Короче, завтрак я проспала! И утренние занятия тоже.

Совесть из-за прогула меня не мучила совершенно. Сказано было нарушать дисциплину, ну так я этим и занимаюсь по мере возможностей. На отчисление такие мелочи, конечно, не тянут… А что тянет?

На кухню, что ли, снова пробраться? Только сразу к Вальфу, а не к его жене. Хотя нет, не катит. Отчислять за это тоже не будут, а вот попасться повару под горячую руку – чревато. А если тихонько спереть оттуда масло и полить им ступеньки? В принципе, можно.

Можно ещё пририсовать что-нибудь нецензурное к портрету основателя академии. Или вывесить на забор панталоны Риссы. Много что можно. Но это глупо, скучно и не по возрасту. Да и вообще, все эти измазанные чернилами сиденья, прибитые к полу туфли и вовремя (а чаще – не вовремя) опрокидывающиеся на голову вёдра с водой – просто детский сад. Но как же, оказывается, сложно изобрести достойную каверзу! Да ещё так, чтоб меня потом вычислили. А то могут ведь свалить всю вину на того, кто первый под руку подвернётся… И доказывай потом, что это всё я! Да, и часовню тринадцатого века тоже я развалила…

Думала я долго, аж до обеда. В итоге на него тоже чуть не опоздала, пришлось бежать в столовую сломя голову. Тут уж не до дисциплины, лишь бы добавки потом хватило!

Коридоры в замке были ветвистые, с крутыми поворотами. На одном из них меня занесло, и я изящно сшибла с ног какую-то первогодку. Извиняться, конечно же, не стала. А впереди уже мелькнула невысокая фигура в чёрном плаще. Как кстати!

Предположения о том, почему монашка до сих пор обитает в академии, ходили самые разные. Большинство неромантично склонялось к тому, что служительнице Господа просто нечего делать. Тем более что её коллега-инквизитор давно уже уехал. Причём, верхом. Посмотреть, как толстяк забирается на лошадь, сбежалось пол академии. Несчастное животное испуганно косилось на грузного наездника, нервно перебирало ногами и совершенно по-кошачьи прижимало уши к голове.

– Сбросит, – резюмировал Флай. – Как только за город выберется – сразу сбросит.

Я не спорила. В конце концов, кому, как не ему разбираться в лошадиной психологии. Сколько он там под седлом проходил?

Впрочем, добрался ли инквизитор до места назначения, я так и не узнала. А сейчас это было совершенно неважно.

Я хмыкнула и рванулась вперёд. Догнать монашку и "нечаянно" толкнуть её плечом было секундным делом. Вот только красиво отлетать к стенке женщина почему-то не пожелала. Вместо этого носом вперёд полетела я. Запнулась, что ли? Этого только не хватало!

Приземлилась я довольно ловко, тут же вскочила на ноги и бросилась бежать… и сразу же споткнулась опять, зацепившись пряжкой сапога за длинную лямку собственной сумки, так некстати сползшую с плеча. Рванула посильнее, мысленно попрощавшись с пряжкой… Зря! Фурнитура оказалась приделана на совесть. А вот тот, кто шил сумку, явно схалтурил.

Раздался тихий хлопок. Лямка лопнула, сумка с размаху хлопнулась на пол и распахнулась. По коридору разлетелись исписанные листки. Чёрт! Кажется, носить всё с собой было далеко не лучшей моей идеей!

Выругавшись сквозь зубы, я бросилась собирать записи. А монашка, как назло, и не думала уходить. Взирала из под своего капюшона на ползающую по полу меня и улыбалась. То есть лица я её, конечно, не видела. Но почему-то всё равно была твёрдо уверена, что она улыбается.

А что ещё делать? Я бы на её месте уже хохотала в голос. А ещё обязательно улучила бы момент и посмотрела, нет ли чего интересненького в чужих бумагах.

Впрочем, она и улучила!

Стоило мне отвернуться, как женщина стремительно нагнулась и подхватила один из листков. Я бы и не заметила ничего, если б не тень, повторившая её движение. Тёмный силуэт на стене выдал монашку с головой. Я резко крутанулась обратно и едва успела выхватить трофей из её руки. Мельком взглянула на строчки… Уф, пронесло! Всего лишь описание турнирного поединка с Флаем. Ничего компрометирующего, никаких двусмысленностей…

– Спасибо, что помогли мне собрать бумаги, сестра. Но вам не стоило себя утруждать. Я бы и сама справилась.

