— Постой, — девочка дёрнула Рауля за рукав. — Давай, отпустим его. Наверняка есть путь, выводящий на Панцирную Кошку, где не требуется убивать.

— Поздно, Ирисочка, — стальной голос командира отрезал обходные дороги.

— Лошадь пошла поперёк борозды? — просвистел Крушило и неласково пихнул Ириску.

Третий министр, словно услышав, что пощады ему не будет, поднял хвост трубой и ловко сиганул в чердачный люк. Клан Мёртвого Кота проводил его ненавидящим взглядом. Решётка, сваренная из обрезков труб, надёжно отделяла убежище котов от охотников за ними.

Глава 34. Водолей

Неудачливая троица медленно оставляла за спиной лестничные пролёты. Восьмой этаж, шестой, третий. Расстроенная Ириска не видела ничего, кроме серой ленты ступенек и площадок. Она ничего и не слышала. Услышал Рауль. Он-то и потянул девочку в закуток с мусоропроводом. "Знаешь, Ирисочка, есть дела, которые я всегда поручаю другим". Ириска подняла взгляд от нескончаемого бетона и в поле зрения тотчас оказалась тощая согбенная фигура.

Зад парня обтягивали чёрные, вытертые чуть не до дыр джинсы. Он подрагивал в такт сгибающимся и выпрямляющимся коленкам. Парень стряхивал. На стене перед ним расплывалось тёмное пятно, а к трещине в бетоне лениво перебирался мутный ручеёк. Клан Мёртвого Кота безмолвно дарил ничего не подозревающему парню последние минуты свободы.

От такого зрелища Ириске ни жарко, ни холодно. И даже не противно. Так, чувство средней паршивости. Если разобраться, вся жизнь оборачивалась вот таким грязным вонючим пятном. Гораздо хуже, если бы этот урод отметился в лифте, где запах держится неделями. В таких случаях Ириска закрывала глаза и задерживала дыхание. А тяжеленные сумки приходилось прижимать к груди. Путь до квартиры оборачивался восьмым кругом ада.

Парень стряхнул в последний раз. Послышался треск закрываемой "молнии". В эту самую секунду на хилое плечо опустилась рука Рауля, придавившая пузырь вздувшейся заштопанной куртки.

— На белом, белом покрывале января, — душевно начал Крушило, — любимой имя жёлтым цветом написал…

— Общественная дружина по охране порядка, — спокойно, почти ласково продолжил Рауль и помахал перед лицом ошарашенного парня синими корочками с выдавленными на них золотыми буквами.

— Э… — не сообразил парень. — Чего?..

— "Полицию нравов" смотрел? — Рауль расплылся в улыбке, как улыбаются полицейские в американских боевиках.

Улыбка породила глупую надежду на светлое будущее, и парень радостно закивал.

— Мы — то же самое, но от отечественного производителя, — пальцы Рауля отогнулись и шлёпнули по плечу, а когда парень расслабился, сжались в жёсткие тиски.

Лицо парня скривилось от боли. Рауль не замечал чужих страданий. Он внимательно разглядывал пятно, словно к нему приложился сам Пикассо или Моне.

— По Зодиаку ты у нас, дружок, Водолей? — улыбка Рауля становилась всё добрее, всё ослепительнее.

— Не-е-е, — обиженно протянул парень. — Я — лев.

Улыбка Рауля на секунду стала недоверчивой, но потом снова засияла божественной благодатью:

— Значит, ты — водолей по натуре. А натура, гляжу, у тебя широченная.

Парень не спорил. Доказательства расплывались и по вертикали, и по горизонтали. Парень смущённо потел в полной неопределённости. Ириска видела, как он страстно пытался поверить, что будущее его светло и безоблачно.

Несмотря на омерзительность обстановки Ириске даже стало его жаль. За пределами этого вонючего подъезда мир был широк и бескраен. Мир блистал волшебными красками и фантастическими радугами. Душу радовал любой весенний ручей, любой летний луч, любой осенний лист, любая зимняя ночь, когда снег искрится миллиардами блёсток под прекрасным, но холодным светом огромной Луны…

Но этот мир не для таких, как ты, хмырь. Тебя сюда заходить не просили. С тобой снег тает, луч прячется за облаками, лист гниёт и крошится в мёртвую пыль, а ручей… Ручей, вот он, а рядом стоишь ты и надеешься, что тебе за это ничем не сойдётся. Но так не бывает, мальчик. Тем более, когда мы тебя уже нашли.

