— И как бы ты это сделал?

— Взял бы автомат с достаточным боезапасом и оптикой, выбрал хорошую позицию и оттуда пощелкал бы всех по одному!

— А без автомата? — Кривошапко насмешливо посмотрел на него. — Голыми руками?

— Шутишь?

— А ты еще не понял?! Все убиты без оружия, в крайнем случае, использовалось нечто вроде рога, об этом еще эксперты спорят. Причем убийца был один…

— Что?! — Александров даже как-то неловко засмеялся от анекдотичности ситуации. — Ты мне сказки не рассказывай! Охрана с оружием, дверь закрыта, и тут появляется маньяк и начинает размахивать ножом. Да его убьют сразу после первого трупа!

— Пойдем, покажу тебе кое-что, — подполковник завел его в комнату охраны. Здесь тоже на полу лежал труп. Кривошапко аккуратно перешагнул через него. — Смотри! Мы уже эту запись раз десять просматривали.

На мониторе двинулась картинка. Юрий увидел, как охрана поднялась со своих мест, доставая оружие, причем перемещались они медленно и неестественно, на лицах понемногу проявлялось удивление и страх.

— Просматриваем на максимуме замедления, иначе вообще ничего не увидишь, — пояснил подполковник. — Смотри, сейчас появится…

Александров вгляделся в экран, но смотреть оказалось не на что. Между охранников прокатился мутный смерч и исчез, а тела еще долго падали на пол один за другим, покрывая стены и пол кровью брызгающей из оторванных конечностей и вскрытых грудных клеток.

— И это все, что у нас есть, — грустно усмехнулся Кривошапко. — То же самое можно увидеть на всех записях.

— А стоп-кадр сделать сможешь?

— Смотри, — подполковник снова прокрутил обратно запись и остановил ее. Александров недоуменно смотрел на мутный столб, в котором едва угадывалась размытая человеческая фигура. — Хищник двигался с такой скоростью, чтобы его камера не запечатлела, так что ничего не увидим даже при увеличении. Согласен, что клиент твой?

— Похоже, и в самом деле наш, — кивнул озадаченный Александров, не веря своим глазам. — Мои ребята, конечно, поработают с изображением, эксперты тоже, но на большее не рассчитывай — никто тебе не позволит все эти убийства списать на инопланетян, прибывших сюда поохотиться.

— Да знаю я! — подполковник раздраженно махнул рукой. — Но если такое повторится, мы все будем иметь бледный вид…

— Конечно, — Юрий вздохнул с облегчением, потому что на мгновение представил, как это дело отдают ему. И как он будет ловить этот вихрь? Да и человек ли это? То, что на стоп-кадре можно было разглядеть руку, ни о чем не говорило, та была размытой и странной. Неужели — действительно хищник?! — Но все равно я это дело не получу — у меня ни соответствующих кадров, ни опыта расследования. Конечно, мы снимем копии с записей и начальству доложим, но это все.

— Ладно, — Кривошапко поднялся из-за стола. — Вот поговорил с тобой, и стало легче. Пойдем, посмотрим следующий этаж. Там у нас лежит на полу мертвый вор по кличке Слон в окружении охраны, которая имела оружие круче, чем в боевиках, и кое-кто выстрелить успел, да только стены продырявил.

— Не завидую тебе, — искреннее посочувствовал Александров. — Жаль, ничем помочь не могу.

— Не нужна мне твоя помощь, — отмахнулся подполковник. — Я уже переговорил с начальством. Дело спишем на бандитские разборки, потрясем авторитетов, попытаемся разобраться, кому эта смерть выгодна, и на этом закончим. Заказные убийства у нас не раскрываются, об этом все знают. Мне главное, чтобы ты был в курсе на тот случай, если подобное повторится. А вот что тогда будем делать, не знаю, наверное, придется как-то вместе работать…

— Мы все здесь заснимем, если что сможешь на нас сослаться, — Юрий тронул Кривошапко за плечо и прошептал. — Слушай, я тут недавно, приехал оттуда, где стреляют, но такого не видел. У вас это часто бывает? Прости, конечно, за глупый вопрос?

