– А кто увидит?

– Как кто? Служащие отеля, конечно же. Горничная бывает здесь регулярно.

– И ты полагаешь, Малколм Девлин мог их нанять в качестве осведомителей? – искренне изумилась Кэт.

– Я бы не стал исключать такой возможности.

– А ты все продумал, – тоном упрека заключила девушка.

– Не умею иначе, милая, – невинно отозвался он. – Но это только один из резонов.

– Есть и другие? – кокетливо спросила она.

– А как же, – проговорил он и поцеловал ее в шею.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Ужин на террасе с видом на безбрежный океан уже сам по себе казался Кэт незабываемым. По большому счету в ее жизни было не так много вдохновенных неожиданностей.

Бухта была обильно расцвечена прибрежными огнями, гирляндами яхтенных светильников, яхонтовыми звездами, серебристым серпиком месяца.

Сочетание природного и рукотворного декора было волшебным, ужин – небывало вкусным, шампанское приятно кружило голову, как и ласковое обхождение Томаса, который перестал шокировать ее всяческими дерзостями и позволил оценить себя с лучших сторон, за что Кэт была ему благодарна.

Ей еще не доводилось чувствовать такое гармоничное наслаждение от праздности, еды и общения.

С этой террасы Сидней казался уютным прибежищем для всех. И, пожалуй, впервые Кэт могла не думать о том, что далеко не каждый его житель может наслаждаться жизнью так же, как и она. Иными словами, она впервые не вспоминала каждую минуту о своей бабушке.

Еще прежде она знала, что никогда не обмолвится бабушке об этом знакомстве – случае, которому суждено стать ее первым настоящим секретом, поскольку до сих пор она разделяла с бабушкой все свои переживания. Пожилая леди вряд ли сможет понять ее.

– Твои служащие всегда накрывают ужин на террасе? – спросила Кэт.

– Нет, только по особым случаям. Считаю, сегодняшний вечер, вне всяких сомнений, особенный… И они со мной согласны, поскольку сам я не отдавал таких распоряжений. Шеф-повар так решил.

– Поразительно, – покачала головой девушка.

– Представь, они вообще хорошо ко мне относятся. А сегодня, вероятно, хотели продемонстрировать свою проницательность.

– Иначе говоря, все идет по плану. Все, в том числе и твои служащие, уверовали, что я – твоя девушка, – шутя, заключила Кэт.

– Вот именно, – в тон ей подтвердил Том.

– Нет опасения, что и главные действующие лица тоже в это поверят? – осторожно спросила она.

– Я весь вечер думал над одним обстоятельством и пытался припомнить, – неожиданно сухо проговорил он. – Тот, с кем ты разговаривала у входа в отель… это ведь был Стив Уилсон?

– Верно, – кивнула Кэт. – А почему ты спрашиваешь?

– Что у тебя с ним? – прямо спросил Том.

– Ты же знаешь, мы работаем вместе.

– И только? – усомнился Том.

– Теперь да, – ответила девушка.

– Вы встречались?

– Недолго, – тихо отозвалась Кэт.

– Он разочаровал тебя?

– Просто мы слишком разные люди, – сдержанно произнесла она.

– Очень дипломатичный ответ, – едко заметил Том, которым вновь овладело хищническое настроение. Но он сумел сдержаться от последующих расспросов и, переборов себя, тихо проговорил: – Прости меня за резкость, которую я позволял себе прежде.

Кэт, не ожидавшая этого, вопросительно посмотрела на него.

– Да, прости, пожалуйста. Напряженные выдались дни. Я вел себя недостойно. Главным образом днем, после поминальной службы. У меня не было намерения пугать тебя, Кэт. Мне стыдно, что ты превратно поняла мою выходку с «феррари».

– Но выходка была, мне это не показалось?

– Да, к сожалению, – признался он. – Сам не знаю, что на меня нашло.

– Ничего, Том, не вини себя. Все нормально, – улыбнувшись, проговорила гостья.

– И этот поцелуй… – добавил Том, кивнув в сторону гостиной.

– А что поцелуй? – уточнила она.

– Обещаю, эта дикость больше не повторится, – заверил он смятенную собеседницу.