— Я… это… пойду, — проявил инициативу парень.

— Куда? — Рауля мягко подался вперёд, улыбка не сходила с губ, но что-то в выражении лица заставило парня дрогнуть.

— А… чего… — парень недоумевал, а Рауль не спешил.

Рауль предоставлял ему возможность построить одну за другой тысячи картин возможного будущего. Судя по жалкому лицу парня, картины получались не героические. Ириска ощупывала лицо взглядом, но, отвернувшись, тут же теряла его из памяти. Бледное было лицо, невыразительное, худое, измученное неудачной жизнью, изъеденное проблемами и комплексами. Сбежать, сбежать хотелось хозяину лица, да только в каждой из картин ловили его чужие безжалостные руки. Вот и не слушались ноги, превращаясь в два ватных комка в джинсовой обивке.

— Снимай куртку и вытирай, — бесстрастно сказал Крушило.

— Че-его? — протянул парень.

При виде очкарика на голову ниже его он на секунду обрёл бодрость духа и, видимо, позабыл о Рауле. Но Рауль не любил, когда о нём забывали. Пальцы сжались сильнее, и парень сник, но продолжал трепыхаться. Крушило ещё поиздевался бы, но на крыше его ждал Третий Министр. Поэтому Крушило ухмыльнулся и просто снял очки. Увидев стальные глаза, парень испугался по-настоящему. Ириска почти ощутила этот кисловатый запах чужого страха. Кисловатый и чуть смешанный с дерьмом.

— Не хочешь? — ласково спросил Рауль. — А почему не хочешь?

— Дак это… кожа ведь… типа, вонять будет.

— Точно, — кивнул Рауль, не переставая улыбаться.

Парень загрузился. С одной стороны ему явно сочувствовали, с другой издевались.

— А… это… по-другому…

— Что по-другому? — в голосе Рауля прорезались нотки заботливого папаши, не желающего наказывать сына, и всё же склоняющегося к мысли, что от неизбежного не уйти.

— По-другому никак?

— Почему никак? — Рауль делано удивился.

Теперь его вид говорил, что в мире есть тысячи, миллионы мест, куда рабочий человек может немедленно приложить свои трудолюбивые руки.

Парень осклабился. Ему казалось, что жизнь начала налаживаться.

— А чо надо-то?

— Да вот хотя бы на чердаке прибраться, — Рауль наморщил лоб. — Слабо?

— Не-е-е, — обрадовался парень. — Чё там, не курткой ведь, а?

— Веничком, — подтвердил его догадку Крушило. — Смогёшь?

— Только вот одна проблема, дружок, — в голосе Рауля наметилась тревога. — Документ какой-нибудь у тебя есть?

Парень затоптался на месте. Даже Ириска поняла, что документ у него, несомненно, имеется, вот только светить его ужас как не хочется.

Крушило не терял время понапрасну. Он ловко скользнул пальцами во внутренний карман чужой куртки и выудил паспорт. Двуглавый орёл смотрел гордо и вызывающе. На уголке обложки с наклейки сквозь очки "Матрицы" взирал мертвенно-бледный Кину Ривз, стараясь не замечать опасную птицу. Небо за ним отливало кровью и апельсинами.

— Пазычев Виталий Иванович, — огласил Крушило имя героя нашего времени.

— Так вот, Виталий Иванович, — Рауль начал отведённую ему партию, — вы ведь не возражаете, что вас по отчеству?

Виталий Иванович не возражал. В знак невозражения он остервенело мотал головой.

— Вот и отлично. Видели крылечко у торца соседнего дома? — голос Рауля звучал отчётливо, словно у ведущего программы "Время", но на повторе заметно крепчал. — Крылечко видели?

Виталий Иванович кивнул.

— Там домоуправление. Зайдёте, получите ключ от чердака четвёртого подъезда. Скажете, кот, мол, за решётку пролез, а достать никак. Паспорт в залог, ключ нам, и чем скорее, тем лучше.

— Раньше сядешь, раньше выйдешь, — захыхыкал парень, но под удивлёнными взглядами смолк и больше не пытался проявлять чувство юмора.

— Тогда вперёд, — руки Рауля обхватили плечи кожаной куртки и мягко, но настойчиво развернули несчастного в сторону выхода.

— А мы рядом па-ада-аждём, — протянул Крушило, отсекая возможные пути к отступлению.