Чаща оказалась гуще, чем она думала, и ей пришлось снизиться более чем наполовину, вглядываясь в поляны. Что-то ей подсказывало, что-им-енно в этом лесу появится цвет на разрыв-траве нужного возраста — ведь должно пройти не менее ста лет, прежде чем проросшая из семени трава наберет силы для первого цветения, а потом она цветет раз в двенадцать лет.

Она снизилась еще и полетела под верхушками деревьев. Лесные твари и нежить разбежались в стороны при появлении новой ведьмы.

Вдруг издалека донесся пронзительный громкий свист, не успела Беляна понять, что это, как ее метла дрогнула и полетела вниз. Девушка вскрикнула, когда метла сильно ударилась концом о землю. Беляна упала в траву под ехидный хохот незнакомца. От удара она не сразу пришла в себя, но потом поднялась и нашла метлу. Однако стоило ей попытаться сесть на нее, как опять послышался тот же свист, и девушка снова растянулась на земле.

Все дальнейшие попытки кончались неудачей — ей даже не давали подняться на ноги. Тело перестало слушаться, и она поняла, что мазь потеряла свою силу. Теперь ей придется добираться до деревни пешком. А это означало, что ее увидят люди и по ее виду сразу догадаются, что она ведьма. Тогда прощай, белый свет!

Хохот раздался над нею так близко, что она узнала его и от нового страха забыла обо всем. Пусть увидят люди — только бы вырваться отсюда живой!

Кто-то, хохоча и повизгивая, шел к ней по лесу — трещали ветви, качались деревья, жалобно кричали птицы и русалки в реке. Беляна слышала тяжелые шаги и дрожала от страха.

Ее враг остановился перед нею и вновь разразился хохотом. Девушка подняла голову и встретилась с бездонным оком Лиха Лесного. Дрожь ужаса пробежала по ее телу — она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, а Лихо стояло над ней, до земли опустив длинные руки с уродливыми пальцами.

— Ага, — раздалось над нею, — испугалась?

Беляна смогла только кивнуть.

— Будешь теперь знать, как по моему лесу бродить без разрешения! — Лихо выглядело счастливым. — Будешь теперь со мной жить здесь, в лесу!

Оно протянуло руку, и от ужаса Беляна завизжала, задрожала словно в лихорадке. Костлявая рука тянулась к ее лицу.

— Отпусти меня! — выкрикнула она во весь голос. — Я по делу здесь!

Страшная рука остановилась:

— По какому делу?

Беляна попыталась успокоиться и задумалась. А что, если обратить Лихо в союзники? Это ей даже понравилось.

— Мне разрыв-травы цвет нужен был, чтобы одного человека погубить, — призналась она. — Для того я сюда не в срок пришла, чтоб заранее место вызнать и цветом завладеть…

— А знала ли ты, что это мой заповедный цветок и тот, кто его найдет, рабом моим становится? — завизжало Лихо.

Беляна кивнула:

— Все ведала, на то и надежда была. Ты мне — разрыв-травы цвет, а я тебе — раба послушного на веки вечные. Завтра все сюда поспешат, чтобы счастья попытать, и он в их числе. Хотела я его цветом тем подманить и погубить.

Чтобы завладеть жар-цветом, люди издавна шли на разные хитрости и подлости — тех, кто честно пытается достать заветный цветок, очень мало. Лихо знало об этом и не удивилось словам девушки.

— Ты верно угадала, — промолвило оно. — В моем лесу много жар-цвета, и кое-какие завтра расцветут. За один жар-цветок я готово согласиться с тобой на мену, но коли обманешь и не явится сюда никто — берегись! Не будет тебе ни в чем удачи от веку!

Оно сжало ей плечо, и Беляна завизжала от ужаса и боли.

Когда Лихо отняло костлявые пальцы, на плече ясно отпечатался значок, похожий на буквицу.

— Это знак мой тебе, — сказало Лихо. — Коли обманешь — нигде от меня не укроешься — найду и отомщу!

— Я все сделаю, не обману, — заторопилась Беляна, плача от боли в обожженном плече. — Не один, так другой — двое их, я одного тебе отдам, а получится, так и обоих… Только отпусти меня…

Она закрыла лицо руками и заплакала.

— Иди прочь, — прошипело Лихо, и по его знаку метла взвилась в воздух и закружила над Беляной.

Лихо быстро скрылось в чаще — только где-то вдалеке слышались его шаги.

Все тело Беляны ныло, но опять обрело легкость, и метла покорно далась в руки. Прежде чем улететь, девушка огляделась и поняла, что Лихо сказало правду — на поляне там и тут проглядывали листья разрыв-травы. Все они были большие, сильные — расцвести завтра может любой из них.

Беляна вскочила на метлу и быстро полетела в деревню, чтобы ее отсутствие не было замечено раньше времени.

Наутро все в деревне суетились в радостной предпраздничной кутерьме. Юноши и девушки первыми отправились на Ярилин кряж. Семейные пошли туда позже.

Ярилин кряж, ведущий на восток, откуда уже пустилось в путь по небу солнце, был украшен цветами. Всюду высились сложенные для костров дрова. Они образовывали два полукольца, в центре которых стояло чучело Купалы, пока еще не обложенное хворостом. Девушки уже успели оплести его цветами и все носили и носили венки, складывая их к ногам Купалы. Все они были в новых белых рубахах с вышивкой и с распущенными косами.

Буян с рассвета куда-то пропал, и до самого полудня Вла-стимир его не видел. Но на Ярилином кряже гусляр вдруг появился. В белых рубахе и штанах, с венком в золотых кудрях и широкой улыбкой на красивом лице, он вышел вперед, и его приветствовали криками: «Ой, Купала! Ладо Купала!» Гусляр вскинул руки, словно обнимая народ, и Властимир, хоть и радовался и даже кричал вместе со всеми, все же чувствовал легкую зависть к этому красавцу — сегодня все девичьи сердца будут принадлежать ему, только выбирай.

Два парня подвели ему белого коня, грива которого тоже была украшена цветами и колосьями ярового хлеба. Буян одним прыжком вскочил на спину неоседланного коня и, правя им коленями, проехал рысью перед всеми под приветственные крики.

Девушки окружили его, и с песней он отправился с кряжа к полям, сопровождаемый пляшущей и поющей свитой.

Настоящий праздник начался с закатом, когда зажгли костры на Ярилином кряже. Молодежь вернулась туда, и Буяна сразу же окружили парни и девушки, забрасывая его цветами.

Буян соскочил с коня. Девушки тут же образовали хоровод и закружили вокруг Буяна. Другие водили вместе с парнями хоровод вокруг костров и чучела Купалы. У многих парней в руках были факелы, и чем темнее становилось на небе, тем явственнее казалось, будто эти огоньки пляшут вместе с людьми.

Где-то зачинали песни, но все замолчали, когда Буян запел возле самого большого костра. Он опять сидел на коне. Жеребец стоял под ним смирно, тоже зачарованный песней.

Все образовали один большой хоровод. Девушки подхватывали запев Буяна: