— Знаешь, сам удивляюсь, — мрачно кивнул Рон. — С другой стороны, что с ним делать, если поймать? Дементорвы сейчас против Министерства.

— А Дамблдор всегда был против того, чтобы иметь дело с дементорами, — напомнил Гарри. — Мы должны научиться обходиться без них. Что касается Снейпа, лично я бы…

Он не договорил, поскольку они достигли хвоста маленькой очереди гриффиндорцев к открытому проему за портретом Полной дамы. В гостиной Гарри механически сбросил с плеч сумку и повалился на диванчик, ожидая, что Рон возобновит разговор, но этого так и не случилось.

Смятение Гарри было вызвано тем, что он вдруг засомневался: действительно бы ему не хотелось, чтобы Снейпа можно было оставить в компании дементоров. Он помнил их ледяной холод, ужас, помнил, что Дамблдор считал, что не следует им доверять. И все же в глубине души вариант с дементорами сейчас показался ему самым подходящим и удобным. Прошло много времени с той ночи, когда он, готовый на все, преследовал Снейпа. Но с тех пор желание лично осуществлять правосудие померкло и завяло, возможно, это было как-то связано с выступлением в Министертсве, но… Нет, не хотелось ему убивать. Парень чувствовал, что все лучшее в нем предостерегает от этого шага, все стало таким противоречивым…

От тяжких сомнений его отвлекла Джинни, забравшись в гостиную, она сразу подскочила к ним с Роном, лицо ее пылало от возбуждения.

— Представляете, что я узнала! — хотя девушка старалась приглушить голос, вышло у нее довольно громко, так что на них даже начали оглядываться. — Эта корова, Пэнси Паркинсон, хочет учиться на целительницу. Она уже даже подошла к мадам Помфри и попросилась к ней в помощницы. Хочет рекомендацию к концу обучения.

— Да, слизеринцы времени даром не теряют, — подытожил Рон, многозначительно глядя на Гарри.

Гарри с ним соглашался. Ему эта новость совсем не понравилась. До сих пор он редко имел дело лично с Паркинсон, разве что довелось пострадать от ее острого языка, но так, несерьезно. При этом он никогда не ждал от нее ничего хорошего, ведь она входила в команду Драко Малфоя, они даже встречались. Новость Джинни заслуживала самого пристального внимания, поскольку слизеринцы, очевидно, заранее побеспокоились о том, чтобы было, кому исцелять их раны.

Больше ничего нового второй день в школе не принес, разве что устал Гарри отчего-то гораздо сильнее. В этот раз он уснул, даже не вспомнив о Карте мародеров.

После завтрака его ожидал первый в этом году урок зельеварения. Гарри ждал его, и в то же время неуверенность в том, что именно он собирается делать, против воли вызывала в нем напряжение и заставляла, нет, не остерегаться этого момента, но что-то вроде того. На других уроках всегда оказывалось чересчур много народа, а на зельях встречалось, пожалуй, меньше всего ребят с параллели, и Малфой оставался без поддержки верных Крэбба и Гойла, во всех других местах неизбежно его сопровождавших.

Гарри обратил внимание, что слизеринцы, посещающие зелья, вышли из Большого зала рано. Гермиона, проследив его взгляд, нахмурилась и кивнула.

— Я все-таки не понимаю, почему Слагхорн согласился отвечать за него, — сказала она. — Мне он всегда казался осторожным стариком, который не ищет себе проблем.

— Наверное, дело в том, что Малфои богаты, — презрительно скривившись, пожал плечами Рон. — И мамаша Драко может посылать Слагхорну подарки, ананасы всякие.

Прежде чем подняться из-за стола, Гарри размеренно дожевал свой пирог. Он видел здравый смысл в словах друга, и был, как никогда, полон спокойной решимости преодолеть эти обстоятельства с мужественной кротостью льва. Из Малфоя необходимо было вырвать признание — хотя бы ради памяти Дамблдора.

Когда Гарри с друзьями вошел в лабораторию, слизеринцы, действительно, там уже были, на своих прежних местах. Гриффиндорцы последовали к тому же столу, что и год назад. Драко и компания не смотрели в их сторону, но чувствовалось, что они бдительно следят за каждым движением.

Гарри поставил сумку, и сердце его учащенно забилось. Противостояние было почти равным, они оба здесь, каждый при своих сторонниках. Сейчас. Он развернулся, и — встретил взгляд Малфоя.

— Ты так и будешь прикидываться, что потерял память? — сказал он. Собственный голос показался ему чужим и невыразительным.

— Не звезди, Поттер, — ухмыльнулся Драко. — Хватит воображать, будто тебе позволено нести всякий бред.

Слизеринцы ненатурально прыснули. Гарри не успел переварить собственное возмущение, и хотя было ясно, что без толку оспаривать несправедливое обвинение, ему очень хотелось возразить.

А в класс уже входили равенкловцы, и Майкл Корнер, шедший первым, осекся на полуслове.

— Проблемы, Гарри? — устало спросил из-за спины Корнера Энтони Гольдштейн.

Боковым зрением гриффиндорец отметил, что в этот момент рука Нотта, сидевшего справа от Малфоя, сжалась в нагрудном кармане его мантии. Собственно, Гарри и сам был готов в любой момент выхватить палочку. Но не дуэль ведь была той целью, к которой он стремился, хотя в этом случае его сторонники, теперь более многочисленные, скорее всего, снова обратили бы слизеринцев в слизней.

— Как обычно, — процедил Малфой, хотя спрашивали не его. — С головой у Поттера всегда проблемы.

— А мне казалось, это у тебя. Именно так ты и отмазался, — парировал Энтони.

— А вы почему тут столпились, ребята? — прозвучал из коридора голос профессора, избавляя Драко от скользкой необходимости отвечать.

Присутствие Слагхорна и без того частенько вызывало у Гарри раздражение, а теперь его появление в не самый подходящий момент усилило недовольство парня. Но против воли он почувствовал и облегчение, поскольку было ясно, что дальнейшее развитие ситуации непредсказуемо, причем скорее нежелательно для его, Гарри, целей.

Он едва заметил, что появился Эрни Макмиллан, и урок начался. Слагхорн велел переписывать с доски рецепт и, не скрывая симпатии, благосклонно улыбнулся Гарри. И в душу последнего вдруг закралось совсем иное волнение, чем минуту назад. Мгновение спустя он понял, откуда взялось это чувство опасности. Ведь Слагхорн был убежден в его таланте к зельям. А учебник, ставший причиной его феноменальных успехов в прошлом году, в данную минуту был вне пределов досягаемости.

Гермиона незаметно толкнула его локтем, кивая на доску, затем — на перо, к которому он все еще не решался прикоснуться. По выражению сдержанной и такой назидательной злорадности на ее лице Гарри понял, что она тоже подумала о книге Принца-полукровки. Она никогда не одобряла успеха в учебе, не подкрепленного упорным трудом. А Гарри после всего, что случилось, по доброй воле не хотел даже притрагиваться к этой книге, и тем более — ею пользоваться, но тем не менее собственная способность прекрасно варить зелья казалась ему теперь весьма сомнительной.

По прошествии половины урока Гарри признал, что совмещать внимание к теме и наблюдение за Малфоем довольно сложно. А Драко, похоже, нарочно с самого начала уселся так, чтоб гриффиндорцы могли лицезреть только его спину. Но все же Гарри смог определить, что дела у слизеринца шли нормально, намного лучше, чем в прошлом году.

Слагхорн это тоже отметил. Когда студенты разливали по склянкам закваску, необходимую для дальнейшего приготовления парящей настойки, учитель подошел к столу слизеринцев, покровительственно похлопал Драко по плечу и сказал:

— Ничего, молодой человек! Пока что все поправимо. Самую малость не хватает, исправим в следующий раз!

Малфой нахмурился и едва сдержался, чтоб не сбросить руку Слагхорна.

У самого Гарри, вопреки его беспокойству, вышло вполне прилично, хотя под конец все же пришлось воспользоваться подсказками Гермионы. Та не сумела сдержать самодовольного фырканья, что здорово разозлило Рона.

— Ты хоть бы при посторонних вела себя прилично. А то критикуешь Гарри при всех, диверсантка, — прошипел он, в то время как другим ухом Гарри выслушивал покровительственные заверения Слагхорна, что «каникулы всех расхолаживают» и он, Гарри, несомненно, скоро «вернет форму».