– Нам надо с тобой поговорить, – Илья лишь кивнул в ответ. – Я хочу, чтоб ты понял вот какую вещь – во всей той молчанке, в которую вокруг тебя играли весь этот год, есть свой смысл. Конечно, я немного сожалею теперь, что не поговорил с тобой сразу со всей откровенностью, но, с другой стороны, вряд ли это что-то изменило бы, – куратор поднял глаза на своего подопечного и приподнял бровь. – Я так понимаю, у тебя очень много вопросов. Может, начнем с ответа на них?

– Ну, давайте…

– Спрашивай.

Несколько мгновений юноша молчал, не зная, что и как спросить, но потом собрался – и даже как-то неожиданно для себя выпалил:

– Так я Видящий или маг?

– Понимаешь, в этом-то и кроется самое интересное. Получается, что ты у нас и то, и другое сразу.

– Я слышал, это невозможно.

– Ну, думаю, ты уже и сам в курсе, что это не невозможно – всего лишь очень маловероятно. Да, в истории обоих наших миров имеется только один такой случай, достоверно задокументированный. Один случай – и шестнадцать человек. Ведь то, что случилось однажды, рано или поздно случается вновь.

– Что это за случай?

Аглас снова приподнял бровь.

– Ты еще не знаешь, действительно? Это императорский Дом Оборотного мира. Семейство Рестер, династия Пламени. Здесь-то и кроется основная проблема, – он мельком взглянул на юного собеседника. – По поводу того, чем несовершеннолетние маги могут заинтересовать взрослых знатных чародеев, ты поневоле уже в курсе.

– Вы имеете в виду это… омоложение?

– Ритуал дает не только обновление тела, но и обновление энергетики. Тот, кто осуществляет его, забирает у жертвы также ее магический дар. Ты в курсе?

– Да, слышал.

– Видишь ли, никто из тех, кто занимается с тобой, не сомневается, что твоя особенность, аналогичная особенности представителей императорской семьи, всего лишь совпадение. Но это не имеет ни малейшего значения. Есть те, для кого твой дар – лакомый кусок, за который не жалко большей части жизни.

Илья нахмурился.

– Вы о лорде Ингене?

– Я рад, что ты все понял. Именно по этой причине я старался как можно дольше держать тебя в стороне от ситуации, когда о твоем даре стало бы известно.

– А вы сами о нем когда узнали?

– Из письма Артемии.

– Моей бабушки?!

– Да. И, разумеется, поставил в известность госпожу Гвелледан, госпожу Оринет и Всеслава. Только их.

– Но… Почему вы не сказали мне?!

– Я думал, ты понимаешь. Эта информация живо покинула бы тебя и запорхала дальше. К кому-то, кто передал бы ее неподходящему адресату. Теперь это уже не имеет значения, потому что судебный процесс разнесет информацию на весь Оборотный мир. И это – увы – уже неизбежно. Но и сам суд – тоже неизбежность. Так что получается, что мы с Ингеном играем на скорость.

– Вы уверены, что он обязательно попытается меня… заполучить?

– А ты представь себя на его месте. Он – глава роялистской партии. Что бы там ни говорили и что бы ни твердил сам Инген, быть императором для него – вожделенная мечта. Если он окажется обладателем твоего дара, путь к трону будет для него открыт.

– Он тоже был отвергнут Истоком?

– Видишь ли, Кернах Инген – единственный известный мне человек, который никогда и не пытался спускаться к Истоку. Он заявляет, что зависимость от Бога унизительна для чародея, и, как понимаю, не отправлялся в храм принципиально. Единственный из числа его последователей. Остальные, видимо, не решались на такой жест. Ведь после того, как человек организует ритуал, он может и не рассчитывать на благосклонность Истока. Это шаг через порог, откуда нет возврата.

Рядом со столиком появился официант, быстро сервировал обед, поставил бутылку вина и снова исчез. Но за то время, что он хлопотал возле них, Илья успел сформулировать следующий вопрос.

– Так, получается, теперь за мной будут охотиться?

– Определенно. Самое неприятное даже не в этом. Уинхалл теперь будет куда менее удобным местом для похищения подростков, чем раньше, леди Гвелледан приняла меры, причем меры серьезные. Будь уверен. Так что в настоящей опасности ты будешь во время каникул, а также неприятности грозят тем, кто тебе неравнодушен.

