Михайлов не знает никаких сомнений. Он, может, впервые и услышал-то, допустим, о межпозвоночной грыже, но — храбро берется ее лечить. Способ лечения универсален: поглаживай и отшвыривай, поглаживай и отшвыривай… И — чудо! — через двадцать минут больному вроде бы становится легче.

Так вот вопрос: обязательно ли, если обычная медицина проявила неумелость и бессилие, устремляться к знахарям типа Михайлова? Думаю, вовсе не обязательно. В последние годы получают признание у нас приемы нашей народной медицины, бурятской, тибетской, индийской… И применяют их все чаще образованные врачи, хорошо знающие историю медицины, обладающие широким взглядом на вещи. В этих приемах — взять хотя бы иглотерапию — много загадочного и непонятного, с нашей, обычной точки зрения. Много такого, что как раз и рассчитано на эффект веры. Ну что ж… Может быть, когда-нибудь психотерапия станет одним из основных разделов медицины, распространит свое влияние на все прочие разделы.

Мало еще таких врачей, таких кабинетов, таких методов — вот беда. Их нехватку и восполняют Михайловы, принося, помимо некоторой полезности (подразумевая под этим временное облегчение для отдельных страждущих), значительную долю вреда, какую всегда несут с собой невежество, безграмотность, бескультурье.

Пучок «отрицательных» лучей

О своем разговоре с Михайловым я написал в газете. Пришли отклики.

«Автор статьи показался мне человеком реакционным, неспособным смотреть вперед» (Л. Еремина, Москва).

«Нужно совсем потерять гражданскую совесть, чтобы огульно охаивать вещи, в которых не смыслишь ровным счетом ничего… Я прекрасно понимаю, что сформировавшегося охаивателя исправить практически невозможно, так что письмо свое я рассматриваю как возможность высказать свое возмущение и немного испортить Вам настроение» (без подписи, Москва).

«За старое, как за якорь спасения, цепко держатся, как правило, люди ограниченные, не желающие разбираться в существе дела. Это они встречают все новое в штыки. Какая уж тут широта взглядов и правильная оценка происходящего! Прежде чем делать выводы о Михайловых, тов. О. Морозу нужно было бы более глубоко изучить суть вопроса…» (В. Доброва, Москва).

«Меня удивляет, откуда такое пренебрежение к тому, чего Вы не понимаете и не знаете… Мне кажется, «Литературная газета» должна разбираться в тех материалах, которые она публикует» (М. Гурьева, Кемерово).

«Как же можно было пропускать такую статью, если «Комсомольская правда», «Труд», «Строительная газета», «Огонек», «Техника—молодежи», «Химия и жизнь», другие газеты и журналы писали и о Джуне Давиташвили, и о Розе Кулешовой, и о Н. Сочеванове, и о А. И. Плужникове, и о Н. С. Кулагиной, и о других людях, приносящих реальную пользу своими особыми свойствами!» (А. Попова, Москва).

«Относительно пресловутой, жестоко осмеянной О. Морозом «перестановки кроватей»… Еще и еще раз приходится сказать, что все неведомое, неизученное, непознанное, необычное представляется стандартному разуму диким, дурацким, несусветным… А потом, спустя время, выясняется, что это был передний край науки и прогресса» (Н. Каплан, кандидат искусствоведения, Москва).

«В другой раз, Олег Мороз, если потянет пографоманничать, сходите к Михайлову, он вылечит — биополем» (А. Герасимов, геолог, Новокузнецк).

«При обмене впечатлениями с коллегами по поводу Вашей статьи у нас возникло мнение, что она написана ради гонорара» (В. Шнейкин, Ульяновская обл.).

«Количество непознанных нами законов природы еще очень велико. Не надо, тов. О. Мороз, считать вздором все то, чего не знает Митрофанушка» (Н. Медведев, Каунас).

«Хочу Вам сообщить, что я тоже экстрасенс и, как другие экстрасенсы, возмущена Вашей статьей. Если Вы такой Фома Неверующий, то вот Вам эксперимент: я посылаю в Вашу сторону пучок биоэнергии (отрицательной), которая поразит Ваши клетки; следствием будет рак; когда Вы обнаружите его у себя, то воочию убедитесь, что биополе, биоэнергия — это не пустые разговоры. После этого можете обратиться ко мне, я Вас вылечу, только постарайтесь не запустить болезнь» (В. Лабезина, Московская обл.).

