…
Всё же лёгкая контузия замечательно прочищает мозги — пока я медленно передвигался по лесу в сторону реки, в моей голове наконец-то заработал мозг — я только сейчас понял, что избегал провала только волей Ллос. Начать с той самой тельняшки, так не вовремя попавшейся на глаза старшине — а закончить можно содержимым карманов — если это содержимое попадёт на глаза ближайшего сотрудника НКВД, то быть мне английским, немецким, и вдобавок китайским шпионом. Хотя нет — скорее всего объявят каким-нибудь зулусским — вроде бы как вспоминается из уроков истории у германии и Англии были владения в Африке, так что надо поосторожней. Отойдя от места стоянки примерно три километра и не обнаружив за собой хвоста, я сделал небольшой крюк в сторону и принялся проводить инспекцию содержимого карманов разгрузки.
Итогом сей операции явилось разложенное на плаще богатство, в виде огнива, распотрошённой упаковки ваты, двух бумажных упаковок со стерильными бинтами, лейкопластыря, двух пачек китайских макарон (ну просто много места не занимают, а кушать хочется всегда), упаковки галет, двух сникерсов, натовского армейского котелка (благо без маркировки и давно уже украшенного псевдоэльфийской гравировкой), рыболовного набора (самодельного и без надписей), пары горстей кубиков «Магги», упаковка сублимированного мяса (очень удобно, кстати, мало весит и при наличии воды всегда можно поесть горячего бульончика) и пакетика сублимированного картофельного пюре — в общем передо мной лежал мой стандартный походный набор на два дня. Переворошив раскиданное богатство, я добрым словом помянул разбитый накануне игры сотовый телефон (могли бы посчитать ещё и корейским шпионом) и принялся со слезами на глазах потрошить упаковки. Кубики вместе с мясом пересыпал в кожаный поясной кошель, не испортятся, галеты немного подумав засунул туда же. Упаковку бинтов вместе с самыми вкусными частями шоколадок — враплей (как говорил один жутко продвинутый хакер — Вини-Пух), закопал под аккуратно приподнятым дёрном. Потом с большим удовольствием заточил оба батончика и принялся спарывать многочисленные бирки, находящиеся на одежде. Так же с большим сожалением прикопал завёрнутый в пластик плеер- батарейки в нём всё равно сели. Где-то через двадцать минут, на небольшой полянке стоял идеал шпиона — при обследовании моих вещей вопросы теперь может вызвать только металлическая молния разгрузки и находящиеся на ней липучки — но тут я решил валить на гномов и держать морду кирпичом — слишком удобная вещь, чтобы от неё избавляться.
И уже с лёгким сердцем отправился к реке, чуть притормозив от промелькнувшей на краю сознания мысли о том, что проще было бы вообще не связываться с этими хумансами. Всю дорогу до реки я с затаённой тревогой прислушивался к себе, но больше подобных мыслей не появлялось, хотя где-то на горизонте сознания мелькало слабое, расплывчатое недовольство сложившейся ситуацией. Искомая заводь нашлась быстро — небольшой обрыв, с правого бока поваленное в воду дерево и замечательный, хотя и маленький песчаный пляж. В принципе идеальное место для небольшой постирушки — с учётом того, что старую форму, на ходу распадавшуюся на плесень и липовый мёд, старшина просто предложил выкинуть — грузовичок с обмундированием попался просто как по заказу.
Перемещение всего барахла вместе с бойцами заняло порядка полутора часов. Поэтому к банным процедурам приступили уже почти в полдень. Поговорив со старшиной, договорились использовать для собственных нужд только два куска мыла, а остальное использовать, как обменный фонд для торговли с селянами. Воткнув тесак в дерево, я повесил на него лук, колчан и продолжил раздеваться, слушая восторженные вопли, с которыми ребята с разбегу прыгали в реку прямо с обрыва. Рядом сидело боевое охранение в виде старшины с МГ, осторожно осматривающего окрестности. С ним договорились очень просто — после помывки я его заменю и в свою очередь посторожу ребят. Раздевшись, я медленно вошёл в воду, чёрт его знает, как новое тельце отреагирует, вдруг с удержанием на воде проблемы будут, развязал шнурок на волосах и принялся с наслаждением намыливать свою гриву…
…
Рассказывает старшина Дроконов Валерий Сергеевич
Сижу я значица с пулемётом — народ караулю. А сам одним глазом на командира посматриваю, всё же не оставляет меня мысль проверить этого «инопланетянина». Да и одежда его странная, теперь хоть полностью посмотрю его экипировку, может, что необычное увижу. Да и нижнее бельё о человеке много сказать может.
