Джимми резко обернулся. На другом конце поля оклемавшийся Жизар пытался закатить единственный желтый булыжник.
- Ах ты! Чтоб! - Джимми кинулся вперед.
Улыбка с лица Фрозта быстро отступила. Меч невольно пополз в боевую позицию.
- Слабак! - Прорычал он сквозь свои острые зубы. - Давай честно!
- Как скажешь, мразь! - Мысли юного императора понеслись по бесчисленным видам оружия, чтобы остановиться на одном единственном, решающем, победном...
Джимми улыбнулся. В руке заблестел небольшой меч с золотым, сверкающим на солнце своими бриллиантами, эфесом, его друг, его верный спутник на протяжении тринадцати лет, его старый добрый императорский клинок. Такой привычный, такой родной, такой быстрый!
Джимми выполнил молниеносный финт, отведя неуклюжее лезвие Фрозта в сторону, и немного присев, выкинул вперед руку.
Теплая кровь брызнула на песок. Воздух загудел от ошеломляющего рева трибун. Фрозт вцепился рукой в пробитое горло, как будто бы хотел придушить сам себя, и уже в самом конце, когда его веки поплыли вниз, а тело плавно приближалось к теперь уже ставшей ему последним пристанищем земле, он все-таки сумел вложить остатки жизни в один единственный, последний удар.
Джимми закричал... Острое лезвие попало точно между пластин доспехов на левом бедре.
Болельщики ахнули!
Юный император плюхнулся на спину и схватился за кровоточащую рану. Не помогло. Дрожащие пальцы нащупали только металл, залитый кровью.
Несколько секунд Джимми пролежал уставившись в небо и тяжело дыша, потом кое-как стянул с себя сразу же потяжелевшие доспехи. Когда снимал набедренный щиток, не удержался и вскрикнул, отправив тем самым половину болельщиков в глубокий обморок.
Стало полегче. Жгучий ветер сразу же показался приятным прохлаждающим бризом.
На Джимми осталась только желтая, мокрая насквозь от пота футболка и потертые серые брюки. Ремень юный император снял, чтобы затянуть рану. Пришлось еще немножко покричать со всеми вытекающими.
- Джимми. - Снова прокряхтел Бонхо. - Ты... Сюда...
Джимми медленно, корчась от боли, поднялся на ноги и подковылял к капитану.
До ворот оставалось от силы метров десять. Одно нехитрое движение и победа...
- Останови его, Джимми. - Прохрипел Бонхо. - Останови, я не могу.
- Кого?! Кого, Бонхо?!... Ты слышишь меня, друг?
Бонхо всем своим весом навалился на огромный валун и затрясся от напряжения. Камень с шелестящим хрустом продвинулся еще на полметра.
- Ну же, давай! Еще немножко!... Бонхо, ты жив?
Закрывшиеся было глаза капитана снова открылись, а на лице проступила измученная улыбка.
- Конечно... Я же бессмертный. - Он попытался засмеяться, но из горла вырвался только сухой кашель. - Но я не успею... Ты должен остановить его... Ангела... Я не могу.
Джимми обернулся и долго пытался сфокусироваться на подрагивающей от испарения горячих потоков воздуха рогатой фигуре. Жизар был еще метрах в двадцати от ворот.
- Но как?! - Воскликнул Джимми. - Я не дойду... Нога!... Давай, Бонхо, ты сможешь! Ну, последний рывок!
Мышцы капитана Ласточек вздрогнули от напряжения. Бонхо застонал. Камень лениво прокатился на два метра и замер.
- Давай, друг! Давай! - Джимми заглянул своему приятелю в глаза, надеясь увидеть обычную усталость, спортивную злую усталость, которая требует лишь усилия, чтобы исчезнуть. Но увидел только непроглядную пелену. Могучее тело бессильно повисло на гладком камне. Губы что-то шептали:
- Сейчас, сейчас, Джимми... Я смогу... я же бессмертный... Сейчас... вот только немножко отдохну... Совсем чуть-чуть, Джимми... Совсем капельку...
Джимми с криком отчаяния ударился о валун, но куда там! Тело юного императора обмякло рядом с едва дышавшей фигурой Бонхо...
Что-то хрюкнуло.
Джимми устало повернул голову. Лежавший совсем рядом Бон-Бон очнулся и хотел подняться на ноги. Глаза юного императора расширились!
