Мы придумали, что информацию наш жиголо будет продавать «по частям» – платите, тогда «продолжение следует», как в сериале.

Парень из «Абдуллы» сразу получил от нас хороший куш, потому включился в игру еще азартнее. Мы его еще распалили, когда раскрыли всю придумку: за сведениями к нему в «Абдуллу» должна приходить женщина, лучше жена «Серого» для прикрытия: он, дескать, привык иметь дела с женщинами, и такой контакт «не вызовет подозрений». Она должна приносить и деньги.

– Если ты ее трахнешь – оплата двойная! – пообещал я. Знал бы я, чем обернется для меня такое обещание. Жестокость родит жестокость, я это понял позже. Кто первый начал, теперь уж не найти. Ни Родину толком любить не получается, ни женщину!

Жиголо, услыхав про бабу, завелся с полоборота, теперь ему работа так нравилась, что уже его надо было держать за уздечку, чтоб не напахал!

Согласие и аванс принесла жена «Серого»!

– Как тебе она глянулась? – спросил я зачем-то. Знал бы я, что это была за баба, от всей затеи бы отказался. Но если б знал, где грохнусь, ходил бы с подушкой безопасности от «мерса».

– Окей! Лучшего я не смотрел. Среди русских она лучшее, что было для меня! – я передаю его арабско-французский язык, который понимают только люди такого сорта да те, кто попарился в казенном доме.

– Ты что, уже трахнул ее?

– Нет, но факну, уже мой джоб (работа).

Мне стало почему-то противно. Куда-то не туда я завернул. Захотелось дать обратный ход.

«Ну, скажи, скажи, зачем тебе нужно продолжать игру?» – пытал я себя. Ответа не было. За «книжниками» стояла уйма народу. Всем не отомстишь.

Я вдруг стал думать над этой проблемой, а это была именно проблема, хотя я и не люблю этого слова. Как получилось, что невинный роман с француженкой перерос в авантюру, перемоловшую всю мою жизнь? Ведь и идея мести пришла мне не сразу. Или она во мне зрела все эти годы?

Почему я воспользовался первой же возможностью поехать туда, где меня унизили? Зацепился за пустяк?

Просто такой тип покаяния? Не на словах, а конкретно.

Хорошо, я отомщу. Дальше?

Ведь будет наказана только одна сторона, есть другая. Кто меня потом без разговоров вышвырнул на улицу с волчьим билетом? Лучший друг. Кто не помог в критическую минуту? Друг детства. Но со всеми сводить счеты чего-то скучновато. Вот если бы Софью Власьевну как следует проучить! Слабо? Наказываешь мелюзгу? Их жизнь в ее объятиях – лучшее им наказание. Хотя они этого не понимают пока. Надо подумать, как сделать, чтобы поняли.

Деньги свалились мне на голову. Это – знак. Я обязан придумать. И как отомстить той стране, которая поразила меня жаждой вырваться из-под ее гнетущей опеки.

Но ее нет, той страны. Там теперь – тот же «свободный мир», в который мы когда-то хотели удрать. То есть то же говно, лабуда и наколка, но с привкусом неисчезающего «совка», что еще страшнее. Рулят люди с бабками, а народ последний хер без соли дожевывает. И здесь к тому идет, хавала поболе и тряпья – весь прикол!

Я когда-то безумно любил ту страну… Как женщину. А когда женщина, которую ты любил, тебя предала, ты должен ей отомстить! Во что бы то ни стало! Особенно если она ушла к богатому любовнику, бросила тебя из-за твоей бедности, несостоятельности. Меня растоптали именно потому, что у меня не было денег, а у них были. Жалкие гроши. Но их хватило. Теперь у меня их много.

Теперь я ненавижу ее, «обновленную» родину. Как бросившую меня из-за денег женщину. Ту, далекую, из Погорельского…

А если я сам, я один виноват, что она опозорена? Плохо дрался. Спасовал, как с уголовниками из Марьиной рощи. Эти не лучше.

Так и себе я отомщу! Но я буду последним в ряду. Так получилось, что я оказался крайним.

Тут я вспомнил, что жена «Серого» сегодня опять должна идти к подонку из «Абдуллы». Что будет, если он добьется своего?

