— Эх, слева нас рать и справа нас рать, — зловеще улыбнулся он, довольно потирая руки, — хорошо с перепою мечом помахать.

— Назад, — резко приказал Рауль, загасив бесшабашность Крушилы. — Отступаем — для тех, кто не понял.

Троица бывших триумфаторов позорно попятилась. Кошки подползали всё ближе. Ириска чуть не запнулась, когда под ноги подвернулось крыльцо. Невероятно трудно нащупывать ступени, потому что глазам нельзя глядеть вниз. Глаза неотступно следят за армией, вооружённой тысячами клыков и когтей. Шаг за шагом, спиной вперёд. Вот блеснули осколки бутылок. Вот сбоку остался проём. А потом захлопнулась дверь.

— Откуда она взялась? — воскликнула Ириска, поворачиваясь к Раулю. — Тут же был пустой проём.

— Ты забыла, девочка моя, — печально подмигнул он. — Я же говорил, что сейчас любая дыра, что заточена под двери, ведёт в Капку-Стрелку.

За спиной Рауля мрачно тянулась стена, сложенная из древних камней, поросших разводами зелёного мха.

Глава 32. Возвращение в Капку-Стрелку

— Что теперь? — отрывисто спросила Ириска.

Крушило трудолюбиво ковырял мозаичный пол носком кроссовки.

— Идём туда, где нас не ждут, — сказал Рауль. — Кошки станут рыскать по окраинам, а мы пройдёмся по главной аллее. Хорошо бы добраться до статуи. Она отбрасывает тень. А по тени легко выскользнуть из Капки-Стрелки.

Ириска не стала переспрашивать. Вопросы выглядели глупыми и ненужными. Вперёд, а там разберёмся.

В первом же зале их встретила представительница когтистой армии. Ириска чуть было не ойкнула позорно, да вовремя прикусила язычок. Кошка смотрела с картины. Леопардовая кошка с внимательными и печальными глазами. Глаза казались настоящими. Выпуклыми. С хрустальными блёстками в глубинах. Дотронься и ощутишь холод стеклянной капли. Но рука Рауля неудержимо влекла её за собой. Да и Крушило громко пыхтел сзади, грозя врезаться в спину. А Ириска остерегалась близких контактов с коварным очкариком, несмотря на вроде бы наступившую дружбу.

В дальнем конце зала светилась витрина. Серебряный свет подарил надежду, что удалось добраться до вестибюля. Но тут же её и отнял. Статуи котов в нишах не спешили оживать и вручать подарки на память. Да и сама витрина выставляла напоказ не сотни крохотных сувенирчиков, а всего одну вещицу. Отлитых в золоте вцепившихся друг в друга волка и кота. Чубатый, словно запорожец, Волк. Поджарый и мускулистый Кот, будто английский лорд на боксёрском ринге. Клыки компостером сомкнулись на волчьей лапе. Волк по-телячьи улыбался и свободной лапой тщетно старался отпихнуть злобного пушистика.

— О! — воскликнула Ириска. — А я уже видела эту золотушку. Знаете, где?

Клан Мёртвого Кота стоически промолчал.

— В Эрмитаже! — гордо закончила девочка.

Панорамы Питерских улиц возникали и таяли в памяти. Решётка Александровского сада, Адмиралтейство, крейсер "Аврора", серые волны Невы, шпиль Петропавловки, стрелой любви пронзающий близкое небо. Тоскливая грусть ушедшего, смешанная с иголочками радости от того, что это было, было, было!

— Золото скифов, — не утерпев, добавила Ириска.

Клан Мёртвого Кота пропустил её слова мимо ушей.

— Только вот не пойму, как она тут очутилась, — продолжила монолог девочка.

— Она в Эрмитаже, — бесстрастно ответил Рауль.

— Но вот же она!

— Она и здесь тоже.

— Одна и та же вещь в разных местах? — удивилась Ириска.

— В твоём мире ей гордится Эрмитаж, — в голосе Рауля не прибавилось эмоций. — А здесь её надёжно прячет Капка-Стрелка. Всё просто. Если бы мы сейчас перенеслись в твой мир, то очутились бы в Эрмитаже.

— А мы не можем? — с надеждой вздохнула Ириска.

Побродить по Эрмитажу… Это почти что ступить на Пятый Переулок.

— Нет, — отрезал Рауль. — По правилам кошачьего боя мы должны покинуть это место именно через ту дверь, в которую вошли. Помнишь, как Фауст пленил Мефистофеля?

Ириска не помнила. Ириска даже не знала, о ком речь.

