— Вы не расстраивайтесь, у вас это только сейчас, а у нас всю жизнь так, — утешал Штейнхауса один из советских математиков, который приехал во Львов на конференцию

Штейнхаус до конца советской оккупации читал лекции по-польски. Профессора, которые хотели подлизаться к большевикам и переходили на русский, наталкивались на громадные трудности, поскольку польский язык — это язык, созданный аристократией, был гораздо точнее, чем крестьянского происхождения русский язык. Так что их лекции часто звучали ненатурально и смешно. Но для большевиков это не имело никакого значения. Важно было не проявлять слишком самостоятельного мышления в политических вопросах. Тут ценились глупость и пассивное послушание пропаганде. Пропаганда эта велела сегодня верить в утверждение X, а на следующий день приказывала забыть это утверждение и то, что еще вчера оно было истинным. Так было с вопросом, кто развязал Вторую Мировую войну. До немецкой агрессии это были польские «паны», после — немцы. Последнее, что сделали русские, это было убийство нескольких тысяч поляков в тюрьмах НКВД, — Замарстынув, Брыгидки и на улице Лонцкого.

«Этой землёй никогда не управляли так великолепно».

После нападения Гитлера на Советскую Россию быстро обнаружили себя украинцы. Это украинские части Nachtigall, хотя и весьма немногочисленные, первыми вошли во Львов. Инициатива создания этого формирования принадлежала II конгрессу ОУН-Р, который постановил, что «… для реализации своих планов ОУН организует и обучает собственную военную часть». Согласие на создание этой части 25 февраля 1941 года дал адмирал Вильгельм Канарис, в начале марта согласие дало командование Вермахта.

После того, как вошли немцы, университет был закрыт. Быстро вспомнилась гитлеровская акция в Ягеллонском Университете против профессоров. Единственным спасением было изменение личности. В первые дни были убиты несколько десятков польских профессоров. Список профессоров составили их бывшие студенты-украинцы, принадлежащие к Организации Украинских националистов (мелинковцы). В ночь со 2 на 3 июля 1941 года поспешно, чтобы успеть до конца комендантского часа, профессоров и их семьи расстреляли на склоне Кадецкой Горы, около улицы Вулецкой. В убийстве участвовала эта «военная часть» ОУН-Р. Ответственны за убийство: гестаповцы Ганс Крюгер, Вальтер Кутшманн, Курт Ставицки, а также их голландский сотрудник Питер Николаас Метен. Они никогда не были осуждены за это преступление, несмотря на неоднократные требования польской стороны.

Штейнхаус отдаёт знакомым свой польский паспорт и превращается в крестьянина. Он изменяет внешность так, чтобы «стать похожим на костельного органиста» и переезжает в расположенную под Львовом деревню Зимна Вода, а точнее, в самую безлюдную её часть — в Осичину. Там, вместе с женой они ведут нищее существование, радуясь, однако, что удалось спасти жизнь. В окрестных деревнях величайшей опасностью становятся украинцы, служащие гитлеровцам. Сначала они чувствуют себя совершенно безнаказанными, однако, в конце 1942 года даёт о себе знать польское подпольное государство, которое приговаривает таких людей к смерти. Приговоры эти исполняются. Немцы за каждый приговор расстреливают десять поляков. Тут Штейнхаус описывает изумление этих предателей, когда после усиления деятельности АК, они просят СС перевести их в другую местность, где их никто не знает. Немцы приказывают им остаться в тех же местах — приговаривая к верной смерти.

Немецкую оккупацию Штейнхаус проводит в деревне, воруя в лесу хворост и не обращаясь ни в какие государственные органы. У него нет продуктовых карточек, нет талонов на какие-то другие товары первой необходимости. Однако благодаря этому он избегает вывезения в Германию и принудительных работ. С 1943 года он тайно даёт уроки французского языка, географии и, конечно, математики.

В дневниках он описывает и немецкую пропаганду. Она меняется вместе с ситуацией на восточном фронте. Из войны за пространство для немецких господ она неожиданно превращается в войну за защиту Европы от объединившихся коммунистическо-еврейских безбожников. Поляков призывают встать на защиту европейских храмов, однако, известия о немецких убийствах уже очень распространены. В нескольких километрах от Львова проходит трасса, по которой везут венгерских евреев в Освенцим. Польские железнодорожники насчитали их около полумиллиона. Часто происходят истории, которые немцы называют «трагическими случайностями». Так, однажды в дом неподалёку от жилья Штейнхауса ворвались немцы и сожгли заживо живущих там женщин вместе со всеми постройками. Это было наказание жившему там крестьянину за участие в каком-то покушении. Потом оказалось, что крестьянин уже несколько месяцев находится на работах в Германии. Несмотря на это, газеты провозглашали: «Никогда эти земли не управлялись так великолепно».

Разница между двумя оккупациями существует, хотя обе были жестокими. Штейнхаус войну пережил, однако потерял многих своих родственников. А наследие польской математической школы возродилось в Варшаве и во Вроцлаве. Штейнхаус вспоминал потом, что при русских он написал, собственно, только одну математическую работу — из-за глупости советских чиновников, при немцах же — ни одной, из-за постоянного страха за свою жизнь и призрака уничтожения, витавшего над львовянами.

22 мая 2008 года

Рафал Земкевич

Недругам-москалям

http://fakty.interia.pl/felietony/ziemkiew…moskali,1111532

Rafał Ziemkiewicz Do nieprzyjaciół Moskali

(Намёк на известное стихотворение Адама Мицкевича «Друзьям-москалям» — прим. перев.).

На тебе! Я развязал польско-москальскую войну. Пока что лишь виртуальную.

Началось с моего комментария в «Жечьпосполитой» после военного парада в Москве, с его пышностью, размахом и толпами умилённых продемонстрированной мощью «совков», размахивающих кулаками в камеры и объявляющих миру, что скоро Россия снова будет настолько сильной, что всем, ну, прямо всем на свете надаёт по морде и напинает по заднице.

Комментарий, как я узнал, побил рекорды популярности в российском Интернете, комментируемый широко и, конечно, в основном, неприязненно. Особенно уязвили русских те фрагменты моего текста, которые касались уровня жизни среднего гражданина, а также состояния прав человека и гражданина в стране, военной мощью которой они так гордятся.

Очень хорошо: они и должны были уязвить, таковы и были осознанные намерения автора. Не то чтобы я сильно надеялся, но всё-таки рассчитывал на то, что хоть один человек из тысячи задумается о том, как больны души — вот, тех же пенсионеров-ветеранов, половина из которых живёт ниже уровня биологического выживания, в условиях, оскорбляющих всякое человеческое достоинство, и которым совершенно не мешает, что на один лишь ремонт искорёженного танками асфальта пойдёт сто миллионов баксов. Да плевать на всё, главное, мы показали миру, какие мы сильные!

Так вот, я пишу об этом, потому что я прекрасно знаю эту болезнь — весь мир её знаёт. Поведение современных россиян поразительно, точка в точку, напоминает поведение немцев в тридцатые годы. Всё зло от того, что нас унизили, что мы проиграли войну, а проиграли мы из-за евреев, извращенцев и врагов народа, которые подло ударили нас в спину, но это ничего, потому что, к счастью, у нас есть Вождь, который возродит наше могущество. Мы встали с колен, снова строим самые мощные в мире танки и самые лучшие бомбардировщики, и мы им всем покажем!