IV

Проснулся я на заре. Наелся бананов и снова влез на дерево. Пришли туземцы и разошлись по огороду — женщины пололи грядки, а мужчины крутили в тени цигарки и курили или жевали бетель. Нигде не было видно белого человека.

Он не появился ни на второй, ни на третий день. Я потерял всякую надежду его найти. На четвертый день я решил сходить к устью реки, где мои друзья из племени бома оставили несколько кокосовых орехов. В такую жару гораздо приятнее выпить сок кокосового ореха, после этого выкупаться в океане и лечь в густой тени, чем напрасно торчать на дереве...

Кокосовые орехи были на том же месте, где их оставили туземцы. Я продырявил один ножиком капитана, выпил сок, потом разделся и выкупался в океане. Вода была теплая, но все-таки купание меня освежило.

Меня начало клонить ко сну. Выбрав у реки тень погуще, я лег и заснул.

Разбудил меня какой-то шум. Я открыл глаза и увидел около себя человек десять туземцев. Они сидели и молча наблюдали за мной. А вздрогнул, но не посмел пошевелиться.

— Андо! — раздался знакомый голос. — Тауо-ала, Андо!

Я узнал Лахо. Он ждал меня три дня, и так как я не вернулся в селение, пошел со своими людьми меня искать. Он думал, что я попал в руки племени занго. Я спросил его, что бы он делал, если бы племя занго действительно захватило меня в плен.

— Карарам! Карарам! — одновременно откликнулось несколько туземцев.

«Карарам» значит война.

Все радовались, что нашли меня живым и здоровым, но я был расстроен. Мысль о «белом человеке с луны» не давала мне покоя. Нужно его найти во что бы то ни стало, даже с риском для жизни, но где и как?

Лахо сказал, что они и вчера приходили меня искать и видели меня на скале у речки, но когда они направились ко мне, я убежал. Это меня удивило. И вчера, и позавчера я сидел на дереве, с которого наблюдал за туземцами на огороде. Я не лазил на скалу. Значит, они видели другого человека. Значит, капитан или повар — один из двух действительно спасся. Я расспросил Лахо, ион подробно мне рассказал, как они пришли вчера сюда и, найдя кокосовые орехи нетронутыми, отправились к заливу меня искать. На высокой скале, вдающейся глубоко в океан, они заметили белого человека, и, подумав, что это я, пошли к нему. Но как только их увидел, белый человек бросился в воду и скрылся среди скал. Они несколько раз его звали по имени, но никто не откликнулся. Затем туземцы мне поведали и нечто другое, что еще больше меня поразило: с той же скалы была видна большая пирога. Такую пирогу они видели впервые. Она не плыла, а стояла на одном месте.

— Где эта пирога? — спросил я, глубоко взволнованный.

Лахо показал рукой на залив.

— Там среди скал, — откликнулось несколько туземцев.

— Идем, покажите мне ее, — попросил я.

Мы быстро дошли до большой скалы и поднялись на нее. Отсюда был виден весь залив.

— Вон она, смотри! — воскликнул Лахо и указал пальцем на скалы.

Я онемел от изумления. Далеко в заливе, между двумя скалами торчала из воды корма яхты плантатора. Передняя ее часть, скрытая за скалами, не была видна.

— Пирога! Большая пирога! — сказал Габон.

Да, не было никакого сомнения — это была «большая пирога» мистера Смита. Я объяснил туземцам, что на ней мы прибыли на их остров и спросил, где точно скрылся вчера белый человек.

— Там, — сказал Лахо и указал на скалы вблизи яхты. — Мы кричали: «Андо, Андо!», но белый человек скрылся.

— Я его найду! — радостно воскликнул я. — Сейчас же отправляюсь на большую пирогу. Он там.

Я велел моим друзьям ждать меня на скале и не долго думая бросился в воду...

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Неожиданная встреча на яхте мистера Смита. Стерн и Смит живы?! «Я вам не повар, а вы мне совсем не господин!» Смит желает войны. Мои обещания племени бома. Новая встреча с туземцами из племени занго. «Волшебный огонь». «Драгоценные» подарки.

I

Я плыл долго, не чувствуя усталости. Наконец доплыл до яхты и вскарабкался на палубу. Только сейчас я понял, что произошло в ту бурную ночь. Яхта засела между двумя скалами. Носовая часть была отнесена и несчастные рабочие мистера Смита погибли. Но что это? Что я слышу? Человеческие голоса! Они долетают снизу, с того места яхты, где была каюта мистера Смита.

