– Спарапет просит спешно пожаловать к нему, государь. Вардан принял Нершапуха приветливо: по-видимому, он был в мирном настроении духа.

– Я припасил тебя, князь, с тем, чтоб закончить дело, – сказал он мягко, но деловым тоном. – Враг подходит.

– Закончим! – согласился Нершапух.

– Прежде всего следует составить отряд, способный немедленно выступить в поход, и поспешить с ним в Агванк – навстречу персидскому войску. Нершапух заметил:

– Персы могут войти также и через Атрпатакан!

– А туда двинешься ты – предупредить вторжение.

– А страна?..

– Об этом я тебя и спрашиваю!

Нершапух вспыхнул, поняв намек Вардана. Но не время было препираться, нужно было что-то решать. Это понимали и Вардан и Нершгпух.

– Ну, Васак ведь останется! – промолвил Нершапух. – Нужно только подумать о том, кого поставить над войском: князя Атома или Артака Мокац?..

– Это удобнее чсего. Остальные будут заняты иным. Очень опасно, но придется; иного выхода нет! – произнес Вардан. – А заыро составим послание императору Феодосию и распределим войска.

– Дэ, письмо императору Феодосию… – задумчиво повторил Нершапух.

Помолчав немного, Вардан сказал:

– Желал бы поведать тебе нечто… Как завещание мое.

– Прьму его как святыню и великую честь.

– Честь тебе – от страны Армянской!.. Раза два я намекал тебе… Знает об этом и азарапет… Я задумал заключить с гуннами союз против персов и, если они согласятся присоединиться к нам, разрушить Чорскую заставу, чтоб пропустить гуннов на юг… Надеюсь, ты согласишься со мной?..

– А если гунны хлычут в нашу страну? – с сомнением в голосе возразил Нершапух.

– Персы не допустят! – улыбнулся Вардан. – Они займутся гунлами. Да и гуннам захочется облегчить персов от награбленных богатств.

Вардан ударил в ладоши и приказал вошедшему дворецкому:

– Пригласи азарапета, нахараров Гнуни, Аршаруни и Андзеваци. Также князя Амазаспа Мамиконяна!

Дворецкий вышел.

– Время сейчас суровое, неблагоприятное, – заговорил Вардан, глядя в окно, – Византийцев разбили персы. Кушаны и персы не могут одолеть друг друга. А теперь носятся слухи, что и Атилла намерен идти на Византию. Мы остаемся одинокими… Нужно чудо, чтоб мы выскользнули невредимыми!

– Как говорится – ввязались в большую войну, – протянул Нершапух, качая головой.

– В грозную войну. Стоит вопрос – жить нам дальше или погибнуть. Среднего пути нет! Персам надоело затягивание вопроса о том, как сделать нас персами. Начал еще Шапух, а Азкерт решил закончить. Тупоголовый упрямец!.. Жаждет стереть Византию с лица земли. А его в свою очередь мечтает уничтожить другой безумец – кесарь Феодосии. И это в то время, когда следовало бы всем объединиться, чтоб отразить страшное нашествие, которым грозит им обоим Атилла.

Вошли встревоженные нахарары, выжидательно взглянули на Вардана. Вардан рассказал им о своих намерениях, объяснил суть дела и попросил вынести решение.

– Мы согласны! – отозвались нахарары единогласно.

– Ну, тогда за дело! – сказал Вардан, вставая. – Выступаю послезавтра.

По коварному предложению азарапета, которое всенародно принял Васак, послание императору Феодосию составлялось во дворце марзпана. При составлении присутствовали все нахарары – как приверженцы Вардана, так и сторонники Васака. Самого Вардана с большим трудом убедили пойти к Васаку.

– Согласно твоему повелению, явились мы составить послание кесарю Византии! – торжественно возгласил азарапет, с самого начала перекладывая этим все бремя ответственности на плечи Васака.

– Рад весьма, государи! – отозвался Васак. – Приступим к делу.

Явился писец со свитками пергамента, чернилами и пером. Нахарары уселись и сообща принялись за составление обращения к византийскому императору. Оно гласило:

«Католикос армянский Овсеп со своими епископами многими и всем воинством армянским, марзпан Васак и Нершапух, владетель Арцрунийский, вместе со Спарапетом и старейшими нахарарами, шлют тебе, августейший кесарь Византии, свой привет и любовь».

