Внешне Ириска являла пример спокойствия и даже кивнула. Внутри властвовали холодные волны судорог. Она уже поверила, что влезет в ЭТО окно. Она уже представила картинку пустой комнаты до паутинки трещин на потолке. А всё не так. Оказывается, надо ещё шагать и шагать. Но как? Ноги ни за что не желают отрываться от узкой опоры.
Рауль ободряюще улыбнулся, затем лицо посуровело. Он не смотрел на девочку. Он уже был на шаг впереди, оставалось только передвинуть ногу. Ириска прищурила глаза, чтобы не видеть зовущий квадрат окна, и начала медленно продвигаться дальше. Теперь в поясницу впивался ржавый жестяной козырёк, заставляя выгибаться дугой. Кто сказал, что к высоте можно привыкнуть. Никогда ни за что Ириска не запишется в секцию альпинистов, даже, если посулят золотые горы и яхту, увозящую на Канары. Даже, если… э… ну нет, за Рауля Ириска была готова влезть даже на вершину Эвереста. Хорошо хоть никто от неё этого не потребует.
Спина снова почувствовала гладь кирпичей с полосками застывшего цемента. Ветер зло обдувал разгорячённое лицо. А потом схитрил, коварно ударив в глаза и в раскрытый рот. Задохнувшая и ослепшая Ириска рванулась вперёд и шагнула в пустоту.
Глава 31. Final Fantasy
Голова кружилась, зверски кололо в глазах. Где она, что с ней, Ириска не знала. Думать совершенно не хотелось. Душа повисла на тоненькой ниточке, которая раздумывала, то ли оборваться прямо сейчас, то ли ещё помучить бедную девочку.
Сзади раздался недовольный писк крысы. Потом Ириска почувствовала, как крыса вскочила ей на спину. В обычной обстановке Ириска завизжала бы от ужаса. Может, и в обморок грохнулась. Сейчас же она не чувствовала ни страха, ни омерзения.
Где-то впереди зимней луной маячило бледное лицо Рауля. Значит, он услышал писк и обернулся. В голове бешено крутился сладостный водоворот липкого ужаса. Мир стал расплывчатым и ненастоящим. Настоящий мир не покачивается, словно палуба корабля. В настоящем мире Ириска никогда не умрёт.
Две руки упали на плечи. Жестокий толчок впечатал девочку в стену. Что-то жалобно хрустнуло: то ли косточка где-то в пустоте, то ли пара кирпичей. В оглушительной тишине Ириска слышала, как гулко бьётся сердце Рауля. Потом её согрели ласковые лучи солнца.
Казалось, минула тысяча лет, прежде чем затекла нога и болью запульсировала поясница. Ириска пошевелилась, сгоняя ноющее оцепенение. Пальцы Рауля ласково погладили плечо.
— До берега — два метра, — прошептал он. — Ты всё ещё хочешь плыть дальше?
Ириска кивнула. Мир снова обрёл ясные очертания. Обкрошенная кромка карниза. Дрожащий воздух над чёрным лесом за забором. Внимательные глаза Рауля. Мягкий пух на его подбородке.
Рауль бесшумно шагнул дальше. В авангарде бежала крыса. У следующего окна Рауль хлопнул по шершавым кирпичам, и крыса запрыгнула на подоконник. Командир предостерегающе вскинул руку. Ириска остановилась. Снова тишина. Снова ласковые лучи солнца. Снова ясно-синее небо над головой, словно до Переулков рукой подать.
Остроносая мордочка крысы выглянула из проёма и беззвучно ощерила пасть. Ириска подивилась мелькнувшим на мгновение иголочкам зубов. Рауль провёл пальцем по щетинистому лбу, крыса благодарно задрожала. В следующий миг Рауль броском ввинтился в тёмный квадрат. Ириска медленно подбиралась к окну. Ей ещё оставалось три или четыре шажка.
Потом она не могла вспомнить, как оказалась в комнате. Перелезла сама? Но вряд ли ослабевшие ноги осмелились подпрыгнуть. Втянул Рауль? Но Ириска не ощущала чьих-нибудь прикосновений. Самая настоящая отключка. Ещё несколько таких приключений, и Ириска пополнит ряды лунатиков.
Комнату наполнял ворох разбросанной пожелтевшей бумаги, раскрытых книг с занесёнными пылью страницами, и глянцевых фотографий. В центре красовалась областная карта, затоптанная грязными следами. Подошвы похрустывали измельчёнными в щепу карандашами. В пыльной бутылке скрючилась лысая еловая лапа. Из мебели Ириска разглядела лишь стул со вспоротым сиденьем.
Рауль осторожно выглядывал в наполненный шорохами коридор. После он вернулся в центр комнаты, устало опустился на полотно карты и принялся шарить в карманах, вытаскивая шарики стального цвета.
