– Э-э… Наверное, нет, не очень.

– Тогда, может быть, ты спросишь прямо? Я прямо отвечу.

– Ладно… Вот есть человек, которого, видимо, отвергает ваш Исток. Я опасаюсь его. Ну, короче – Исток может защитить меня от него? Хоть как-то?

– Чего ты опасаешься? Что этот человек может использовать тебя для ритуала?

– Ну… да.

– Даже не знаю, что тебе сказать. Нет ли у тебя возможности обратиться к защите полиции?

– Да это есть уже! Но, понимаете… Никаких гарантий. Мне хотелось бы знать, что тут может сделать церковь. Храм Истока.

Священник покачал головой.

– Боюсь что почти ничего. Тело твое храм охранить не в состоянии. Только душу. Если в ходе ритуала не будет твоего согласия, и если ты препоручишь душу Богу, тот человек ничего не получит. Однако, как я понимаю, тебе не это нужно.

– Мда… Пожалуй, не это. Но на крайний случай буду иметь в виду, конечно. Спасибо.

– Послушай! – мужчина колебался, но все-таки решился. – Я б на твоем месте поговорил с кем-то из понтификов, тех, кто куда ближе стоит к Истоку. Может быть, они смогут тебе подсказать что-нибудь. Но здесь тебе скорее все-таки правоохранительные органы могут помочь. Не религия.

– Да, спасибо…

Илья вышел из храма в растерянности. Информация, подхваченная им от священника между делом, пока еще не уложилась, и он вряд ли понимал, как все это можно использовать. Однако смутное ощущение, что союзника нужно искать среди тех, кого отверг его враг и кого сам полагает своим врагом, присутствовало. Наверное, надо было обдумать услышанное и как-то попытаться связать со своими необычными способностями… Может быть, это помогло бы как-то защитить себя от лорда Ингена.

Юноша впервые за все время ощутил, что опасения Агласа – это не просто слова. Ему стало как-то сильно не по себе при мысли о том, что теперь охота открыта на него. Конечно, быть может, она еще и не начата, но наверняка начнется. И это вдруг начало напрягать.

Сидя с Мирним и Ирвет в ресторане, он думал об обстоятельствах последних дней. Вдруг стало больно, что не отыскал хоть пару деньков, чтоб побыть с родителями. «А теперь ведь может и не получиться… Если меня все-таки хлопнут… Блин, вот дерьмо»…

– Илья, – мягко окликнула Ирвет – Вы не слушаете…

– Простите. Я просто…

– Может, поедем домой? Вы, кажется, слишком устали.

– Да, было бы здорово, – он покосился на Мирним, вдруг сообразив, что та может обидеться.

Но девушка не обиделась. Она тоже смотрела озабоченно и в этот момент была похожа на свою мать чуть ли не как две капли воды.

В этот момент он к ним обеим испытал огромную благодарность.

А вечером, когда хозяйки дома затеяли барбекю, он даже оживился, с удовольствием помогал им разжигать огонь и носил блюда с сосисками, а потом жевал их, истекающие жиром и соком. Как оказалось, Мирним умела делать отличный салат из овощей и горчичной заправки, а ее мать пекла настоящий домашний хлеб, потрясающе вкусный, с великолепной хрустящей корочкой. Казалось, Ирвет чувствовала, что творится на душе у гостя, она была внимательна к нему, но не слащава, и вела себя именно так, как в представлении подростков держатся идеальные матери.

«Интересно, как она поведет себя, если у нас с ее дочерью все пойдет дальше, и она об этом узнает»? – подумал Илья. Как бы там ни было, он отдавал себе отчет, что сейчас, пока не разберется в собственной жизни и, говоря образно, не разложит по полочкам, едва ли сможет нормально оказывать внимание своей девушке. А ведь она может понять это как-то превратно…

– Ты ведь не обижаешься на меня, правда? – спросил он негромко, когда Ирвет ушла в дом за чистой тарелкой и бутербродами.

– Нет, конечно. У тебя ведь что-то произошло, когда ты выручал Андисту. Полагаю, это было очень сложно…

– Да. Понимаешь, я там столкнулся с… ну, как его назвать… с фактотумом. С подобием фактотума. Ядром дереликта послужила человеческая душа, но человеком это существо уже не назовешь, странное оно. Короче, мне пришлось кое-что пообещать.

– Что?