- Стой! Стой, Друг! - Кряхтя и постанывая, Джимми подполз к гигантской Ласточке о четырех ногах с копытами. - Ты довезешь меня... Туда, туда, Бон-Бон! На ту половину, ну давай же!
Джимми забрался на спину носорога и обхватил руками его могучую шею. Тот снова попытался встать, но, заурчав, бухнулся обратно на живот.
- Ну же, Бон-Бончик! Я умоляю! Ну давай! Последний рывок! - На глазах Джимми выступили слезы отчаяния.
Бон-Бон повернул зрачок в сторону своего наездника, и вот сейчас на юного императора уставился как раз тот самый усталый злой взгляд, готовый к бою, еще не все потерявший, взгляд.
- Давай, друг. - Джимми прислонился к огромной шершавой голове и прошептал на ушко. - Ты можешь, я знаю. Ты слышишь меня, я знаю. Ты же все понимаешь, ведь я знаю. Ты отнесешь меня туда... туда, к победе.
Бон-Бон огласил арену злобным ревом и медленно поднялся на ноги. Трибуны снова ахнули!
- Ну же! - В последний раз сказал Джимми.
И Бон-Бон ринулся вперед! Огромные копыта застучали по влажному от пота и крови песку, выбивая желтые брызги. Бегущий Ласточек вложил все оставшиеся силы в этот последний рывок, и все же не выдержал. Ноги подкосились. Истошно ревя и звеня доспехами, тело Бон-Бона повалилось на землю, проехало еще несколько метров и застыло.
Джимми сорвало с могучей спины и кинуло кувыркаться по песку. Творящееся на трибунах не поддавалось никакому описанию.
Юный император через силу открыл запорошенные глаза - он лежал всего в пяти метрах от ворот, а прямо перед ним медленно двигались чьи-то ноги.
Ангел уже лежал на животе, пытаясь продвинуть несчастный камень на последние полметра.
- Не дам! - Джимми вцепился руками в голень левой ноги Жизара.
Ангел закряхтел, пытаясь освободиться от мертвой хватки. Юный император покраснел от напряжения, по лицу покатились крупные капли пота.
Жизар дернулся еще раз, вкладывая всю силу в этот последний рывок. Пальцы Джимми предательски заскользили, держать дальше сил не было.
И в этот момент в ушах пронзительно зазвенело, Джимми даже не сразу понял, что это - грохот трибун. Тело Ангела бессильно обмякло. Камень замер в нескольких сантиметрах от заветной черты.
Джимми кое-как повернул голову и посмотрел назад. Бонхо сумел, он сумел, СУМЕЛ!
Победа!
Юный император откинулся на спину и закрыл лицо дрожащими руками. Наверное, следовало закричать от радости, заколотить руками по земле, понестись куда глаза глядят, наконец. Но, почему-то ничего этого Джимми не хотелось. Просто полежать, полежать одну минутку...
- ...Вот... Я!.. Не знаю... Вот это да!
- Боже мой, Койс... С меня аж пот градом льется!... У-у-ух!... Ничего себе!
- Просто нет слов...
- Вот фантастика, так фантастика!
Трибуны вскипали все сильнее и сильнее. До сих пор не верившие, что так близко подступившая победа, ускользнула в самый последний момент, болельщики Ангелов в отчаянии кинулись колотить лицо сидящим поблизости фэстам Ласточек. Сошедшая с ума от счастья "золотая гвардия" оказалась совсем не прочь, напоследок, еще и начистить кой-кому кой-чего.
На трибунах развернулось настоящее побоище...
Джимми медленно поднялся на ноги. Душа разрывалась на части. С одной стороны, хотелось прыгать и скакать по полю, сделать победный круг почета, захлебнуться слюнями от счастья. С другой стороны, хотелось немедленно убежать, убежать куда угодно, лишь бы не слышать больше этого раздирающего уши рева, не видеть израненные тела друзей. Убежать, уединиться и заплакать. Юный император был на грани нервного срыва.
- Джимми! - Сзади подбежал взволнованный Эйвус. - Сейчас, вылечить не смогу, но кровь остановится.
Из рук мага ударил теплый желтый свет, окутавший страшную рану. Владелец Ласточек не выглядел особенно счастливым, но и переживаний по поводу истекающей кровью команды на его лице не наблюдалось.