Раковой опухоли пока не вижу.

Д—ко А. Г.

Злокачественная опухоль в области головного мозга (левое полушарие). Серьезные нарушения в области дыхательных путей, метастазы в легких. Нарушения в сосудах бедер.

М—ков М. А.

Острая сердечно-сосудистая недостаточность. Нарушение в области центральной нервной системы. Нарушение нейрогумо-ральной регуляции сосудистого тонуса. Острое малокровие мозга. Воспаление оболочек головного мозга (похоже на менингит). Поражение нервных волокон (рак).

М—вая С. Б.

Аортит (главные нарушения — в области грудной аорты). Артериит. Склонность к повышению давления. Воспалительный процесс в яичниках. Больна правая почка. Нарушение кровообращения, ведущее к застою крови в сосудах (эмболия).

Рака нет.

Б—ох В. А.

Боли в ногах, спине, сердце. Приступы депрессии. Заболевание лимфатической системы (лимфогранулематоз?). Хронический гастродоуденит. Дискинезия желчных путей».

Мудреные, как видим, диагнозы. Мудреная терминология, почерпнутая, надо полагать, из Медицинской энциклопедии, а может быть, даже из более основательных источников. Но при этом — ни одного попадания.

— А откуда вы знаете, — сказала Галина Владимировна, познакомившись с желтенькой тетрадочкой, — может быть, у этих людей в самом деле имеются болезни, которые она определила. Может быть, они сами о них не знают… И врачи не знают…

— Извините, — говорю, — писать про нервное перевозбуждение и не отметить карциному сигмовидной кишки, от которой человек умирает. Нет, извините, это не диагноз.

Но Галину Владимировну не переубедишь.

Между прочим, единственная цель моей затеи, этого эксперимента — как-то расшатать ее веру в чудеса, заронить, как говорится, здоровый скептицизм. Время от времени я прибегаю к таким приемам в наших спорах. Напрасные хлопоты. Давно сказано: некоторые люди хотят быть обманутыми. Прямо-таки жаждут.

— Все-таки несколько случаев рака она называет. В других случаях ставит рак на особое место: «Рака не вижу», «Рака нет»… Значит, все-таки что-то такое брезжит в ее мозгу. А вы уж хотите, чтобы все, как на рентгене… Как на томографе…

— Я ничего не хочу, я просто констатирую: ни одного совпадения. Не мое дело толковать ответы.

Задание-то простое. Однотипные заболевания, одинаковые стадии. Какой-нибудь чемпион интуиции, наподобие Вольфа Мессинга, наверняка справился бы. Вычислил бы, к кому журналист может обратиться за сведениями о больных, что это за больные… Или как-нибудь еще. Просто догадался бы: условились взять точные диагнозы; рак, четвертая стадия — какой диагноз может быть точнее?

Но Галина Владимировна остается при своем мнении.

«Святая вода»

Читатель Я. Ткачук из Ровно написал в редакцию о случае, который с ним произошел. Ему позвонили знакомые из другого города и попросили достать лекарства у лекаря, проживающего в Ровенской области, Дубровицком районе, селе Городище. Зовут лекаря Иван Павлович. Лечит травами.

Не мешкая, Я. Ткачук отправился в путь. Добрался до села. У крайней хаты, точно в городе, висит дорожный знак «остановка запрещена». Несмотря на запрет, перед хатой множество легковых автомобилей с номерами разных областей. Спросил у встретившейся женщины, не здесь ли проживает Иван Павлович. Оказалось, точно, здесь.

Заодно получил первую информацию. Узнал, что приехал поздно: у деда большая очередь. Да и принимает сегодня не дед, а его сын. Дед куда-то уехал.

Во дворе десятка два людей ежатся на ветру (март месяц). Должно быть, это и есть пациенты. Не так уж много. Спросил, за кем занимать очередь. Кивнули на невзрачный, похожий на сарай дом — дескать, там запись. Открыл дверь в сени и ахнул. Мать честная, битком набито. В сенях и прилегающей комнатушке — человек сто пятьдесят. Стоят, друг к другу прижавшись. Вот тебе и немного!

Хотел войти — не тут-то было. Прокричал в глубину свою фамилию. Обратно прокричали: «Триста вторым будешь!»