— Проехали, — кивнул Рауль, — есть кое-что поважнее. Знакомая тебе вещичка — хороший знак. Мы сейчас просто топаем по Капке-Стрелке, смываясь от кошаков. Но можем попутно провернуть полезное дельце. Раз уж повезло именно тебе, смотри по сторонам. Заметишь что-то знакомое из НАШЕГО мира, покажи мне. Возможно, так мы отыщем того, кто заменит нам Зингу.

Путники свернули в узкий коридор. Стены и здесь расписали неведомые художники. В пасти большеглазой кошки уснула рыба, походившая на сосиску. А кошка напоминала сардельку. Да и тон вокруг был мясисто-розовый, колбасный. У Ириски он вызывал раздражение, словно её занесло на задворки гастронома. Поэтому она заметно приободрилась, когда Рауль распахнул отделанные позолоченными планками створки и впустил девочку в огромный зал, уставленный колоннами из чёрного мрамора.

— Ближе к стеночке, — прошипел Крушило, когда Ириска рванула наискосок.

Девочка жалобно посмотрела на командира, но тот лишь сурово кивнул. Оставалось бесшумно перебирать ногами, скользя спиной по гладкой, холоднющей, словно изо льда, стене.

Потом они оказались в другом зале. Каменные арки уводили в сумрачные комнаты.

— Твоя очередь выбирать, — Рауль отступил, пропуская девочку вперёд. — Только не канителься.

Ириска вгляделась в дальнюю стену левой комнаты. На ней полоски молнии пересекали унылое осеннее небо. Голые чёрные деревья бессильно клонились к земле. В пожухлой траве пряталась тигровая кошка. Её выдавали только налитые гневом глаза, да блеск клыков. Кошка не нравилась Ириске. Казалось, спрыгнет она сейчас с картины, бесшумно скакнёт к беглецам и придавит к стене подушечками сильных лап. Сначала мягко, а потом выпустит когти…

Не сюда. А что там, в следующей?

Следующую комнату, даже комнатушку, вернее сказать, каморку украшала старинная гравюра, где к небу воздевал лапы знаменитый кот в сапогах. Его незадачливый хозяин продолжал прятаться в камышах. Судя по округлившимся глазам, извилистой яме рта и почерневшей коже, он просидел в убежище не менее полугода.

Мёртвая комната. Ириска не осмелилась заступить за порог. Пусть следующая окажется не такой. Пусть в ней найдётся хоть что-то живое. И снова исполнилось желание. И снова не так.

За следующей аркой оказалась кухня. На громадной плите булькал закопчённый котёл. По его щербатым бокам гуляли апельсиновые отблески. Меж пузырей вскипавшего варева металась деревянная ложка с длинным черенком. Черенок сжимала костистая рука ведьмы. Коренастую фигуру охватывало белое одеяние, перевязанное цветастым фартуком. Чалмой окручивала голову красная косынка, свернувшаяся на затылке узлом устрашающих размеров. Неподалёку сидел чёрный котище и бесстрастно наблюдал за действиями хозяйки.

— Ну, сюда что ли? — меж лопаток словно иглу вонзили.

С округлившимися от боли глазами девочка обернулась. Крушило прижимал палец к губам. Еле сдержав слёзы, Ириска поклялась нажаловаться Раулю на противного очкарика. Но слёзы, так и не выкатившись, продолжали застилать глаза.

— Мечешься вместо того, чтобы просто выбрать, — рассердился Рауль. — Ищешь лучшее? Запомни, когда мир перевернётся, лучшим окажется то, от чего ты безвозвратно отказалась. Вся жизнь — цепочка необратимых поступков, отсекающих возможности достойного выбора.

Ну и ладно. Сами виноваты. Без промедления Ириска шагнула в комнату справа, и словно в лесу оказалась. Всюду ветки. Колючие лапы оранжевой хвои. Скрипучие когти, украшенные скукоженными засохшими листьями. И за непролазным переплетением что-то темнеет, возносясь к туману, окутавшему потолок. И там, в мглистой тьме открылись две сверкающих звезды.

Кот-Баюн. На высоком столбе посреди дремучего леса…

"А почему лес дремучий? — размышляла Ириска, быстро и бесшумно следуя за Раулем. — Потому что густой, а быть может, потому что прячется в нём Кот-Баюн и своими песнями навевает дрёму".

Кот-Баюн остался позади, а лес стал осенним. Хитромордая кошка притаилась среди рассыпанных яблок. Кто был её добычей, Ириска так и не узнала. Потому что в проёме раскрытых дверей она увидела длинноносую птицу, которую из зарослей высматривали глаза каменных кошек…