Обрывки газет, спекшиеся в единую массу, поглощали звуки шагов, словно ворох утоптанных прошлогодних листьев. Не спросясь, Ириска подобралась к самому порогу и лишь, выходя, обернулась. Взгляд Рауля заморозил её и заставил отступить обратно. Оторвавшись от Ириски, Рауль вернулся к поискам. В левой ладони уже перекатывалось десятка два разнокалиберных шариков. А пальцы правой нырнули за отворот куртки и исследовали теперь карман рубашки. Девочка с опаской поглядывала в полутьму недоступного коридора и вслушивалась в шорохи, поскрёбывания, урчания и писки, доносящиеся из запредельных территорий.
Шарики с глухими шлепками коснулись пола и раскатились по сторонам. Блестящие бока подёрнулись матовыми извилинами. Сферическая поверхность вспухла буграми и щупальцами. И вот в пол вжались уже не шарики, а крысы с тёмной щетинистой шерстью, сахарными клыками, выпирающими из влажной пасти, и глазами с рубиновыми переливами.
— Готовы? — прошептал Рауль.
Крысы чуть слышно пискнули.
— Правила знаете, — продолжил командир удивительного отряда. — Свобода в ваших лапах. Одна маленькая драчка и…
Крысы напряглись. Ириска почувствовала, как дрожит воздух, сотрясаемый маленькими тельцами.
— …И никто больше не назовёт вас крысами, — рука ткнула в проход мимо сжавшейся Ириски. — Вперёд.
Осенним клином, остриём стрелы стая крыс вонзилась во тьму.
— Не спи, девочка моя, — пальцы легонько коснулись плеча. — Бойцы проложат дорогу, но я не думаю, что они смогут выдержать кошачий напор слишком долго.
— Ты же сказал, что драка так себе, ничего серьёзного, — прошептала Ириска.
— Я сказал, маленькая, — нахмурился Рауль. — В смысле, короткая. Ты опять начинаешь додумывать. Давай поторопимся. Иначе наши преимущества обернутся недостатками.
И два бойца нырнули в сумрак коридора.
Эффект неожиданности обломался. Крысиную ватагу встретил кошачий отряд, полумесяцем сгруппировавшийся вокруг опасной двери. Кресло осталось впереди, но теперь оно темнело совсем близко.
— Крушило там! — палец Рауля ткнул за кресло, туда, где на фоне серой стены чернел вход в ещё одну комнату.
Кошки взвыли и в едином порыве прыгнули на врага. Крысы прильнули к полу и ощерились. А потом ловко вывернулись из под крючьев когтей, оттолкнулись от пола, развернулись и обрушились на промахнувшихся котов. Но те тоже не стояли на месте. Закипела отчаянная схватка.
С каменным лицом Рауль двигался сквозь побоище, как ангел смерти. Ириска испуганно прильнула к нему, стараясь не отставать. Любая кошка, посмевшая загородить им дорогу, немедленно сметалась в сторону. Даже с вырванным глазом или продранным боком крысы якорями висли на котах, рвущихся к Раулю с Ириской. Рауль ухватил девочку под локоть и ловко увернулся от трёх разъярённых котов. Тут же им под ноги свалилась сопящая крыса. Первый кот споткнулся и растянулся, два других налетели на него и смешно кувырнулись набок. Потом их могильными птицами слетевшихся со всех сторон, облепил десяток крыс. Секунду спустя голохвостые были сметены кошачьим авангардом. Но командир и его подопечная уже успели проскользнуть мимо. Из-под распластанных кошачьих тел с окровавленным мехом вывернула смелая крыса и подскочила к Раулю. Тот молча кивнул и указал на место у левой ноги, по правую руку плелась Ириска, а рядом с ней скользил чёрный телохранитель.
Отчаянно завывая, остатки кошачьего войска заняли последние рубежи, облепив кресло со всех сторон. Обернувшись, девочка углядела поредевший, но всё ещё грозный крысиный строй. Атака продолжалась.
Повелитель кошачьих душ, сидящий на спинке не пошевелился. Свет дальнего окна пробивался сквозь иголочки голубого меха, окутывая кота призрачным сиянием. Умные синие глаза с чёрными веретёнцами зрачков задавали безмолвные вопросы. Ириска смутилась и перевела взгляд на кошку. Волны зеленоватого света усилились. Они складывались в призрачные картины, где шествовали кошачьи скелеты, ухмылялись человеческие черепа, а крысы, как птицы, парили на фоне кресла, словно в чёрных зимних небесах. Кошка тоже смотрела на Ириску, только не спрашивала, а ненавидела. Возмущалась каждой частичкой кошачьей души. Девочке стало не по себе.