– Я знаю. Мне Мэтти сказала. Миссис Мэтьюз, домоправительница мистера Райдера.

– А, значит, вам и читать не надо. Себастьян Райдер долгие годы искал, как бы ему отомстить, поэтому вполне хладнокровно нанимал сыщиков, чтобы они искали любую порочащую информацию о семье Теннантов, надеясь извлечь из нее что-нибудь скандальное. Наверное, все отчеты вместе могли бы составить толстую книгу, но многие бумаги ничего не стоят. – Она поглядела на папку, лежавшую рядом со мной. – Там лишь крупинки золота, да и золотом они стали лишь много позже, когда появились другие отчеты. Например, в первом из них, пятнадцатилетней давности, говорится о том, что миссис Анна Хью Ритчи, в девичестве Анна Теннант, унаследовала от своей матери родинку, которой отмечены только женщины этого рода. Она изображает вроде бы маленькую золотистую бабочку.

Я поставила чашку.

– Об этом есть и в отчете. Неужели мистер Райдер все эти годы знал о дочери миссис Ритчи, о которой она сама даже не подозревала?

– О нет, дорогая. О вас он узнал совсем недавно.

Я положила руку на плечо.

– По родинке?

– Да. – Она внимательно разглядывала донышко чашки. – В прошлом году ему как-то пришлось играть в карты в своем клубе, и за одним столом с ним оказался молодой человек, который за год до этого побывал в Париже. Помимо обычных экскурсий, он побывал в кабаре, на танцевальных шоу, на богемных представлениях... и в Колледже для юных девиц мамзель Монтавон. – Миссис Хескет виновато поглядела на меня. – Он сказал, что там ему очень понравилась одна девушка, которая прекрасно говорила по-английски и вообще была весьма образована и приятна в общении. Он обнаружил у нее на плече очень привлекательную родинку, похожую на золотистую бабочку. Через год, когда он опять посетил Париж в надежде... повидаться с девушкой, оказалось, что она исчезла, и он был очень огорчен. У миссис Хескет дрогнул голос.

– Пожалуйста, не смущайтесь, – сказала я.

К моему удивлению, глаза у нее наполнились слезами.

– Ох, девочка, это так ужасно.

– Поначалу правда было ужасно. Однако если хотите жить, нельзя позволять обстоятельствам мучить вас, и мне удалось найти способ сделать свою жизнь сносной.

Она не отрывала от меня вопрошающих глаз.

– Какой... Ханна?

– Я научилась обманывать себя, миссис Хескет. Когда мне приходилось бывать с мужчиной, я заставляла себя поверить, что он мой муж, любящий муж, и мне хочется сделать ему приятное. Это не всегда удавалось, мужчины ведь всякие, но чаще удавалось.

Миссис Хескет долго молчала.

– Вы, Ханна, необычная девушка. А сейчас прочитайте сами отчет Пинкертона. Он в папке под номером пять.

Я не знала никакого Пинкертона, однако нашла отчет и принялась за чтение. Судя по дате, это писалось пять лет назад, и самому отчету предшествовала преамбула, в которой было сказано, что вскоре после возвращения Анны Теннант из Швейцарии много лет назад один из приближенных сэра Джона Теннанта по имени Элберт Морган неожиданно обзавелся деньгами и вместе с женой уехал в Америку. Моргана не любили и боялись в деревне, поэтому его отъезд породил множество слухов.

Об этом инциденте сообщалось наряду со многими другими инцидентами, отмеченными разными сыщицкими агентствами, и лишь пять лет назад, говорилось в преамбуле, мистер Райдер, просмотрев бумаги, решил, что в отъезде мистера Моргана есть что-то странное и оно должно быть изучено. В связи с этим он обратился в агентство Пинкертона, самое большое и известное агентство в Америке, чтобы они нашли мистера Моргана и попытались выяснить источник его обогащения, так же как причину отъезда из Англии.

На этом заканчивалась преамбула и начинался сам отчет, скопированный квадратным почерком мистера Бонифейса. Стиль был не его – сухой и лишенный всяких красивостей. Три месяца прошло, прежде чем Элберта Моргана нашли и обнаружили, что он уже полгода как умер. В Америке они вместе с женой поселились в Филадельфии, казались людьми вполне обеспеченными, хотя и небогатыми. Соседи не любили его за грубость и агрессивность, да и жена его не любила, так как он время от времени ее крепко бил. Детей у них не было.