Почему я все время ищу пути мести через секс? Вот и сейчас сутенер должен трахнуть жену обидчика. Опять, выходит, секс? Потому что секс – это разменная монета. Секс – валюта в руках и богатых, и бедных, когда залетает и к ним. Последняя валюта невинности и карманные деньги развращенного богача. У меня теперь много карманных денег, с которыми я приехал мстить любимой женщине, ставшей… Не будем уточнять, кем…

В молодости мы все богачи. А потом, ближе к старости – только те, кто взамен молодости обзавелся богатством.

Я понял китайского мандарина, который обкладывался юными красотками, ложась спать. Нет, не сладострастие руководило им, а жажда ощутить себя юным, чтобы юным и умереть. Только секс ведет к бессмертию. И смерть наступает не тогда, когда мы испускаем дух, а тогда, когда мы испускаем заветное семя в последний раз, как висельники, самоубийцы… Остальное – не жизнь. Сколько ни обкладывайся красотками.

Когда мы живы, лучшим подтверждением нашей силы была и остается наша сексуальная мощь. Так было у дикарей в стаде, так остается у Рокфеллеров и париев. Правда, теперь к мощи гормонов добавилась мощь золота! Впрочем, они и всегда сопутствовали друг другу.

Ну, а на золото можно купить только эрзацы – девочек, мальчиков, наркотики, стимуляторы и «симуляторы». Двадцать первый век на дворе, Лимонов уже кажется первоклашкой, оставшимся в Харькове на бессрочный второй год. Конец будет еще ужасней. Как у Сянь Мыня в «Цветах сливы в золотой вазе» – черной зловонной струей излилась жизнь из погрязшего в грехах злодея.

«Скажи себе вовремя стоп!»

Да, когда почувствую, что это время наступило.

Поэтому я с самого начала знал, что должен вернуться туда, откуда бежал, и вернусь туда, чего бы мне это ни стоило. Просто прятал это знание и прятался от него сам.

Возвращаться туда нищим было бессмысленно, но не мог же я знать, что разбогатею в результате своего бегства! Или мог? Или действовал по велению каких-то «высших сил»? Так я в них не верил и не верю по сей день.

Напрашивался банальный ответ: он должен был вернуться туда победителем, а не просто как богатый иностранец! Он таким и вернулся.

Он хотел вернуться к своей первой Любви, и он вернулся!

Он хотел умереть у нее в объятиях, и он именно так и умрет!

Когда-то это была его страна и его Первая Любовь – это было одно и то же! Засыпая, он по ночам, шептал: «Я люблю! Я люблю тебя!» И сам не знал, проснушись, кому адресованы были эти слова! Ведь они были адресованы никому!

Теперь он знал – они адресованы были той, которую он предал. Нет! Которую у него отняли! Всю жизнь у него отнимали эту любовь по кусочкам и, наконец, вырвали всю! Он и назад едет – мстить! Приедет.

Приехал.

Сейчас, сидя в «Балчуге», он ждал чуда, ждал каждую минуту, что постучит та, другая, единственная женщина. Но пока стучали только девки. Они протоптали уже дорогу к нему. Точнее, к его бумажнику. Так отомстил ты?

Еще бы!

Операция «Серый» удалась на все сто!

Он с тайным садистским сладострастием слушал отчеты о том, как жиголо кадрит жену «Серого». Когда сутенер по его просьбе привел ее трахаться в тот же отель, откуда его «депортировали» пять лет назад (он впарил сутенеру, что там стоят скрытые камеры),», он навел туда полицию нравов. За взятку, разумеется, и немалую. Парочку взяли теплыми. Скандал был, но его замял «Игрок». Снимки попали в бульварную газету. Лицо женщины было закрыто черной заставкой. Кто она и откуда – не упоминалось. Шарль упрекал его – он поставил под угрозу всю операцию, «Серого» могли выслать раньше. Но он не мог допустить, чтобы сутенер довел дело с женой «Серого» до конца. Почему-то это оказалось важнее. Самого «Серого», как мелкую сошку, пока не тронули.

Когда я взглянул на снимки, что-то заставило меня вздрогнуть. Что-то показалось знакомым. Что? Сгиб локтя? Поворот головы? «Да ты бредишь! Сколько ей сейчас должно быть? И сколько этой!»

«Серый» был из «поколения next». «Генерация П» по Пелевину. Я тогда особенно психовал, что бирку ВИП срывает молокосос. Жена его – даже моложе. А Надежда – ровесница мне. За полтинник хорошо.