Я быстро спустился по лестнице. Кают-компания яхты полностью сохранилась. Тут не было никаких следов ужасной катастрофы. Голоса шли из каюты плантатора, и я их слышал совсем ясно.

— Я вам не повар, а вы мне совсем не господин! — кричал кто-то немного осипшим басом.

— А консервы чьи? — спрашивал другой альтом.

— Я могу обойтись и без ваших консервов, а вот вы что будете делать, если я не принесу воды? Ведь не станете же пить морскую? Вы не забывайте, что при каждом посещении острова я рискую жизнью!

— Я плачу вам!

— Платите!? Чем?

— Фунтами стерлингов!

— На кой черт мне ваши фунты? Здесь они ничего не стоят!

— Но поймите, наконец, я не привык готовить, — захныкал альт.

— Привыкнете! — нагло отрезал бас.

Я открыл дверь в каюту. Мистер Смит, вытянувшись на мягкой кушетке, курил сигару, а капитан Стерн, сидя в кресле, дымил голландской трубочкой. Увидев меня, они вскочили в испуге и вытаращили глаза. Смит уронил сигару на ковер. Постепенно его испуг сменился изумлением и наконец — радостью.

— Ах, это вы! — воскликнул капитан и, бросившись ко мне, так меня обнял, что у меня кости затрещали. — Значит, и вы спаслись? Я так и думал! Я так и думал! Я был уверен!

— Не потому ли вы его оплакивали каждый день? — проронил за его спиной Смит, поднимая с ковра продолжавшую дымить сигару.

— И я предполагал, что вы живы, — сказал я капитану. — Но только несколько дней назад убедился в этом окончательно... Как вы спаслись? Рассказывайте! Я вижу, что каюта ничуть не пострадала. Мистер Смит, наверно спал и не почувствовал катастрофы...

— Не шутите, — вздохнул плантатор. — Я бодрствовал все время. Когда яхта налетела носом на скалу, я вылетел из койки и очутился на другом конце каюты.

— На кушетке! — засмеялся капитан, и морщинки вокруг его глаз стали еще гуще.

— Да, на кушетке, и это меня спасло от контузий, — подтвердил Смит.

Каюта и кают-компания уцелели не случайно. Как мне объяснил Смит, они были отделены от остального корпуса яхты внутренней железной конструкцией и были приспособлены к тому, чтобы в случае катастрофы плавать по воде. Плантатор не упустил случая похвастать, что эта была его идея. Правда, она ему стоила много денег, но теперь он доволен и не жалеет: деньги зарабатываются, а жизнь дается человеку только однажды.

Пока он все это мне рассказывал, лицо его сияло довольством и восторгом, которые меня возмутили. Я вспомнил о рабочих, захлебнувшихся в трюме, вспомнил о запертой двери в кубрик и сказал с упреком:

— Значит, если бы рабочие были тут, они бы спаслись!

— О, сэр! — воскликнул плантатор. — Тут так тесно для пятидесяти человек!..

Я отвернулся от него.

— А вы, капитан? — обернулся я к морскому волку. — Ваша одиссея, наверно, богаче приключениями?

— Если вы так полагаете, то будете разочарованы, — усмехнулся Стерн. — Когда дикари занесли меня на скалу, камень соскользнул с моих ног. Эти люди даже не потрудились столкнуть меня — я сам прыгнул в воду без камня. Доплыл до скалы и притаился в пещере. Когда стемнело, я вышел на берег и спрятался в лесу. Несколько ночей я спал на деревьях от страха сделаться добычей диких зверей, но это мне причинило много неприятностей. Человек давным-давно расстался с обезьяньим образом жизни, и дерево ни в коем случае не представляет собой для него удобной кровати. Я не мог спать и все думал, что делать и наконец надумал: каждый вечер я ходил спать на какую-нибудь из скал у залива, как в первый день, когда мы спаслись. На скалах мне не угрожала опасность от диких зверей. А однажды лунной ночью я увидел яхту. И жалею, что я ее увидел, искренне вам говорю. Потому что мистер Смит воображает, что я его повар. Нет, нет! Проститесь с этой мыслью, сэр! — обернулся он к плантатору.