Кривошапко посмотрел на него с удивлением:

— А я о чем тебе битый час толкую? Впервые это у нас! Никогда подобного не видел, хоть веселые девяностые рядовым оперативником служил. Трупов повидал столько, словно все это гнилое время в морге санитаром проработал, а сейчас чувствую себя как новичок в первые годы службы…

— Я тоже, — сокрушено и виновато произнес Александров. — Извини, что помочь ничем не могу…

— Спасибо, мне уже стало лучше, главное — уже не думаю, что крыша у меня поехала. Нормально, прорвемся, не в первый раз.

Кот выходил на разных станциях, переходил с одной линии на другую, запоминая тех, кто шел за ним. Хорошо, что время было позднее, и людей в метро ехало немного, поэтому все были на виду. Убедившись, что никого не видит и главное — не чувствует на себе чужого взгляда, пересел на нужную линию и довольно быстро добрался до своей станции. Здесь он проверился еще раз и пошел к своему дому.

Двухкомнатная квартира деда находилась в панельной шестнадцатиэтажке. Они с сестрой переехали в нее сразу после смерти старика, продав квартиру родителей, чтобы как-то просуществовать первое время. Оплачивал их общее жилье, конечно, Влад. Лия училась в университете на факультете журналистики, поэтому денег у нее не могло быть по определению.

Когда они остались вдвоем, роль старшего, а значит, ответственного за всю семью, перешла от деда к нему, и никто не спрашивал его согласия. Сестра была еще девчонкой, заканчивала школу, а он уже на втором курсе института. И через год, когда сбережения резко подошли к концу после того, как пришлось заплатить за обучение, встал вопрос — как жить дальше?

Именно тогда он и отправился по адресу Дока, который нашел в записях деда. Никаких других вариантов выживания просто не смог придумать.

Получилось все, безусловно, не так, как ожидал, но и не так плохо, как могло получиться. А сейчас ему даже нравилось, и если бы кто-то попытался у него отобрать тот мир, в котором он сейчас живет, он был бы очень недоволен, несмотря на опасности и огромное количество материализованных в тех местах ужасов, о которых люди живущие в столице даже не догадывались.

Странно все тогда было…

Домофон на двери подъезда остался тем же, комбинацию цифр не сменили, поэтому он проник в родной дом без каких-либо проблем, даже не пришлось сестру поднимать, поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка.

Влад мог открыть дверь сам, ключи у него были, но он всегда звонил, опасаясь, что у Лии может оказаться кто-то — должна же у девушки когда-нибудь появиться личная жизнь? Пусть у него ее нет, но у нее-то пусть будет.

Кот надеялся, это когда-нибудь произойдет, и в то же время боялся, что избранник сестры ему не понравится.

— Кто там?

У него кольнуло сердце. В голосе Лии слышалась тоска и боль.

— Твой брат.

Загремели замки.

— Влад! — Сестра бросилась ему на грудь. — Как хорошо, что ты приехал. У меня беда.

Она заплакала, Кот обнял сестру, отвел в комнату и посадил на диван. Сердце защемило. Давно девочка так не рыдала. Последний раз это происходило, когда умер дед. Он гладил ее по голове и ждал, когда Лия успокоится, минут через десять потеряв терпение, произнес:

— Я не смогу тебе помочь, если не узнаю, что случилось.

— Ты все равно не сможешь помочь! Я не хочу жить! Я убью себя! Мне так страшно, больно, одиноко. Ну, почему все так несправедливо устроено в этом мире?

— Так говорить не надо, — Влад снова ее обнял, дожидаясь, когда на его непромокаемый комбинезон выльется новая порция горько-соленых слез. — Жизнь дается один раз, не стоит ее терять, потому что второй не будет. И справедливость существует, просто иногда ее трудно понять.

— Когда все плохо, и становится с каждым днем только хуже, стоит ли жить?!

— Конечно. Вся штука в том, что другой формы существования у нас нет и не будет. Пусть жизнь тебе кажется плохой, пускай в ней трудно и больно, но иной просто нет. Небытие — плохо, хотя бы потому что ничему не учит.

— Разве главное чему-то научиться, что-то понять? В этом смысл?