Друзья уже решили, что сейчас она натравит зверей на них, но Лоухи крепко помнила урок. Она ловко вскочила на спины зверей, встав на каждую одной ногой, и снова свистнула. Волки разом прянули вперед и понесли хозяйку вдаль с холма на холм.

Друзья провожали ее взглядом до тех пор, пока она не скрылась из виду, и только, после этого отправились в путь.

Трехногий златогривый конь Лоухи сначала сопротивлялся, почуяв на себе чужого, но Властимир без долгих споров ударил его кулаком промеж ушей, и тот смирился от неожиданной боли. Сам князь, забывшись, отшиб кулак о камень-самоцвет на его макушке.

Они направили коней в указанную старухой сторону, но сразу поняли, что ехать им теперь вместе непросто.

Повинуясь всаднику, златогривый конь подпрыгнул и мигом перенес его на соседний холм, до которого было не менее ста саженей. Буян же на Воронке остался далеко позади.

Осадив коня, Властимир подождал, пока друг подъедет ближе.

— Трудненько нам будет так ехать, — сказал тот, равняясь. — А порознь нам никак нельзя. Что делать будем, Властимир? Мой Воронок на скаку за твоим не угонится, даже когда тот шагом пойдет.

— Кабы осталась при мне та плеть, что Веденея дала, — вздохнул Властимир. — Она силу коню дает как птица лететь… Я ею пользовался когда за тобой в угорский стан вернулся. Тебе бы она помогла, да…

— И поможет! — обрадованно воскликнул Буян.

— Как! Пропала ж она вместе с… — он не мог вслух назвать имя старого коня.

— Ты прости меня, княже, — потупился Буян, — но не пропала она. Я ее у себя в тороках схоронил до случая…

— Да ты что! — ахнул Властимир. — Воровать? И у кого — у друга! Этого я тебе не прощу!

— Простишь! — звонко выкрикнул Буян — Я ее нарочно перепрятал, чтобы ты не забылся. Тебе Веденея что сказывала? Три раза только можно ею пользоваться — на четвертый убьет она коня… Так вот — два раза уже было!

— Когда? Один только — когда я к уграм в стан скакал!

— И один раз до этого, когда я Сирин-птицу от тебя отгонял: я ее той плетью ударил, чтоб унесло ее от нас подалее… Про то я тебе не сказывал, хотел до случая подождать.

Воспоминание о птице Сирин, когда гусляр спас ему жизнь, заставило Властимира успокоиться. Гусляр был прав, пряча от него плеть. Только почему раньше не сказал про первый случай?

Буян тем временем достал Веденеину плеть из тороков.

— Ну, княже, пора в дороженьку!.. Или мы еще что забыли?

Властимир молча кивнул, и Буян, примерившись, ударил Воронка плетью. Жеребец завизжал и, подобрав ноги, скакнул ввысь. Следом за ним поднялся златогривый конь — и холмы с березами на вершинах остались далеко позади.

Кони летели по поднебесью как птицы. Облака проплывали у них под ногами. В их разрывах внизу мелькала равнина — холмы, ручьи, речки, озера, еловые чащи да болота. Несколько раз вроде как деревеньки промелькнули, но друзья не обратили на них внимания.

Жеребцы камнем пали наземь, оттолкнулись и опять взмыли к солнцу.

Вновь кони коснулись земли на гребне хребта, который путники видели раньше издалека, и опять взмыли в воздух Под копытами коней пронеслись скалы, каменистые склоны ущелья с озерами и руслами узких речек — и все осталось позади. Властимир и Буян смотрели вниз, на открывающуюся им землю — они до сих пор не ведали, что она такая большая. Даже дух захватывало — так хотелось остановиться, поглядеть на все ближе, но горы пронеслись и пропали, а внизу раскинулась бесконечная гладь воды, сверкающая под лучами солнца.

— Море-океан! — крикнул Буян на лету. — Это море, князь! Мы летим верно!

— Это и в самом деле море? — отозвался Властимир. — Никогда бы не поверил!

— Держись, княже! То ли еще будет!