Триста вторым! Ничего себе! Хотел уже было, как говорится, поворачивать оглобли, ехать назад в город, но его успокоили: лекарь быстро принимает, уже человек сто двадцать принял, так что часа через четыре подойдет и его, Ткачука, очередь.

Пока суд да дело, принялся Я. Ткачук искать человека пообщительнее, у кого можно было бы порасспросить, что за лекарь, что за лечение. На улице люди интеллигентные, предпочитающие холод антисанитарии помещения, в котором ведется прием. Супружеская пара. Женщина с красивым, несколько полноватым лицом. Лицо мужа показалось бледным («Наверное, ему и требуется лекарство», — подумал Я. Ткачук). Разговорились. Выяснилось, что лекарь пользует вовсе не травами, а обыкновенной водой, которую каждый посетитель тут же и набирает из крана в две трехлитровые банки.

— Как так — из крана? Да что же это за лечение!

Разговор мигом обрывается. Трудно понять, то ли супруги верят «отцу и сыну», то ли не видят особого смысла в обсуждении (уж коли приехали за сто верст киселя хлебать, чего уж тут!).

Другие толпящиеся во дворе не более разговорчивы. Остается найти трехлитровые банки. К счастью, они оказываются в багажнике автомашины, на которой приехал Я. Ткачук.

Теперь надо протолкнуться к крану. Выясняется, однако, что кран временно иссяк, надо подождать, пока вода вновь польется. Впрочем, объяснили Ткачуку, безразлично, откуда брать воду. Некоторые привозят с собой, набирают из водопровода в квартире. Пациентка, приехавшая из Черкасс, рассказала, что наполнила банки в Киеве в общественном туалете на вокзале. Поосторожничала: в предыдущий приезд из-за отсутствия воды ей пришлось тут заночевать. Можно бы набрать из колодца во дворе, но дедова невестка гоняет. Злая, стерва. Лучше всего, посоветовали бывалые, добыть воду в доме напротив, через улицу. Там, правда, берут по рублю за банку, но это самый нехлопотный путь.

…Наконец приблизилась очередь. Ткачук протиснулся в комнатушку. Огляделся. Комнатушка как комнатушка. По стенам лавки. Возле дальней стены за столиком сидит мужик лет пятидесяти пяти, крепкого телосложения. Ведет прием. Точно моей музыкантше, ему не требуется ни видеть страждущего, ни знать о его болезни. Лекарь спрашивает только имя больного и в который раз обращается. Ломая ногти, пациенты сковыривают с банок тугие пластмассовые крышки, лекарь простирает над ними руки, что-то шепчет, шевеля губами, крестит. Затем громким голосом объясняет, как принимать:

— Из первой банки первый раз выпить двести граммов перед ужином, а дальше по сто граммов перед завтраком, обедом и ужином — по три раза в день. Перерыва не делайте ни один день и не перепутайте банки. Вот первая, а вот вторая. А то потом приезжают и говорят, что нет улучшения. Когда будет кончаться вторая банка, приезжайте еще, но так, чтобы не было перерыва ни один день.

На стол кладется червонец (по пять рублей за банку), и пациент отправляется восвояси. А лекарь уже колдует над следующими двумя банками. Конвейер. На одного человека расходуется минута-полторы. За час лекарь получает трехмесячный оклад высококвалифицированного врача.

«Чем можно объяснить, — заканчивал свое письмо Я. Ткачук, — что в наш век технического прогресса, когда не осталось ни одного шамана в Якутии, с современной медициной пытаются конкурировать, причем успешно, если судить по числу их пациентов, такие вот иваны павловичи?»

Получив подобное письмо, всякий раз думаешь: может, не совсем так обстоит дело, может, сгущены краски? Бывает, внешний каркас событий представлен правильно, а существо дела перевернуто.

Проверить письмо поручили Саше Кобецу. Саша недавно из армии. Учится на вечернем отделении факультета журналистики. Это едва ли не первое его самостоятельное задание в «Литгазете».

На ровенском автовокзале корреспондент без труда определил нужную ему кассу: к этому окошечку — самая длинная очередь. Из сумок, рюкзаков, кошелок торчат уже знакомые нам трехлитровые банки. Значит, принимает дед.