Напоминая о тех тесных связях, которые всегда поддерживались между двумя странами – армянской и византийской, – армяне просили помощи в своей борьбе против персидской деспотии:

«…Избрали мы смерть свободную, но не жизнь рабскую. А если протянете вы нам руку помощи – вновь вернемся мы к жизни от смерти. Но если хотя бы немного запоздаете, пламя этого пожара перекинется на многие другие страны…»

Прочтя вслух текст послания, азарапет сказал:

– Подпишемся все и приложим наши печати!

Нахарары подписали свои имена и приложили родовые печати. Но азарапет потребовал, чтоб таким же образом была заверена и черновая копия послания.

– А это для чего? – возмутился Гадишо.

– Для полной достоверности! – пояснил азарапет. – Все случается: письмо может затеряться в дороге… все мы смертны… О чем тут думать?..

Все согласились и приложили руку и печать также к черновику послания. Азарапет свернул пергамент и взял его себе. Васак чувствовал, что этот пергамент когда-нибудь станет неопровержимой уликой против него в глазах Азкерта, но буря уже подхватила его и несла с собой. «Кто вошел в реку, дождя не испугается», – подумал он.

Азарапет, угадывая его мысли, продолжал изыскивать новые способы прижать его.

– Кто же отвезет письмо императору? – спросил Аршавир.

– Подобает это сделать лишь государю азарапету. Сопровождать его могут сеггухи, – сказал Шмавон.

– Правильно. Спутниками назначить сепуха Амаяка – брата Спарапета и сепуха Меружана – родича владетеля Арцруни! – дополнил Аршавир.

– Согласны? – спросил Шмавон, обращаясь к нахарарам.

– Согласны!.. – с недоброй усмешкой отозвался за всех Гадишо. Настаивать на том, чтоб с посольством отправился Атом Гнуни, он не решился, чтоб не вызвать подозрений: ясно было, что приверженцы Вардана не согласятся удалить из страны такого испытанного воина.

Составлено было послание и к князю Васаку Мамиконяну, как представителю нахараров армянских областей, отошедших к Византии после раздела Армении.

Затем Нершапух предложил разделить войско на три части: для похода в Агванк, для посылки на границу Атрпатакана и для оставления в Айрарате. Последняя часть выделялась для охраны центральных областей страны. Состав этих трех основных групп должен был быть смешанным: в них вошли бы отряды из полков всех нахараров – как выступающих в походы, так и остающихся в стране.

Васак понял, что такое распределение является результатом договоренности между приверженцами Вардана.

– Льщу себя надеждой, – торжественно заговорил азарапет, – что владетель сюнийский согласится остаться в Айрарате, как первейший среди нас…

Нахарары выразили свое согласие.

– В Агванк выступит Спарапет, а в Атрпатакан направится владетель Арцруни…

Никто не возражал. У Гадишо мелькнула мысль: «А в сущности это неплохо, что не мы решаем, что фактически мы как бы находимся еще в плену. Оставаясь же в стране, мы можем добиться многого…». Он многозначительно взглянул на Васака, и они поняли друг друга.

Вардан, проявлявший странное безразличие и неохотно внимавший обсуждению, встал и заявил, что удаляется: ему надо подготовиться к походу. Холодно простившись с Васаком и нахарарами, он удалился, сопровождаемый Амазаспом и Атомом.

По дороге Вардан задумчиво сказал:

– Опасную игру мы затеваем… Кончилась бы она добром!..

В полночь в покоях Вардана состоялось совещание, на котором решено было установить строжайшее наблюдение за приверженцами Васака, когда тот останется в Айрарате «охранять страну».

– Ну, в помощь нам господь и народ армянский! Приступим с богом!.. Доброй ночи! – вставая, сказал Вардан.

– Доброй ночи. Спарапет!

Нахарары разошлись по своим покоям. С Варданом остались Амазасп, Артак Мокац и Атом. Они догадывались, что Вардан хочет передать им свой завет. Так и было. Вардан обратился сперва к Атому:

– Будешь держать войска всегда наготове, зорко следить за сюнийцем и его друзьями. С самой беспощадной суровостью и решительностью пресекать малейшие попытки к возмущению, не щадя никого, от мала до велика! Нахарарские полки понемножку перетянешь на свою сторону. Остерегайся, как бы они не заняли крепостей. В случае крайней опасности вызовешь Артака, – будете действовать вместе.