Несмотря на численный перевес, поляницы быстро несли потери. Две из них так и не вступили в схватку, охраняя пленника. Но даже раненые девушки упорно лезли в бой.

Псоглавец напрягся, вскинул голову. Шерсть у него на голове между ушами встала дыбом, нос сморщился, обнажились кривые клыки.

Вдруг он сбросил с плеч руки охранниц и, подбежав к Буяну, который оказался ближе к нему, протянул связанные руки. Гусляр мечом разрезал веревку, оцарапав грудь псоглавца. Тот даже не заметил этого и с криком бросился на своих охранниц, уже спешивших к нему. Перехватив одну из них за руку, он вырвал у нее меч и принялся рубить налево и направо. Лезвие меча тут же потемнело от крови.

Уцелевшие поляницы криками звали остальных. В дальнем отряде уже заметили суматоху. Несколько десятков всадниц мчались к ним с воинственным кличем. Увидев новых врагов, Властимир окликнул Буяна:

— Пора уходить! Мы не выстоим против всех!

— Езжай, князь! — Буян сорвал с плеча лук, вложил стрелу. — Я их задержу!

Зазвенела тетива, и передняя всадница завалилась в седле на гриву лошади. Вторая стрела тоже не прошла мимо. Третья убила лошадь под одной поляницей. Четвертую стрелу выпустил не гусляр. Буян оглянулся — отъехав подальше, теперь Властимир прикрывал Буяна. Забросив лук за спину, гусляр поскакал к нему.

Отстреливаясь попеременно, они, преследуемые поредевшим, но не утратившим пыла отрядом поляниц, влетели в ес, окруживший подножие горы. Здесь им пришлось опустить луки и положиться на лошадей. Можно было не опасаться стрелы в спину — в чаще лук бесполезен.

Путь резко пошел вверх. Жеребцы сбавили скорость, перейдя на шаг. Деревья стали встречаться реже, сменившись кустарником.

А потом и кустарник исчез, как срезанный ножом, открыв каменистую вершину, где между валунами кое-где торчали кустики травы. Вершина была всего в нескольких сотнях саженей впереди.

Властимир спрыгнул с седла:

— На конях мы далеко не уйдем — лошади здесь переломают ноги.

— Но мы же их не бросим?

— Нет, но мы должны непременно перебраться на ту сторону вершины! — И князь повел Облака в поводу. — Там эти девы нас не достанут.

Буян тоже спешился и окликнул князя:

— Ты ничего не замечаешь?

— А что?

— Поляницы…

Властимир оглянулся:

— Догнали?

В кустах позади них справа и слева слышалось похрустывание и шорох. Один раз что-то блеснуло на солнце.

— Окружают, — шепнул Буян.

— Нам надо поторопиться, — сказал князь.

Заметив, что мужчины остановились, поляницы стали сужать кольцо. Их шлемы замелькали среди камней — девушек было уже около сотни.

Беглецы оказались на небольшой площадке у отвесной стены. На ней едва можно было расположить лошадей, но с боков ее закрывали валуны — естественное прикрытие. Они вскинули луки, готовые поразить первую подобравшуюся к ним поляницу.

Сбоку послышалось чье-то тяжелое дыхание. Кто-то бежал к ним. Буян и Властимир разом повернулись в ту сторону, но стрелы так и остались на тетивах — это был псоглавец.

Буян опустил лук, и новый союзник перебрался через камни к ним.

— Я с вами, — молвил он, протягивая руку с короткими пальцами.

Князь и гусляр смерили его взглядами. Все в нем изобличало бывалого воина — коренастое, покрытое шерстью тело состояло, казалось, из сплошных мышц. Широкие плечи обтягивала кожаная куртка с нашитыми железными бляхами. Только голова его была звериной — острый нос, клыки, выпуклый лоб, желтые раскосые глаза.

— Я с вами, — повторил он. — Я хочу отплатить вам за спасение.

На его плече висел где-то подобранный лук и колчан с десятком стрел, в руке был меч.

— Становись, — быстро приказал Властимир.

Тот радостно оскалился и протянул руку князю. Властимир ответил на рукопожатие.

— Имя мое — Рат, — сказал псоглавец. — Я уже сражался с ними не раз.

— А вы их правда едите? — спросил Буян.