– Рада слышать, – холодно произнесла она. – Поцелуи вообще не предусмотрены нашим соглашением.

– Да и соглашение само по себе глупое, – ухмыльнувшись, добавил Том.

– Именно так, – кратко отозвалась Кэт.

– Да, следует признать, что мы дурно начали наше знакомство. Я повел себя дикарем.

– Это объяснимо. Ты переживаешь смерть отца, на тебя разом обрушились всяческие неприятности, тебе могло показаться, что я вас подслушивала, что, уверяю тебя, не так. Я все понимаю, Том, – смягчившись, проговорила Кэт. – Я соболезную тебе. И, как бы ты ни относился к моему некрологу, но писала я его искренне.

– Ты права, милая. Должно быть, я испорченный человек, раз пытался углядеть огрехи в твоих словах. Но следует отметить, что отец заслуживает каждого написанного тобою слова. Откровенно говоря, этот некролог меня даже растрогал, когда я читал его впервые. Но подозрительность, как всегда, возобладала. Увы… В моем случае это происходит постоянно, – с иронической усмешкой добавил он.

– Скажи, вы были очень близки? – осторожно поинтересовалась Кэт.

– В конечном итоге ближе отца у меня никого не было, – задумчиво ответил он. – Хотя думал я так не всегда. Часто мне казалось, что мы не только люди разных поколений, разных систем взглядов, разных устремлений, но и вовсе антагонистичны друг другу… Конечно, мы никогда не враждовали открыто. Но я был молод и дерзок, а он всегда был бескомпромиссным в своих представлениях и требованиях. Нам сложно было уживаться вместе, тем более сотрудничать… Я даже не могу представить отца в моем возрасте. Когда я родился, ему уже было пятьдесят. Поэтому отец для меня всегда был скорее мудрым старцем, суровым наставником, чем просто папой. Конечно, и у Маркуса слабостей было хоть отбавляй, но с годами ему прощалось все больше и больше, с учетом всей совокупности его бесспорных заслуг. У меня такой индульгенции никогда не было и вряд ли будет. Поэтому отцовские вольности вызывали во мне сначала раздражение, а затем и протест. Больше всего меня раздражало именно то, что отцу все сходит с рук… Теперь понимаешь, сколь глуп я был? – задорно обратился он к Кэт.

– А теперь тебе его не хватает?

– Пожалуй… Не хватает человека рядом, – тихо ответил он. – Но отца я похоронил. Я четко осознаю, что его больше нет. Он прожил долгую славную жизнь. И я не намерен удерживать его душу на грешной земле своими непомерными страданиями. Отец ведь скончался не внезапно. Он был стар. Он болел. Я был готов к тому, что рано или поздно это случится. Сюрпризом для меня стало нечто иное… Смерти приходят по-разному.

– Это точно… Моих родителей не стало, когда мне было пять. Их убили, – сказала Кэт.

– Убили? Обоих?! – изумленно воскликнул Томас.

– Да… А когда мне исполнилось девять, я, по выражению бабушки, вышла из строя.

– Как это?

– Ну, со мной что-то случилось, из-за чего я категорически отказалась ходить в школу. Я перестала по утрам подниматься с постели и целыми днями могла лежать, глядя в потолок. Я ничего не хотела, ничего не делала, почти не разговаривала, даже кормили меня принудительно. Это длилось целых полгода.

– Удивительно, – отозвался Томас. – И чем это объясняли врачи?

– Считается, что это было запоздалое последствие перенесенного в раннем детстве стресса, или сказались иные причины… Но, что бы там ни было, бабушка сделала все, чтобы вернуть меня к деятельной жизни. Она на время прервала свою работу в газете, стала обучать меня на дому. Бабушка не понуждала меня, но использовала каждую возможность, чтобы пробудить во мне интерес… Примерно тогда же в наш дом стали ходить люди, которые знали моих родителей, дружили с ними. Они-то и рассказали мне многое об их совместном прошлом. Но это были взрослые люди, и мне, маленькой девочке, хотелось лучше понять их. Бабушка давала мне читать книги, которые способствовали этому. И словно шлюз открылся. Мне вдруг стало интересно все. И желание умереть, которое было таким навязчивым, отступило.