до кровопролития. Так что, возможно, это было не так уж странно, что как только Лара осознала необходимость искать мужчину не среди кощеев, она сочла закоренелого члена Баллрум… весьма привлекательным. Танди не удивило бы, если бы многие из её амазонок начали завязывать подобные связи.

Джинни Ушер, напротив, выглядела подавленно. Лицо её, бывшее столь выразительным, когда Танди видела её в прошлый раз, теперь было застывшим и холодным. Танди поначалу не понимала почему, поскольку бывшую рабыню "Рабсилы" вряд ли могло расстроить зрелище плохого конца четверки прикованных к креслам людей. Они были не просто "представителями" генетического рабовладения - они были непосредственными орудиями самого зла.