Воины взяли узниц в коробочку и повели к месту действия. Я, естественно, держался рядом. Пленниц не стали выводить на помост, а оставили под охраной в торцевой нише, аккурат напротив Глоталки и Жевалки. Видимо, это местечко предназначалось для монарха, желающего полюбоваться казнью, а самому оставаться незамеченным.

Поняв, что Пале с тетушкой пока ничего не угрожает, я вышел на королевский помост. Ни фига себе! Столько народа не было даже во время моей «казни». Не то что яблоку некуда упасть, тут и оброненное маковое зернышко не достигло бы брусчатки, столь плотной была толпа. И столь же неоднородной. В одной ее части в глаза бросались мощные фигуры янычамураев Ханбайдуя, в другой — балахоны тюлюлюлистов. Я не сомневался, что вояки остальных князей также достойно представлены, просто не так ярко выделяются на фоне рядовых граждан. И еще заметил несколько знакомых лиц в первых рядах публики.

Наблюдалась полная готовность к церемонии. На главном возвышении уже заняли свои места Кирдец, какой-то мужик, как выяснилось чуть позже, церемониймейстер (или как он там правильно называется?), короче, тамада. И чуть в сторонке с затравленным видом — Бзылдюк. Уступом ниже стояли князья (Айяй чуть в сторонке от остальных, укутанный с ног до головы в балахон). На следующей ступени, возвышающейся над площадью всего на полметра расположилась знать Юпалтыны. Не было лишь виновника торжества, Кульдульперпукса. Не удивительно. Положено последним появляться. Кстати, он не заставил себя долго ждать.

«Тамада» трижды долбанул своим посохом в помост. Тут же все разом заткнулись и воцарилась тишина.

— Его Величество Могущественнейший…, - перечисление эпитетов продолжалось минуты две, — …Достославный Кульдульперпукс Кля Омлю Сизы Юпалтын!

И с последними словами приволокли короля. Двенадцать дюжих молодцов, каждый из которых без напряга мог бы запросто притащить Кульдульперпукса, держа его подмышкой. Кабы потребовалась транспортировка лишь одного монарха. Но августейший был доставлен вместе с троном, временно превращенным в импровизированные носилки: под подлокотники были вставлены длинные мощные шесты, почти что бревна.

Трон вместе с величественно восседающим Кульдульперпуксом аккуратно поставили в центр помоста, после чего дюжие молодцы вместе с «бревнами» удалились.

Тут же, как по команде (я даже вздрогнул от неожиданности), толпа взорвалась бурным приветствием. Однако, это ж не наши вояки на параде, так что никаких «Здравия желаю…», «Да здравствует…» или «Ура! Ура! Ура!» разобрать было невозможно. Тысячи глоток хоть и начали орать одновременно, но каждая — свое. В результате — запредельно-децибельный гул.

Около минуты король наслаждался реакцией толпы, о чем свидетельствовало надменно-довольное выражение физиономии, затем резко вскинул руку. Все мгновенно заткнулись.

Кульдульперпукс еще раз обвел взглядом присутствующих. Наконец его взор упал на скромнягу-Бзылдюка. Узурпаторская харя сморщилась недовольной гримасой. Король поманил пальцем придворного чародея. С явным нежеланием, испуганно озираясь, Бзылдюк подсеменил к трону. Я, само собой, тоже приблизился.

— Куда запропастился? Почему не явился утром?

Кульдульперпукс, принюхиваясь, глубоко втянул воздух носом. Это с его-то шнобелем! Хотя, тут впору было не принюхиваться, а совсем наоборот — затыкать нос, потому как Бзылдюк дословно исполнил мое ночное приказание ничего не предпринимать, даже насчет личной гигиены. Вот и несло от него вышедшим наружу страхом.

— Хау! — Министр приговоров продолжал выполнять инструкции.

Кто угодно, получивший столь невразумительный ответ на свой конкретный вопрос да еще и унюхавший непотребственную вонь, впал бы в ярость. Но не узурпатор. Его реакция была диаметрально противоположной. Он снисходительно улыбнулся и кивком велел придворному колдуну оставаться рядом. Скорей всего, в августейшей башке мелькнул какой-нибудь местный аналог нашего расхожего выражения: «В нашем полку прибыло…».