– Ничего, мне не трудно. Но в следующий раз глядите под ноги, это бывает полезным.

– Я учту.

А вот интересно, издёвка в её голосе мне только послышалась, или она на самом деле была? И что-то у меня нехорошее ощущение, что такая ведь может и не пожаловаться. Подстроить при случае какую-нибудь ответную пакость – да, а вот целенаправленно настучать на нерадивую ученицу – очень вряд ли. Кажется, я промахнулась. Ну, упс!

Словно в ответ на мои мысли женщина качнула капюшоном и отправилась своей дорогой. Мне оставалось только молча смотреть ей вслед.

– Марго! Вот ты где! – Я с трудом отвела взгляд от удаляющейся монахини и обернулась. По коридору бежали Флай и Кьяло. Вместе. Ну надо же, какое поразительное единодушие. К чему бы это?

– А где же мне ещё быть?

– Зная тебя – где угодно, – усмехнулся Глазастый.

– В комнате тебя нет, на площадке для фехтования – нет, в конюшне – нет, в столовой – тоже нет, – методично перечислил берсерк, для верности загибая пальцы. – А Понжер, между прочим, хотел за обедом какое-то объявление сделать. Так что пошли скорее.

– Пошли, – кивнула я, напоследок оглядывая коридор. Нет, вроде бы все листочки собрала.

На понжеровское объявление мы почти не опоздали. Почти – потому что вводная тягомотина к нашему появлению как раз закончилась, и ректор перешёл к делу.

– Многие из вас, наверное, с нетерпением ждут завтрашнего дня. Завтра Бельтейн. В этот день в нашей академии всегда отменяли занятия и разрешали ученикам погулять по Таину. Естественно, с сопровождением преподавателей. Но в этом году мы нарушим традицию.

– Отпустите без сопровождения? – весело поинтересовался кто-то нетерпеливый.

– Нет, не отпустим вообще. И все уроки будут идти своим чередом, – покачал головой ректор. – Дело в том, что…

Договорить ему не дали. Все, собравшиеся в столовой, загалдели одновременно, стараясь как можно громче выказать своё недовольство нововведением. Яростнее всех были, конечно, первогодки, которые ждали этого дня чуть ли не с самого приезда в академию. Иногда мне казалось, что они только ради него сюда и рвались. Впрочем, многие преподаватели тоже были неприятно удивлены. И их можно было понять – ведь погулять хотелось всем.

– Кажется, в этот раз Понжер всё решил сам, ни с кем не посоветовавшись, – Флай покосился на брызжущего слюной историка. Тот как раз громогласно объяснял всем окружающим, что эта традиция старше, чем все мы здесь вместе взятые, и нарушать её ни в коем случае нельзя. А то его, старого больного человека, такое пренебрежительное отношение к истории сведёт в могилу.

И в кои это веки я была абсолютно согласна со стариканом. Хоть и предпочитала про себя называть канун Бельтейна Вальпургиевой ночью.

– Наверное, у него есть веская причина, – примирительно начал Кьяло.

– Да хоть две! – возмутился Глазастый.

– Точно! – поддержала я. – Пусть хоть конец света настанет, а праздники отменять нельзя. Это не по-человечески! И даже не по-эльфийски. Те то, небось, отмечать будут.

– Дело в том, что… – ректору наконец-то удалось переорать собравшихся, -…что в последнее время в нашем городе участились случаи стычек между коренным и эльфийским населением. Напряжённость постоянно нарастает, а я несу ответственность за вас перед вашими родителями и родственниками. И отмена самостоятельного выхода за пределы академии направлена, в первую очередь, на обеспечение вашей же безопасности!

Я вздохнула. Всё, что вещал недовольной публике Понжер, до боли напоминало родные выпуски новостей. Вот слово в слово! Не может он человеческим языком объяснять, что ли? Сказал бы: "Народ, тут такое дело! В стране война, а я над вами главный!" – и все бы сразу заткнулись.

Хотя… про войну нельзя, её же официально ещё нет. А волнения по всей стране есть, и все об этом знают. Вот и несёт бедный ректор всякую чушь… Мерзкая у него работа, как ни крути. Не хотела бы я когда-нибудь оказаться на его месте. Тем более что это, как выяснилось, не единственная его работа. Только вот вторая – ещё хуже. Как же он, интересно, зовётся? Глава разведки и контрразведки? Или не глава… Но ведь не последний человек – это точно. А кто тогда первый? Ну, не мой же "дядюшка", в самом деле!