– Ну, что вернусь потом. И мы выясним отношения. А что мне оставалось? Ильду ведь надо было вытаскивать.

– Господи…

– Да ладно тебе! Выкручусь как-нибудь. Просто… Не по себе.

– Понимаю, – Мирним нахмурилась, глядя в тарелку. – Должны быть какие-то способы. Надо в литературе поискать. Ведь некоторые дереликты, которые мешали своей магией, были уничтожены, как-то же с этим справлялись. Надо поискать воспоминания, может, что-нибудь в учебниках.

– Не к спеху. Я обещал явиться туда после школы, после института. Уже сложившимся магом.

– Мы обязательно отыщем тебе что-нибудь, не волнуйся. Время у нас есть, – и она ободряюще прикоснулась к его по локтю.

«Ну, слава Богу, пока проблема скандала не стоит», – с облегчением подумал Илья и отложил раздумья о дереликте, равно как и все остальные раздумья тоже. Хотя бы временно…

Сейчас ему просто ни о чем не хотелось думать.

Машина Агласа появилась у калитки дома Ирвет уже около полудня, когда хозяйка дома уже гремела посудой, собираясь накрывать на стол, а дочь помогала ей, застилая белоснежной скатертью столик в беседке и перенося туда посуду. Юноша, в одиночестве гулявший на пустыре неподалеку от участка учительницы истории, в зарослях полыни и еще каких-то рослых растений, поспешил вернуться, как только заметил появление куратора.

– Привет, Илья, – поприветствовал его тот. – Позволь познакомить тебя с твоим новым учителем, – и сделал жест в сторону незнакомого школьнику мужчины, выбравшегося из машины.

У незнакомца был пронзительный, проницательный взгляд. Невысокий, щуплый, лысоватый, он, несмотря на типично-местную внешность, производил впечатление эдакого типичного офисного обитателя, не способного поднять ничего тяжелее дипломата с документами, скучного, живущего сугубо так, как все. Он не спешил захлопнуть дверцу автомобиля, стоял и смотрел на юношу, и тому взгляд показался невежливым, а поведение, пожалуй, даже вызывающим.

– Здрасьте, – буркнул Илья.

– Здравствуй, – голос у незнакомца оказался на удивление звучным. И значительным. Он наконец-то закрыл дверцу и сделал два неторопливых шага навстречу школьнику.

– Вы поговорите, идет? – Аглас ободряюще кивнул своему подопечному – и направился к дому, похоже, рассчитывая на хороший обед.

На взгляд незнакомца юноша ответил не менее вызывающим взглядом.

– Меня зовут Родеран, можно по имени, – отрекомендовался мужчина. – Поговорим, в самом деле?

– Вы Видящий?

– Именно так. Я преподаю практику в Энглейе. Рад видеть, что ты так проницателен.

– Меня переведут в другую школу?

– Ни в коем случае. В Энглейе вам не смогут дать нормальное магическое образование. Вообще никакого магического образования не смогут дать. А оно вам необходимо… Или на «ты»?

– Идет, – Илья мгновенно оттаял.

– Разумеется, ты останешься в Уинхалле, а я буду приезжать и заниматься с тобой в твое свободное время.

– А разве у тебя есть на это время?

– Разумеется. Видишь ли, в Энглейе уже шесть лет не было выпуска. А семь лет назад выпустился один человек.

– Мда-а… Насыщенная у вас там жизнь. Такой строгий отбор? Небось тайн до дури… Эдакий закрытый Орден, да?

– Что ж, отбор действительно строгий. Но насчет тайн… Видишь ли, нельзя сказать, что мы так уж ревностно храним свои тайны. Они не слишком-то понятны людям сторонним, те, кто способен их воспринять, всегда найдут у нас самый радушный прием. И обучение. Но именно потому, что нас так мало, между всеми нами возникают близкие дружественные, даже в чем-то родственные отношения. Сами собой. Это не условие, чтоб ты знал.

– Понимаю… И меня, получается, тоже готовы принять к себе? В эту вашу… семью?

– Разумеется. То, что у тебя есть способности, я уже вижу. А если они есть, их надо развивать. Видишь ли, если магические данные не оттачивать обучением, это чревато спонтанным их проявлением. Опасность недочародей может представлять как для окружающих, а так и для самого себя. Что же касается дара Видящего, то, не развитый должным образом, он может расшатать психику своего обладателя. И запросто привести к сумасшествию.