В принципе ничего особо странного при осмотре вещей не обнаружилось — подробно осматривать не было времени, а запомнившуюся мне тельняшку в этот раз я не увидел.
Но всё равно ведёт он себя странно — ребята от воды просто на седьмом небе от счастья — носятся ныряют. А он с видом английской королевы в воду зашёл и своими волосами занимается, причём с каменным лицом — блин как будто не мужик, да и волосы в распущенном виде почти до копчика. А вот уши при намокших волосах над головой выступают — у жеребёнка и то поменьше будут. Особых шрамов на теле не видно — да и кожа то-тёмная, не разглядишь. А вот что не обрезан, то точно — значит точно не мусульманин и не еврей. Правда что-то странное промелькнуло — нет точно, точно инопланетянин!
И тут над берегом реки раздался удивлённый голос старшины:
— Сешес, а что у тебя с яйцами? Бандитская пуля или их действительно три?…
Нет, тому неведомому генетику надо срочно оборвать все щупальца! Мало того, что старинная хохма про эльфов оказалась правдивой, так ещё и дроу оказывается от смущения не краснеют, а сереют — причём очень заметно. Так что картина маслом — стоит по колено в речке дроу — весь серый от смущения, и значит из-под мокрых волос глазами на ржущих хумансов стреляет. И причём, как ни странно, трупов вокруг не наблюдается.
Ну не ожидал я от своего нового организма такой подлянки, не ожидал — да ещё старшина этот глазастый до невозможности. Я значит уже вторую неделю и почти каждый день в туалет хожу, и не заметил, а он, видите ли, с одного взгляда углядел. Ржач, поднявшийся над рекой, спугнул с соседних деревьев всех птиц. И привёл меня в состояние бешенства. Нет, ну какого ляда! Кто они такие, чтобы надо мной смеяться?! Да ещё, сволочи, так заливисто хохочут. Но при плохой игре надо всегда делать хорошую мину, поэтому развернувшись к старшине, я абсолютно спокойным голосом спросил:
— Нет, не пуля, у нас, дроу, так организм устроен.
— Ну ёрш твою медь! Значит, у всех ваших мужиков так?
— Да. А что, завидно, хуманс?
Надо было видеть физиономию старшины. Как он не свалился с обрыва — это можно объяснить только божественным вмешательством. Во всяком случае, пулемёт он уронил и стал цвета хорошо проваренной свёклы. А вдобавок с реки раздался голос Сергея:
— Товарищ старшина — зависть плохое чувство — да и девушки, я думаю, не поймут!
Старшина в ответ на это поперхнулся и окончательно выпал в осадок. Последней каплей был задумчивый голос рядового Онищенко, звонко прозвучавший во внезапно наступившей тишине:
— С другой стороны — зарядов наверно больше…
Тут уж как говорится — легли все…
…
Закончив мыться, народ с помощью офицерского несессера, доставшегося нам как комплектность к офицеру, начал приводить себя в порядок. Как говорится, борода — это признак настоящего партизана, но летом в ней жарко. Глубокомысленно посмотрев на главного брадобрея в лице старшины, вооружённого опасной бритвой, я погладил свой подбородок, покрытый идеально гладкой кожей и ухмыльнулся с видом глубокого превосходства. За что сразу был подколот бойцами:
— А что, борода у вас не растёт? Так до гроба как молокососы без бороды и усов, и ходите? А для баб хорошие усы это ж первое дело! Ничего, командир, ты не переживай. Я после войны тебя со своим знакомцем сведу — волосы подстрижём, а усы он тебе такие сделает — от настоящих не отличишь. Красавцем станешь, а то сейчас тобой наших баб тока пугать можно. Вот тогда дополнительный боезапас-то и пригодится.