Рядом ютился домик из соломы с круглой аркой входа. Сколько ни вглядывалась Ириска, она видела только ослепительно-белый пушистый бок.

"Василиса. Чёрная сибирская". Чёрной Ириска её бы не назвала. Кошечка словно соткалась из дыма. Клубок тумана, в котором яростно сверкали два жёлтых огня. В каждом медленно фланировала чёрная луна. Двойственное впечатление оставляла кошка. Пушистая нежность и затаившаяся угроза.

"Амадей. Кремовый перс". Ириска заглянула в клетку и увидела огромную, медленно колышущуюся массу, заполнявшую едва ли не половину объёма. Когда папа отдыхал на Чёрном море во Фрунзенском, он сфотографировал Аю Даг — окаменевшего медведя, непрестанно пьющего воду. Именно каменная громада вспоминалась при виде туши, в которую запросто уместились бы два обычных кота. Котище почуял чужака, встрепенулся и одарил Ириску непередаваемо презрительным взглядом.

"Самая подходящая кандидатура для министра", — рассержено подумала Ириска и замахала рукой, подзывая Рауля.

— Не он, — бесстрастно прокомментировал Рауль, помахивая дипломатом, в котором что-то позвякивало и дребезжало.

— Да как не он! — возмутилась девочка. Ей казалось, что все предзнаменования указывают на кремового здоровяка.

— Не он, — повторил Рауль невероятно жёстким тоном.

Ириску внезапно охватил испуг, словно не Рауль стоял рядом с ней, а монстр из ужастика, непонятное существо с чёрной душой. Котяра в клетке подобрался, распушился, увеличившись до вовсе неприличных размеров, и нервно завыл, уставившись на Рауля. Тот не обратил никакого внимания на волнение кремового перса.

Рядом в клетке нежилась серебристая персидская боярыня. Сквозь клыки высовывался кончик розового языка.

— Издевается? — не утерпела Ириска.

— Презирает, — отозвался Рауль, привалившись к клетке. — Все они нас презирают. Но за решётками-то не мы! Так что пускай хоть запрезираются.

"Пускай", — молча согласилась Ириска.

Она помахала рукой перед клеткой. Ноль внимания. Ириска не удостоилась ни единого взгляда. Язык розовым лепестком свисал меж клыков.

— Погуляй ещё. Посмотри, — голос Рауля потеплел, отчуждённость незаметно растаяла, как тает кусок льда, выпавший из холодильника. А Рауль уже был далеко, и какой-то неведомый кот злобно шипел, пока Ирискин друг проходил мимо его клетки.

Следующим девочка увидела вовсе несусветное чудо. За решёткой сидела абсолютно лысая кошка. "Там ей и место", — подумала Ириска. Не дай бог дома появится вот такое страшилище. Кожа чудилы неприятно собиралась вокруг шеи в морщинистое ожерелье. Хвост гнутым гвоздём постукивал по матрасу. И от этого в поилке по воде гуляли круги. "Если бы она выросла и научилась лаять, — подумала Ириска, — из неё получился бы мраморный дог". Порода ужаса ночи звучала гордо: "Донской Сфинкс".

— Иди сюда, — донёсся шёпот Рауля.

Прежде чем пойти к нему, Ириска успела разглядеть Карину, кошку породы "Бирманская Сил-Пойнт". Над бежевой мордочкой высились два чёрных уха. Ближе к носу бежевый цвет уходил, уступая место всё более тёмным оттенкам, словно киска сунула мордашку в банку с кофе. Шоколадное царство венчал чёрный треугольник носа. Две блестящие бусины глаз неотрывно следили за Ириской с нескрываемым любопытством, будто не ожидала кошка встретить здесь Ириску, хотя знала её давным-давно. А Ириска вот взяла, да явилась.

— Быстрее, — шёпот стал настойчивее.

Ириска оторвала взгляд от прелестницы и поспешила к Раулю. Каблучки туфель громко стучали. Если помещение охранялось, сторожей, похоже, не интересовало, что происходит сейчас на вверенной территории.

Глава 9. Смерть Второго Министра

— Вот он! — прошептал Рауль.

Ириска взглянула сквозь волнистую решётку клетки.

Здоровенный кремовый перс, хоть и уступал габаритами Амадею, зато напоминал царя Берендея. Величественно и невозмутимо взирал он на пришедших. Пышная шерсть вокруг головы кудрявилась бородой. Из густых зарослей рыжеватых волос посвёркивали два круглых глаза. Кот не зевал, не мяукал, не стучал хвостом о дощатый пол клетки. Он застыл монументом, но Ириска чувствовала, что холодный взгляд следит за каждым её движением.