А затем Кульдульперпукс жестом велел церемониймейстеру начинать ритуал. «Тамада» вновь долбанул посохом в помост, привлекая к себе внимание. И обратился к народу Юпалтыны вообще, и к сильным мира сего, то бишь к князьям, в частности: готовы ли они присягнуть (вновь прозвучал длиннющий официальный титул монарха), после того, как Жезл Власти подтвердит его королевское происхождение.

Странно. Никакой драматургии. По идее, вначале надо бы было предоставить возможность всем желающим заявить о своих претензиях на престол (например, находящейся поблизости Пале). А после того, как у претендента ничего не получится, в чем Кульдульперпукс должен был быть полностью уверен, отправить соискателя (соискательницу в данном конкретном случае) в пасть Глоталки на радость публике. А уж потом продемонстрировать разогретой толпе сияющий Жезл Власти. Тем более, он получил недвусмысленный приказ на этот счет от своего вонючего божества, коим поимел наглость пренебречь.

Вероятно, король решил оставить самозванку «на десерт». Или сам опасался, что в свете последних событий Жезл «заартачится», и торопился убедиться в обратном. А, может, он надеялся, что до явления принцессы народу дело вообще не дойдет?

Как бы там не было, но данная последовательность развития событий являлась наиболее благоприятной для осуществления переворота.

После того, как князья хором внятно и разборчиво, а затем толпа новым взрывом неразборчивого ора, подтвердили свою готовность присягнуть, Кульдульперпукс извлек из-под седалища Жезл Власти (я-то думал, что его принесут на какой-нибудь бархатной или, учитывая местные особенности, на сюсюлевой подушке) и соизволил слезть с трона. Король подошел к краю помоста и, держа Жезл в полусогнутой руке перед своей харей, приступил к ритуалу.

Я держался рядом. Хотелось послушать, как король будет шептать заклинание, дабы убедиться, что мой инструктаж для Пали, каким образом надо произносить заветные слова, оказался верным.

Поднаторел Кульдульперпукс в искусстве незаметного зачитывания заклинания. Рот лишь слегка приоткрыт, губы не шевелились совсем. А чтобы расслышать матюги, уже переставшие быть волшебными, мне пришлось приблизиться практически вплотную.

Закончив заклинание, узурпатор артистичным жестом воздел руку с артефактом вверх. К всеобщему разочарованию и моему удовлетворению фальшивка не отреагировала на устаревшее заклинание.

— Так не бывает, — нервно прошептал Кульдульперпукс, вернул Жезл Власти на исходную и начал повторно на него матюгаться, на сей раз более громко, внятно и разборчиво.

Вторая попытка завершилась аналогично первой — никак. Ошарашенные князья, знать и прочая публика начали приходить в себя. Мертвая тишина сменилась слабым ропотом, перекрывая который, до всех донеслась отчетливая, хоть и не совсем трезвая, громкая реплика из первых рядов толпы:

— Принцессу давай! Пусть она попробует!

Молодец Копадрюк. Строго по инструкции.

— Нет никакой принцессы! — Истерично взвизгнул Кульдульперпукс.

— А у меня другие сведения на этот счет, — подал голос из-под своего балахона Айяй.

— Я тоже слышал о претендентке, — присоединился к «коллеге» Перпуздок.

— И я.

— Я тоже.

Ханбайдуй и Ненебаб также решили не отставать.

— Нету принцессы! — Продолжал упорствовать узурпатор. — Как смеете не верить своему королю?! Кирдец, это же бунт! Немедленно арестуй непокорных!

Если бы Жезл Власти некоторое время назад засиял бы в руках августейшего, то, несомненно, все закончилось бы арестом возроптавших князей. Да и они, скорей всего, не посмели бы подать голос.

Номинально Кульдульперпукс оставался королем, и Кирдец не мог не подчиниться. Мановением руки он направил стражников к княжескому уступу. Однако, правители земель успели усомниться в королевском происхождении Кульдульперпукса, хотя ранее неоднократно наблюдали в его руках светящийся Жезл Власти, и не стали смиренно дожидаться собственного ареста. Они практически одновременно условными жестами «активировали» свои маленькие армии. Толпа колыхнулась. Отчетливо стал слышен скрежет извлекаемых из ножен мечей. Княжьи вояки спешили на выручку своим повелителям. Те из них, что находились в первых рядах, без труда преодолели возвышение со знатью и в считанные секунды обступили своих повелителей.