ГЛАВА 12

Покинув терем Сур-Топаз, Властимир и Буян за неделю добрались до берега широкой реки. Казалось, что по ней проходит граница двух миров — на этом берегу стояли высокие холмы, заросшие лесами и частым кустарником, меж которых кое-где попадались луговины и большие поляны, а на том берегу, едва видном с высоты, было все ровно и гладко.

Всадники выехали на вершину одного холма, где сквозь россыпь камней пробивалась редкая трава. Здесь гулял ветер, хотя у подножия не шевелился ни единый листок. Впе-'еди мир перечеркивала синяя лента реки, слева и сзади высились холмы. Справа, между скальными грядами, пролегла Узкая долина, со всех сторон окруженная лесами.

— Что это за река? — спросил Властимир гусляра.

— Итиль.

— Итиль? Какая широкая! Как же мы переправимся на ту сторону?

— Мы не будем переправляться, — ответил Буян. — Мы пойдем по берегу вниз по течению, в хазарскую степь. Змей нас сейчас наверняка потерял и не ждет с этой стороны. Едем в ту долину.

Властимир не стал спорить.

Ближе к подножию склон холма стал более пологий, и кони пошли ходче.

Путешественники выехали на равнину, заросшую высокой травой. Правее поднимались крутые склоны горы, где острова леса перемежались выходами песчаника и гранита. Вершина ее была почти голой. Вторая такая же гора поднималась впереди. На ее склонах темнело несколько пятен, похожих на выходы огромных пещер.

Всадники быстро направились к той горе. До начала нового подъема оставалось чуть более трех сотен саженей, когда Буян придержал Воронка:

— Ты слышал, княже?

Властимир прислушался. Издалека и в самом деле в эту минуту донесся чей-то срывающийся крик.

— Это там!

Не раздумывая, оба развернули лошадей и поскакали в сторону крика.

Он повторился вскоре уже ближе — высокий, хриплый, полный отчаяния:

— Отпустите!

Властимир и Буян обогнули заросли кустарника и увидели, что в их сторону не спеша движется отряд из двух десятков всадников в доспехах и полном вооружении. Между лошадьми они тащили на двух арканах упиравшегося парня. Он то и дело падал на колени и вопил не переставая. Иногда один из всадников, ехавших сзади, колол его копьем в спину. В полуверсте за ними шел еще один конный отряд, побольше.

Всадники вместе со своим кричащим пленником направлялись к одиноко стоящему валуну, за которым спрятались Властимир и Буян.

Гусляр пристально вгляделся в фигуры всадников.

— Поляницы, — догадался он.

— Кто-кто?

— Девы-воительницы. Я слышал в Новгороде, что такие живут на берегах Итиля. Поехали-ка отсюда, княже, пока целы, — они не больно-то жалуют мужчин. Вон уже поймали одного!

— Интересно, а что они с ним теперь сделают?

— Это ты сейчас сможешь увидеть.

Девы остановились у самого валуна. Пленник упирался, пока его пытались привязать к камню. Несколько поляниц тем временем достали луки и приготовились к стрельбе.

— Они хотят расстрелять его! — ахнул Властимир. — Буян, за мной!

Гусляр не успел открыть рта, как князь выехал вперед.

Увидев нового всадника, поляницы на время забыли о предстоящей забаве. Девушки опустили луки, и трое из них двинулись навстречу князю и державшемуся позади Буяну. Все они были стройные, крепкие и красивые. Из-под шлемов на плечи падали косы, под кольчугами угадывалась грудь.

— Стойте, чужаки! — звонко крикнула одна. — Ни шагу, пока не скажете, кто вы и зачем сюда прибыли. Иначе вы будете убиты!

В доказательство того, что она не шутит, две ее спутницы вскинули луки.

— Мы просто проезжали мимо по своим делам, — объяснил Властимир, — и услышали крики. Человек звал на помощь, и мы решили узнать, в чем дело. Нас всего двое, вам нечего нас бояться!

— Я — Буян, гусляр из Новгорода, что далеко отсюда, на северном Ильмень-озере и на реке Волхове, стоит, — миролюбиво заговорил гусляр, выезжая вперед. — Друг же мой — князь из славного города Резани, что на реке Оке. Коль того пожелаете, могу спеть. — И он, готовно потянул из седельного мешка гусли.

Поляницы переглянулись.

