Лошади развернулись на задних ногах и понесли по улице не разбирая дороги. Друзья тщетно пытались остановить их, а по пятам за ними гнался Змей, дыша огнем и не переставая угрожающе реветь. Когда всадникам удалось повернуть за угол, он тоже сделал поворот. И тут же Властимиру в голову пришла отличная мысль.

— Буян! — позвал он на скаку.

Гусляр глянул через плечо.

— Слушай меня, Буян. Нам от него не уйти — рано или поздно он нас догонит… — начал князь, но Буян его тут же перебил:

— Уже догнал!

Властимир глянул вперед и едва успел осадить жеребца — улица уперлась в тупик.

Здесь был забор, настоящий тын из заостренных бревен. Дороги дальше не было, если только у лошадей вдруг бы выросли крылья и они перелетели через высокий забор.

Властимир бросил быстрый взгляд назад на приближающийся вихрь и крикнул Буяну:

— Достань меч!

Буян немедленно выполнил его просьбу.

— А теперь запоминай, что я скажу. — Властимир развернул Облака так, чтобы видеть разом и друга, и приближающегося Змея, до которого оставалось чуть более полутора десятка саженей. — Он гонится за нами, сомнений нет. И мы его едва ли сможем одолеть — я не Перун, да и ты тоже, хоть и умен Не как человек. Он уверен, что мы в тупике, но он не заметил, что из этого тупика два выхода. Сейчас по моему знаку мы поскачем в разные стороны и уже оттуда разом… — И он поднял меч, не находя в спешке слов, чтобы все объяснить.

Но Буян уже понял его замысел и весело оскалился во весь рот.

Огненный Змей был уже так близко и воздух так накалился, что стало трудно дышать. Лошади шатались от удушья и слабости, отказываясь повиноваться. Буян сухими губами шептал заговоры, оберегающие коней от жара. Вла-стимир ждал, не сводя глаз со Змея.

Ему показалось, что в черном вихре он уже различает черты крылатого зверя. От нескольких молний занялся забор, у которого они стояли. Искры опалили шерсть лошадей, одна прожгла его плащ.

И в тот миг, когда Змей уже готов был поглотить друзей, Властимир крикнул и вонзил шпоры в бока Облака.

Конь шарахнулся мимо горящего забора так стремительно, что князю пришлось напрячь все силы, чтобы не свалиться. Огненный Змей с грохотом опустился на то место, где только что стояли две лошади, и закричал в бессильной ярости. Этот рев сказал Властимиру, что Буян тоже успел увернуться. Выждав немного, он поднял меч, как копье, и крикнул что есть мочи:

— Буян, пора!

Он не знал, услышал ли его крик гусляр, но сам послал Облака вперед. Старый конь заупрямился, не желая лезть в пекло, но потом подчинился воле хозяина. Сделав несколько шагов, конь резко стал, повинуясь руке всадника, и Властимир метнул меч в самое сердце черного вихря.

Раздался громкий треск. В детстве Властимиру приходилось видеть, как взрываются грибы-дождевики, рассыпая облачка пыли. И сейчас ему показалось, что перед его глазами лопнул огромный, с дом величиной, гриб-дождевик, обдав его облаком горящих искр. Завизжал обожженный ими Об-лак. Властимир его не удерживал, ему и самому хотелось убраться отсюда подальше. Спасая лицо от огня, он закрыл голову полой плаща и доверился чутью старого коня. Позади него ревел и грохотал Огненный Змей.

Неожиданно рев, в котором ясно слышались гнев и боль, стал быстро стихать. Властимир удивленно поднял голову.

Огненный Змей, вытянувшись и приняв облик обычного Змея, быстро летел прочь от города. В том, что он спасался бегством, сомнений не возникало — князь часто видел полет раненой птицы, когда она пытается удержаться в воздухе на одном крыле, и сейчас он сразу понял, что ему удалось ранить чудовище. Кое-как успокоив коня, он отправился назад, на место битвы, — узнать, что с Буяном.

Гусляра он увидел сразу и едва не закричал от счастья, удостоверившись, что друг жив и здоров. Тот склонился над двумя мечами, что глубоко ушли в землю. Властимирово оружие было сломано.

— Ты его ранил, — молвил гусляр. — Мой меч достал его на излете.

Властимир спешился, бережно поднял обломки меча. Гусляр стиснул его плечо.

— Не горюй, друже, — молвил он. — Хороший кузнец тебе лучше этого откует. Я одного тут знаю, он недалеко должен жить…

— Я не о мече, — ответил Властимир. — Просто думаю, каким же оружием против Змея сражаться надобно, чтоб от первого же удара не ломалось… Того, малого Змея, я мечом в уязвимую маковку черепа поразил. Второго такого случая не будет. Как же теперь-то?

Но Буян его не слушал. Он огляделся и заметил, что к ним со всех сторон бегут люди, еще не верящие, что избавлены от Змея. В первую минуту гусляр чуть-чуть испугался — новгородцы могли схватить его и отвести к Рюрику на суд, а у того расправа с мятежниками коротка, но потом решил, что их с Властимиром подвиг все прошлые вины перевесит — не выдаст их Новгород. Он махнул рукой и спросил:

— Эй, други, не знаете ли, кузнец Твердислав жив? Меч сломался…

— Не время о мечах думать, — остановил его князь. — Кругом огонь — надо город спасать!

Горожане, поняв, что Змей изгнан, уже занялись растаскиванием горящих заборов и стен. Гусляр и князь поспешили на помощь.

Приближался вечер, когда удалось в основном справиться с пожарами на улицах. Забитый и залитый водой огонь умирал. Пепелища еще тлели, но опасность миновала. Только на окраинах, над которыми пролетал раненый Змей, еще кое-где воевали с пожарами.

Властимира и Буяна славила вся улица, где происходило сражение. Два дома спорили о том, чтобы принять гостей, — прочие были либо бедны, либо пострадали от пожара. Буян же повторил вопрос:

— Нам кузнец нужен. Твердислав жив ли?

— Жив Твердислав, — отозвался один новгородец. — Сосе-Ди мы с ним с нынешнего лета. А ты сам не новгородец ли будешь? Откуда этого кузнеца знаешь?

— Просто бывал тут. А Твердислав мне нож изрядный сделал. Вот и запомнил…

Мужик повел их в сторону, которая была очень знакома гусляру. Он шепнул Властимиру:

— Ой, чует мое сердце — признают меня здесь!

— Это почему еще? — удивился князь — Мы тут уже давно, а тебя еще никто не спросил, откуда ты, как звать.

— Они, верно, решили, что раз ты из Резани, то и я оттуда, но…

— Что «но»?

— Но мы идем в сторону моего дома. Там меня каждая собака знает.

Новгородец гордо вышагивал, ведя их за собой, и рассказывал всем встречным о сражении со Змеем, поскольку не все его видели. Буян и Властимир шли позади, ведя лошадей в поводу. Со всех сторон на них сбегались поглазеть зеваки. Толпа свидетелей битвы торопилась следом — к ней приставали люди, желая разузнать, как все было. К тому времени, как они вышли на родную улицу Буяна, за ними шла толпа человек в пятьдесят, не менее.

— Мой дом в другом конце улицы, — объяснил новгородец, обернувшись к гостям, — а кузнец тот в середине улицы дом срубил, у старого пепелища.

Услышав про это, Буян вздрогнул. Наверняка это старое пепелище от его дома.

Страшная догадка подтвердилась, когда они дошли до этого места. Гусляр даже вскрикнул, остановившись, — на месте его дома стояла только полуразрушенная печь и сильно разросшийся бурьян.

Властимир догадался, что это был за дом, и крепко взял друга под локоть, потянув его прочь. Но мужик, который их вел, все заметил.

— А чего это ты, добрый молодец, так на пепелище уставился? — обратился он к Буяну. — Иль чем знакомо тебе это место?

— Да так, — замялся Буян. — Просто подумалось, что тяжело смотреть на это. Был дом… Семья моя на пожаре погибла. Тоже Змеево злодейство?

— Нет, не Змеево. — Мужик тяжело вздохнул. — Здесь в прошлом году жил один парень, тебе ровесник. Знатный гусляр был. Враг его попутал на бунт, он и сгинул вместе со своим отцом. Зарубили его варяги, а дом сожгли.

Буян не стал расспрашивать про мать, про остальную семью, чтоб не выдать себя. Но не успел он сделать и трех шагов, как один из горожан остановил его:

— Погодь немного! Я, кажись, тебя признал!

Буян остановился как вкопанный. Новгородец протолкался сквозь толпу и подошел к нему вплотную.