Безграничная водная гладь сверкала синим и зеленым с серебряными искрами. Белые глыбы облаков отражались в нем, а в воде тенями скользили морские чуда и огромные косяки рыб. Несколько маленьких скалистых островков попалось на пути и унеслось назад. Появился корабль с вырезанной звериной головой на носу и косым полосатым парусом. Буян, как мальчишка, помахал им шапкой и заорал что-то веселое. Он даже захотел снизиться и натянул повод Воронка, но Властимир окликнул его:

— Куда ты, бешеный! А если тебя приметят?

— А я того и хочу! — веселился гусляр. — Подумай только, что они своим детям, когда вернутся, расскажут! Такое не забывается — люди в небе летают как птицы! Когда такое еще будет?

— А ты говорил, что когда-то люди летали.

— Было такое, но то на ящерах в века стародавние, а в наше время…

Пока они спорили, корабль скрыли облака, и побратимы полетели дальше.

Солнце склонялось к закату прямо перед ними. Море впереди уже начинало розоветь, и в нем черным пятном встала какая-то земля. Трехногий жеребец направился прямо туда, расправив крылья и вытянув шею.

У Властимира перехватило дыхание и ком подкатил к горлу, голова закружилась, когда земля стремительно, как пущенный камень, стала приближаться. Он схватился за луку седла и не сдержал вскрика, когда жеребец опустился на крутой берег. Тяжелые копыта ударили в камни, выбив три ямки. Конь едва не споткнулся, но выравнялся и поскакал от берега в глубь острова. Следом за ним, немного отстав, приземлился и Воронок.

Гусляр вскоре догнал князя. Его жеребец шел полным скоком, а конь Властимира шел неспешно, согнув крутую шею и смиряя дыхание.

Остров, который они не успели путем осмотреть с высоты, оказался ровным, лишь впереди, в нескольких верстах перед ними, вставала одинокая гора, покрытая лесом. На равнине же росли только невысокие кусты и короткая жесткая трава. И никого живого, кроме птиц над морем.

Только топот копыт двух коней нарушал тишину острова. Гора была все ближе, и кусты пошли гуще. Всадникам пришлось сдержать бег коней.

— Как думаешь, где искать меч? — молвил Властимир.

— Мнится мне, на вершине, что впереди, должен он быть сокрыт, — ответил Буян, подумав. — Коли это тот остров, больше негде. Но где он там — не ведаю.

Горы им достичь сразу не удалось — оказалось, что кусты скрывали залив, который надо было обойти. Всадники остановились — чтобы достичь подножия горы, им надо было пройти не менее трех-четырех верст, пробираясь меж скал и корявых деревьев, теснящихся на камнях.

Делать было нечего: кони устали, и друзья спешились, осторожно ведя их в поводу. Вскоре заросли совершенно скрыли от них залив, и только по шуму прибоя можно было сказать, что они не заблудились. Стало быстро темнеть.

Идти было тяжело — кусты цеплялись колючими ветвями. То и дело приходилось останавливаться, чтобы выбрать более удобный путь или расчистить дорогу лошадям. Устав сражаться с растениями, они скоро вынуждены были спуститься ниже, к самому прибою, что с ревом и гулом налетал на каменистый пляж, изогнутый наподобие лука. Властимир с удивлением следил за водой.

— Неужели она никогда не останавливается? — задумчиво спросил он. — Хотя бы по ночам?

— А ты видел, княже, чтобы ночью перестала течь река? — ответил ему вопросом Буян.

— Эко, хватил! То река — ее море к себе тянет, вот она и течет, даже подо льдом. А тут что?

— Кто знает?.. Может, на дне чудища морские дышат и колышут воду, а может, это сами реки, сливаясь в океан, воду его волнуют, — пожал плечами гусляр. — Коли бы доплыть до края моря, так можно было бы узнать наверняка. Так же — что гадать?

— Тише, — вдруг остановил его Властимир, — ты ничего не слышишь?

Буян остановился, прислушался.

— Скачут, — удивленно протянул он. — Или мне только блазнится?

Топот копыт и в самом деле приближался. Скоро можно было увидеть несколько всадников с факелами, что мчались прямо на них по берегу залива. Издалека славяне разглядели их оружие и одежду и совсем не обрадовались.

— Варяги, — сквозь зубы процедил Буян, — будь они неладны!

— Викинги, должно, — поправил Властимир. — Мне Торболд рассказывал о них. Они родичи варягов, даже язык схож.

— Родичи они или нет, а нам от этого не слаще, — возразил Буян.