Наверно, потому что ему не было необходимости работать, он начал пить примерно года за два до смерти, причем пил много, так что у него даже случались delirium tremens. В преддверии их он совершенно менялся, становился испуганным и просил жену защитить его от являвшихся ему чудовищ. Во время одного из таких приступов он сделал признание жене.

Далее агентство Пинкертона излагало это признание со слов миссис Морган. Многое мне было уже известно от миссис Хескет, например о бегстве доктора Тюдора с дочерью сэра Джона Теннанта, о его практике в Кеннингтоне, о его гибели во время нападения на него Моргана с шайкой. Он был уверен, что дочь сэра Джона Теннанта родила мертвого ребенка, а так как сэр Джон счел необходимым для своей безопасности отправить подальше слишком много знавшего человека, то он и дал ему денег.

Дочитав отчет до конца, я посмотрела на миссис Хескет, которая, крепко сжав руки на коленях, неотрывно глядела на меня.

– Жена мистера Моргана сказала сыщику, что в точности сделал ее муж?

– В сущности, нет, – ответила мне миссис Хескет. – Вы же понимаете, они заплатили ей всего десять долларов. Правда, она знала о ребенке, но тоже думала, что он родился мертвым.

Я отложила отчет в сторону.

– Значит, она ничего не теряла, рассказывая им, что знает. Муж мертв, к тому же она его не любила. Миссис Хескет, а что дальше? Разве это доказывает, что сэр Джон совершил преступление?

Она криво усмехнулась:

– Ханна, она ничего не подписала. Все, вами прочитанное, не более чем сплетня или бред спившегося человека, пересказанный его вдовой. Это правда, не сомневайтесь, но не доказательство вины. Если бы кто-нибудь посмел обратиться с этим в суд, он был бы немедленно осужден за оскорбление.

Подумав несколько минут, я спросила:

– Когда мистер Райдер узнал, что я не умерла и что меня удочерила Кэтлин Маклиод?

– О, гораздо позже. Он продолжал собирать информацию и в конце концов нанял кого-то разыскать доктора Лэнгли, старшего компаньона вашего отца, который принимал вас. Однако тот умер за год-два до этого, и его наследник уничтожил ненужный архив. Тем не менее удалось найти его домоправительницу, которая еще была жива, но была очень старой и почти совсем слепой. Однако она помнила доктора и миссис Джеймс, то есть ваших отца и мать. Еще она очень хорошо помнила женщину по имени Кэтлин Маклиод, как раз в то самое время потерявшую своего незаконного ребенка. Домоправительница под большим секретом сообщила, что ребенок, которого Кэтлин Маклиод унесла с собой и выдала за своего собственного, был на самом деле ребенком миссис Джеймс.

– А почему домоправительница так хорошо запомнила мою... запомнила Кэтлин Маклиод?

– Потому что имела к ней отношение, дорогая. Вроде бы доктор Лэнгли попросил ее помочь найти квартиру для Кэтлин Маклиод и ребенка, и она как-то там договорилась со своей приятельницей миссис Тейлор, до замужества служившей судомойкой у доктора. Сыщик разыскал ее дом по указанному домоправительницей адресу. Мистер Тейлор сидел в тюрьме за драки, но от его жены сыщик узнал, что ваша мать умерла и Тейлоры приютили вас. Однако подтвердить это ничем не удалось.

– Правильно. Мама отдала им все свои сбережения, но через несколько месяцев мистер Тейлор продал меня хозяйке дома терпимости в Лондоне, которая в свою очередь продала меня мамзель Монтавон в Париж.

Миссис Хескет прикусила губу, и в глазах у нее опять блеснули слезы.

– Я предполагала что-то в этом роде. Ох, Ханна, бедная вы моя. Миссис Тейлор сообщила сыщикам, что вы сбежали, и она понятия не имеет, где вас искать.

– Она наверняка ничего не знала, – подтвердила я, – но даже если догадывалась, она бы все равно не посмела выдать мужа.

– И все-таки кое-что у нее узнали, – продолжала миссис Хескет. – И это кое-что весьма заинтересовало мистера Райдера, поскольку у него уже были данные на этот счет. Выяснилось, что у дочери Кэтлин Маклиод, а вы ведь считались ее дочерью, на плече родинка.