— Их? — усмехнулся Рат. — В степи дичи полно — зачем людей есть? Вы не знаете, что они с нами творят! Стариков и детей наших волками и медведями травят, на наших женщин псов спускают и радуются, если те их покрывают…

— Хватит болтать, — сказал князь. — Пора.

Поляницы не спеша приближались, сверкая оружием. Три лука поднялись одновременно, и три стрелы сорвались с тетив. Две девушки упали замертво, но остальные попрятались за камни так быстро, что один выстрел пропал даром.

— Стрелять наверняка, — предупредил Властимир, не сводя глаз с россыпи камней. — У нас стрел мало.

Тенькнула тетива — неосторожная поляница поплатилась за спешку. Рат не спеша вставил стрелу, ожидая новой возможности.

— Им спешить некуда, — молвил Буян. — Пока мы тут отстреливаемся, они могут обойти нас и напасть сверху.

Все трое разом посмотрели наверх. Рат улыбнулся и ткнул коротким толстым пальцем. В нескольких саженях над ними в скале чернела дыра, небольшая, но достаточная, чтобы в нее можно было ввести лошадь. Перед ней была небольшая естественная площадка, а сверху нависал каменный козырек.

— Пещера, — сказал псоглавец. — Там они не смогут нас окружить.

Поляницы тем временем то ползком, то короткими перебежками стягивали кольцо. Их становилось все больше и больше, словно их рождали из своих недр горы, и мужчины поняли, что пещера была единственным спасением.

Князь и гусляр повели лошадей по склону. Рат прикрывал их. Они превратились в отличные мишени, но поляни-Цам не удалось этим воспользоваться: Рат оказался прекрасным лучником — не давал им поднять головы. Только потратив все стрелы, Рат скрылся в спасительной темноте.

Пещера начиналась узким ходом, так что лошадей причлось вводить по очереди, но дальше она расширялась, уходя в неизвестную глубь. Снаружи козырек и несколько камней на краю площадки образовывали отличное укрепление — а ним трое могли отбиться от целой армии.

Поляницы это поняли после нескольких неудачных атак. Они отступили, но не ушли. Прячась за камнями, союзники видели их блестящие на солнце шлемы — девушки спустились ниже, вне досягаемости стрел, и там расположились станом.

— Не уйдут, — вздохнул Властимир. — Эх, впутались мы в историю!

— Ты с ними воевал, Рат, — сказал Буян. — Скажи, долго они способны вот так держать осаду?

— Не знаю, — ответил псоглавец и втянул воздух носом. — Я сталкивался с ними только на равнине… Наверное, долго. У них вода и пища.

Князь и гусляр переглянулись — об этом они не подумали. В тороках был хлеб, мясо и сушеные овощи, но воды не было ни капли. А с ними еще лошади…

Прошло немного времени. Поляницы, соскучившись, пару раз обстреляли их издалека, но не причинили вреда. Они жгли костер, пели, плясали вокруг пламени.

Вдруг их стража что-то крикнула. Девушки обернулись в ту сторону. Кто-то принялся затаптывать костер.

Славяне и псоглавец сверху все отлично видели. В гору взбиралось несколько всадников. Впереди ехал высокий, плечистый мужчина.

— Килия, Килия! — донеслись крики воительниц. Большинство прибывших спешилось. К стану верхом подъехал мужчина, с ним, придерживая повод его коня, шли две девушки. Всадник из-под руки стал внимательно оглядывать местность.

Когда он приблизился, стало ясно, что и это тоже женщина, высокая и полная. Она была одета в мужскую одежду, которая ничуть не скрывала, а скорее подчеркивала ее пышные формы. Две толстые, соломенного цвета косы лежали на ее груди. Вместо оружия у нее был посох.

— Как думаете, кто это? — спросил князь, глядя, как она принялась размахивать руками.

— Их жрица, — ответил Рат. — Наши говорят, что она великая колдунья, может все.

— Посмотрим, — усмехнувшись, вставил Буян.

Однако вскоре им пришлось убедиться, что Рат прав. Произнеся что-то, неслышное на расстоянии, Килия отошла подальше, воздела руки и закричала протяжным тонким голосом.

Это послужило сигналом. Девушки выхватили оружие и полезли вверх. Осажденные выпустили в них последние стрелы.

Поляницы накинулись на них, как ураган. На тесной площадке им было трудно развернуться, и только это уравнивало шансы. Девушки становились легкими жертвами, но их было слишком много.