В отличие от остальных клеток на этой табличка отсутствовала.

— Начинаем, — шёпот Рауля доносился не со стороны, а словно из-за тысячи домов и заборов.

— Что делать-то? — также шёпотом спросила Ириска. Повернуться она не решалась.

— Прикончим его, — раздался ответ. — Проткнём с пяти сторон света.

— Сторон света всего четыре, — заспорила Ириска.

Её замутило. Она вовсе не хотела никого убивать. При взгляде на рыжего красавца легенда о Панцирной Кошке казалась забытой детской сказкой, которой не нашлось места в реальном мире.

— Вообще-то сторон света восемь, — поправил Рауль. — Но важны лишь пять. Остальные можно не учитывать.

Для него Панцирная Кошка была реальностью. Он деловито громыхал чем-то невидимым в сумерках, доставая позвякивающие предметы из кейса. Ириске вдруг захотелось сесть на пол, закрыть глаза и раствориться в темноте, где неторопливо ворочаются разномастные кошки — мягко, чуть слышно, как волны тихого прилива.

— Он ни капельки не похож на охранщика Панцирной Кошки, — заметила Ириска.

— А кого ты ожидала увидеть? Злобного котяру с железными когтями? Они стремятся выглядеть так, чтобы тебе не хотелось убивать. Маскировка — лучшая защита кошек. Слышала пословицу про чёрную кошку в тёмной комнате?

— Трудно отыскать чёрную кошку в тёмной комнате, особенно, если её там нет, — то ли хотелось выглядеть умной, то ли хотелось верить, что ничего не случится.

— Пройдёт немного времени, и рыжик растворится во тьме. Кошачьих министров можно убить только в определённые часы, а мы и так подзадержались.

Ириска пригнулась. Сумрак окутывал Царя Берендея. Теперь рыжий мех казался чёрным. Темнело очень быстро.

— Время терпит минуты четыре, — напомнил Рауль. — Держи.

Он легонько коснулся Ирискиного плеча чем-то длинным и холодным. Ириска поёжилась и хлопнула по плечу, ухватив две тонкие спицы с круглыми ушками на конце, закопчённые до черноты. Лишь остриё каждой таинственно мерцало.

Рауль встал рядом. Его правая рука сжимала три спицы. Пару, как у Ириски, и одну толстую и невероятно длинную, посвёркивающую голубоватыми искорками.

— Я не могу, — сдавленно прошептала Ириска.

— Не бойся, — шёпот Рауля был тёплым, словно покрывало, в которое можно укутаться с головой. — Я начну первым.

Ириска замерла, как статуя. Лёгкий толчок вернул её к жизни.

— Твоя позишн — дальний левый угол.

Словно сомнамбула, Ириска обошла клетку и остановилась, где приказано. Можно решительно прошагать к форточке и вылезти обратно. Можно броситься к двери и распахнуть её, разбудив сигнализацию… Но тогда… даже если не существует никакой панцирной кошки… Рауль просто уйдёт… Она опять останется одна. А на холмике за Пятым Переулком Чёрной Розой вырастет кто-то другой. Даже если доля правды составляла в злой сказке ничтожную величину, Ириска успела ей поверить.

Она не сдвинулась ни на сантиметр. Только руки дрожали от волнения.

Рауль отточенным движением воткнул первую спицу сквозь перекрученную проволоку.

Котяра жалобно мяргнул.

— Постой, — взмолилась Ириска, до ужаса надеясь, что рыжий царь ещё жив, — не надо. Он уже умер.

— А если нет? — холодно возразил Рауль. — Дела, грозящие свернуть тебе шею, нельзя бросать на полдороги. Мы уже схлестнулись с Панцирной Кошкой. Мы уже бросили вызов и теперь не должны дать ей ни малейшего шанса.

Он воткнул вторую спицу.

Тишина.

— Достаточно, — прошептала Ириска. — Он мёртв.

— Не добравшись до пятой спицы, мы даём ему шанс восстать, — продолжил Рауль. — А известно ли тебе, что Кошачьи Министры, сумевшие воскреснуть, неистребимы.

Длинная спица ушла во тьму клетки. Она ворочалась, с трудом прокладывая путь. Рауль тяжело дышал. Ириска смотрела на его тёмный силуэт с благоговейным страхом. Он-то знал, что делает. Ириска — нет. Сейчас ей всё на свете казалось нереальным, словно липкий сон, не дающий возможности выкарабкаться из кошмарных глубин небытия.