– Вы о Мирним? – вскинулся Илья – и покраснел.

– Мирним как раз меня беспокоит в меньшей степени. Она тоже учится в Уинхалле, ее матушка работает в Уинхалле, а других родственников, кажется, нет. Я имел в виду твоих родителей.

– Что с ними?!

– Пока ничего. Но, видишь ли, хотелось бы, чтоб с ними и дальше ничего плохого не произошло, не так ли? Поэтому я вынужден был принять меры. Еще до того, как был начат процесс.

– Э-э… Что с ними?!

– Я их спрятал. Спрятал очень основательно. Но для того, чтоб их не нашли, нужно, чтоб их не искали. Ты понимаешь, о чем я?

– Э-э… Ну, не очень.

– Ты должен на время забыть, что у тебя есть родители. Не искать их, не встречаться с ними, говорить тем, кто тебя спросит, что ты – сирота. Понимаешь?

– Но… Но как же…

– Тебе дороги твои родители?

– Конечно!

– Тогда ты должен от них отказаться. Диалектика… Увы. Общаться с ними ты сможешь лишь тогда, когда отучишься в школе, в институте, решить свои проблемы с дереликтом и станешь очень сильным магом. И то не факт.

– Но… Но…

– Увы, но враги нам ближние наши. Если их возьмут в заложники, ты явишься к лорду Ингену как миленький, не так ли?

– Ну… Да.

– Так что, ты должен понять, иного выхода просто нет.

Несколько минут Илья поглощал суп. Он не чувствовал вкуса, действовал автоматически, и даже не отдавал себе отчета в том, насколько вкусна местная еда. Опустошив тарелку, придвинул к себе салат, запустил в него чистую вилку.

– Илья? – озабоченно окликнул Аглас.

– Да, я слушаю.

– Что ты думаешь об этом?

– Ну… Что ж… Раз надо побыть сиротой, значит, придется. Я все понимаю… Меня теперь постоянно будут пасти? Ну, охранять?

– Постоянно тебя охранять нет возможности. Но я надеюсь на твой здравый смысл.

– Понимаю…

– Так что – поедем?

– Куда?

– В дом Ирвет, твоей учительницы. Или ты передумал?

– Нет-нет! Едем, – юноша свернул салфетку и отодвинул недоеденный стейк.

В машине он отвернулся к окну и долго молчал. Никаких мыслей не было, и, странное дело, он даже потери не чувствовал. Просто было плохо, с Агласом совершенно не хотелось говорить – и одновременно очень хотелось. Надо было еще о многом узнать, но уже услышанное замораживало, будто облако жидкого азота.

– А можно мне хотя бы их фотографию?

– Что?.. Ах, да. Конечно, я тебе раздобуду… Вот, приехали. Ирвет живет вот здесь. Я заеду за тобой послезавтра.

– И где я проведу остаток каникул?

– Там видно будет.

Илья выбрался из машины и зашагал к калитке, даже не оборачиваясь. Он заглянул во двор уютного домика, впрочем, такого же, как и все остальные на этой улице, скромного, немного нуждающегося в ремонте, и сад, пожалуй, слишком зарос, и живая изгородь больше не напоминала изгородь, а представляла собой просто цепочку неопрятных кустиков. Калитка заскрипела, когда он ее толкнул, и бросилось в глаза, что на дорожке не хватает камней.

Рядом с крылечком на корточках сидела Мирним, она возилась в огромной лохани с замоченным в воде щавелем, вытаскивала целые листочки, бросала в ведерко подгнившие. Она не сразу подняла глаза, несколько мгновений растерянно смотрела на гостя, потом подскочила, словно ужаленная, и, разбрызгивая с рук воду, бросилась к нему.

– Господи, Илья!

Она повисла у него на шее совсем не так, как это происходило в дереликте. Обхватив ее руками, юноша в растерянности вспоминал то, что видел там. «Господи, это же было просто видение… Интересно, я видел то, что подсунул мне этот недочеловек, или то, что хотел видеть?.. Впрочем, какая разница»…

– Я вытащил Ильду. И Андисту тоже.

– О-о! – она на миг оторвалась от него, лишь затем, чтоб посмотреть с восхищением. – Боже мой, я знала, знала, что ты это сможешь! Ты просто молодец! – и с тихим-тихим визгом уткнулась ему в шею.