— Мы верим, что вы говорите правду, — снисходительно молвила первая. — Я не припомню, чтобы мы враждовали с Резанью и Новгородом — мы даже названий таких не слышали. Если вы сейчас уедете, мы не будем вам мешать!

— Мы уедем, — кивнул князь, — но только сначала хотим узнать, за что вы собираетесь казнить человека?

Тот услышал, что говорят о нем, и бросился, ища защиты, к всадникам. Но пленительницы сбили его с ног, и он рухнул в траву, крича:

— Я не виноват! Отпустите меня!

— Он правду говорит? — спросил Властимир. — Мой друг утверждает, что вы так относитесь ко всем мужчинам, что попадаются вам.

Девушки рассмеялись.

— Если бы это было так, то вы оба уже присоединились бы к нему, — насмешливо бросила одна из них и добавила: — Вы вступаетесь за него, еще не зная, что он сделал!

— Если бы вы видели мою сестру, когда мы нашли ее! — сказала другая. — Он склонился над ее растерзанным телом! Он с ней… он ее… Он ел ее!

— Да ничего подобного! — завопил пленник, поднимая голову. — Я ее увидел уже мертвую и просто хотел взять ее нож! Мне был нужен нож, а мертвой он ни к чему!

— А почему у тебя вся пасть была в крови? — обернулась к нему та, что назвалась сестрой убитой поляницы. — И ты еще что-то жевал, когда тебя увидели. Ты же не станешь отрицать, что твое племя воюет с нами? С тебя мало содрать шкуру, собака!

— Что бы он ни сделал, — все-таки вступился князь, — его надо судить, а не убивать сразу. А может, он не врет? Тогда надо божьим судом, и если…

— Испытание? Собаке? — переспросила старшая поляница. — Ты что, не видишь, кто перед тобой? Был бы он человеком, мы бы поступили с ним по-иному, даже отпустили бы, ибо мы никогда не нападаем первыми, но ты ошибся, князь. Посмотри — это не человек!

Властимир вгляделся в пленника и удивленно поднял брови. Поляницы оказались правы — в траве на коленях стоял псоглавец, настоящий псоглавец, о племени которого он слышал сказки. Властимир даже не верил, что они существуют, но на него смотрел заросший шерстью человек с волчьей мордой. Волосяной аркан опутывал его, теряясь в шерсти. Видно было, что его били, пытали каленым железом и хорошенько вываляли в грязи. Одно ухо его было отрезано, и кровь еще сочилась. Но, несмотря на отталкивающую внешность, он смотрел преданно, как собака.

Буян нерешительно коснулся оберега, испрашивая совета, но тот молчал. Решение следовало принимать самому.

— Что решим, княже? — тихо спросил он. — Они вроде как правы, но я верю этому псоглавцу. А девицы не внушают мне доверия.

— Чем же?

— Хотя бы тем, что у них оружие хазарское. Только хазары так мучают пленников.

Он умолк, указывая глазами в сторону. Князь глянул и понял, что Буян прав в своих подозрениях. Пока несколько девушек разговаривали с ними, их медленно окружали. Поляницы двигались не спеша, но постепенно замыкали кольцо.

— Мне кажется, мы тут слишком задержались, — нарочито громко сказал князь. — Не пора ли в путь? Они сами разберутся!

— Нет, — откликнулась одна из поляниц. — Нам кажется, что вы бы могли остаться и кое в чем помочь нам. Объяснить кое-что…

При этом она подала рукой знак, словно сжимая что-то, и Властимир понял, что придется драться. Поляницы, похоже, и правда одинаково относились к любым мужчинам.

Подхлестнув Воронка, Буян первым вырвался вперед, поднимая меч. Поляницы, словно только того и ждали, устремились ему навстречу, выхватывая оружие. Они могли бы легко окружить и победить Буяна, но за ним скакал Властимир.

Перед гусляром оказалась совсем юная девушка, и он задержал руку. Ему почудилось, что это Прогнева, и он уже был готов отступить, но поляница занесла меч. Наваждение прошло — у Прогневы в глазах никогда не горело такой ненависти, и Буян резко опустил свой меч на нее. Она вскрикнула и упала под ноги Воронка.

Драться с девушками было непривычно, но они лезли в бой, подчас мешая друг дружке, с перекошенными от ярости лицами, и скоро молодцы забыли об их природе. Жеребцы под Буяном и Властимиром крутились, лягаясь и пытаясь достать зубами шеи лошадей поляниц.