С корреспонденткой из Московской области я встретился. Это высокая худощавая блондинка с огненным взором, как пишут в художественной литературе. Пожалуй, одного этого взора, пылающего ненавистью, достаточно, чтобы испепелить человека.

— Почему вы так уверены, что способны вызвать у меня рак? Вам случалось уже вызывать его у кого-нибудь?

Молчание.

— Я вам не скажу этого.

— А лечить?

— Да, я многих вылечила.

— Где доказательства? Это зафиксировано где-нибудь? В каких-нибудь медицинских документах?

— Я не связываюсь с медициной.

— Почему все-таки вы уверены, что можете не только освобождать от недуга, но и награждать им?

— Мы можем наказывать, можем исцелять.

— Вы пишете, что послали в мою сторону пучок биоэнергии. А вы уверены, что попали именно в меня, а не в какого-нибудь другого, совершенно безвинного?

— Только в вас.

— Что это за пучок — сходящийся, расходящийся, параллельный, широкий, узкий, наподобие лазерного?

— Пучок как пучок.

— Что значит пучок «отрицательной» энергии? Он что, состоит из отрицательных электрических зарядов или он отрицателен по своему действию — вызывает болезнь?

— По своему действию.

— Все-таки какова природа посланной вами энергии? Она электромагнитная, гравитационная? Может быть, это ультразвук? В тот момент, когда вы ее послали, не было ли каких-нибудь помех на экране телевизора, не трещал ли радиоприемник — вы не заметили?

— Не заметила.

— А сейчас, пока мы с вами разговариваем, вы не облучаете меня?

— Не облучаю. Того, что сделано, уже достаточно.

— Не кажется ли вам, что вы преступили некий моральный запрет, употребляя свою способность (допустим, что она у вас есть) во зло?

— Вы же не верите во все это…

— Я — нет, но у меня есть близкие — мать, жена… Тревога за судьбу близкого человека гораздо легче поддается влиянию иррационального, чем тревога за свою собственную судьбу. Так вот, моим домашним вы, несомненно, доставили беспокойство.

— Я вовсе не думала их чем-либо огорчать, я хотела наказать лишь вас.

— Прекрасная логика, нечего сказать! Чем же все-таки я вас так прогневил?

— Вы еще спрашиваете? Ваша статья…

— Но ведь это несоизмеримые вещи — статья и… рак.

— У меня нет другого способа отомстить вам.

— Ну пригрозили бы для начала, допустим, воспалением легких или там радикулитом. А то сразу рак. Ведь и солдаты в таких случаях сначала стреляют в воздух… Какой же все-таки вид рака вы хотите у меня вызвать? И в какие сроки?

— Этого я вам не скажу.

— В таком случае ваш эксперимент некорректен. В конце концов, я, как и любой другой человек, могу и без вашей помощи заболеть чем угодно.

— Если я вам назову срок, это будет для вас более мучительно.

— Давайте договоримся так: все, что я от вас требую, вы напишете на бумажке, запечатаете в конверт, я напишу на нем: «Вскрыть после моей смерти» — и положу в сейф. Имейте в виду: если я скончаюсь от другого вида рака, нежели вы мне предскажете, и не в те сроки, мир не признает ваших способностей.

— Я ничего этого не буду делать. Признавайте или не признавайте — это ваше дело. К тому же я ведь написала, что вылечу вас…

— Вы написали: «…только постарайтесь не запустить болезнь». Что вы имеете в виду под словом «запустить»?

— Ну когда болезнь заходит чересчур далеко…

— Понятно, это, конечно, проясняет суть дела.

— Когда клетки начинают разрушаться…

— Насколько я знаю, при раке клетки не разрушаются, а трансформируются — обретают способность бесконтрольно делиться. И это еще не говорит о запущенности или незапущенности болезни.

— Я не медик, у нас, экстрасенсов, другая терминология…

— Что означает слово «экстрасенс»?

— Не знаю, я над этим не задумывалась… Это человек, который умеет делать то, чего не умеют другие… Точный смысл не имеет значения.