Конар замолчал, и в комнате воцарилась мертвая тишина. Единственным звуком, который она слышала, было его дыхание, частое и прерывистое.

Он продолжал задумчиво гладить ее волосы. Его голос был бархатным и чуть хрипловатым, — такой спокойный, но она знала, что в любой момент Конар может сорваться.

— Я должен сказать, что никогда не отпущу тебя!

— А я и не собираюсь просить об этом. — Она попыталась вырваться, но он неожиданно сжал палы с намотанными на них волосами в кулак.

— Ты посмел причинить мне боль! — закричала Мелисанда.

Он медленно покачал головой.

— Нет, леди, вы сами себе причиняете боль. Стойте спокойно, и с вашими волосами не случится ничего плохого.

На мгновение она застыла, внимательно разглядывая его, пытаясь забыть про недавнюю боль.

Сейчас речь идет о будущем. Не противоречь е» и все кончится хорошо. Перестань сопротивляться желанию, и твои нервы успокоятся.

— Я не могу справиться с тобой сейчас! — выкрикнула она. — Я не умею издеваться и таскать тебя волосы, но я смогу причинить тебе множество неприятностей и другими способами. И я постараюсь сделать…

— Не стоит угрожать мне!

— Ты первый начал…

— Но я думал, ты собираешься заключить какую-то сделку.

Тут она дала волю своим чувствам.

— Называй это как хочешь, но я останусь наследницей своего отца, и никто не в силах изменить этого.

— Ты ошибаешься, Мелисанда. Я стал лордом этой страны не потому, что женился на тебе, меня призвал твои люди, и ты это знаешь, Мелисанда!

— Пусть даже и так! — крикнула она. — Но сейчас ты здесь только лишь потому, что Одо предупредил тебя, что я тебе понадоблюсь!

Внезапно он отпустил ее и, шагнув к очагу, протянул озябшие руки над огнем.

Она напряженно наблюдала за ним, молясь, чтобы победа в этот раз оказалась за ней.

Он обернулся к ней:

— Будь добра, повтори еще раз свои слова, я хочу удостовериться, что не ослышался.

— Ты не ослышался!

— Даже самый мерзкий викинг имеет право услышать твой ответ дважды, — сказал он, медленно шагая по комнате из угла в угол. — Ты так часто клялась мне в вечной любви, верности… и так хочешь теперь, чтобы мы расстались. Что ж, иди, собирай свои вещи. Давай, милая, ты будешь жить в целомудрии и непорочности.

Она промолчала — ее жутко злил его тон.

— Что с тобой?

Эта фраза всколыхнула в ней утихший было гнев.

— Ты настолько неотесан, что не замечаешь ничего!

Через мгновение она уже жалела о сказанном… В гулкой тишине он схватил ее за руку и резко развернул лицом к себе. Потом неистово обнял ее, глубоко запрокинул ее голову. Она смотрела на него с болью и тайной надеждой.

— Замолчи! — грубо отрезал он.

— Я сделаю адом твою жизнь в Руане! — вырываясь, крикнула она.

— Я не боюсь твоих детских угроз, Мелисанда!

— Да будь ты проклят сейчас! — воскликнула она, продолжая вырываться из его рук, — ты способен только на грубое насилие!

— Ты сама в этом виновата, — возмутился он и громко выругался: ей удалось сильно ударить его под коленку. — Вот видишь, ты сама вынуждаешь меня к этому!

С этими словами он сжал ее еще крепче и легко поднял на руки; она почувствовала себя целиком во власти его сильных напрягшихся рук, его горячее дыхание обжигало ее нежную кожу.

— Отпусти немедленно! — крикнула она в отчаянии. И вдруг он послушался ее, осторожно опустил на кровать. Их глаза встретились, и Мелисанда удивилась с такой нежностью смотрел на нее викинг.

— Я уже говорил тебе, Мелисанда, я хочу толы тебя! — он ласково провел пальцами по ее губам.

— Как ты смеешь говорить мне это сейчас? — сдавалась она.

— Может, это и безрассудно… — предположил он.

— Это жестоко! — отрезала она.

Он улыбнулся и нежно потрепал ее по щеке. Она отвернулась и с тоскою поглядела на дверь. Больше всего на свете ей хотелось сейчас уйти, убежать отсюда. Ей та хотелось этого!

— А, дверь! Свобода! — пробормотал он. Их взгляды встретились.

— А если я убегу?

— Ну что же, если ты убежишь, то я тебя, конечно, найду и притащу обратно за волосы, — насмешливо произнес он.

Нет, он не притащит ее сюда за волосы. Она просто сумеет убежать отсюда.

— А если я не убегу? — спросила она, затаив дыхание.

— Ну, в таком случае… — он неожиданно прикоснулся к ее телу у выреза туники. Она хотела уклониться, но он поймал ее; туника скользнула ниже, обнажая грудь. Конар с удивлением посмотрел на Мелисанду.

— Я попросил бы тебя сидеть спокойно, я вовсе не хочу с тобой бороться, — объяснил он.

— Чем дальше, тем хуже! — возмутилась Мелисанда.

— Нет, леди, нет же! — чем дальше, тем лучше! поправил он.

Его губы нашли ее, он начал медленно ласкать тело, разжигая в нем уже знакомый Мелисанде пламень.

…Она немного поспала, пока он собирался в дорогу.

Потом сквозь сон почувствовала, что он дотронулся до ее руки. Она тяжело вздохнула и отвернулась.

— Оставь меня.

Но он притянул ее к себе и начал целовать; она возмущенно вырывалась.

— Если ты снова начнешь это издевательство, я клянусь, ты будешь жестоко наказан!

— Клянитесь, леди, но подымайтесь. Мы зря теряем время. Пора ехать. Море не всегда бывает благосклонно — лучше бы нам воспользоваться отливом!

С этими словами он вышел. Скоро она услышала звуки льющейся воды — граф изволил умываться.

Внезапно ей в голову пришла мысль, от которой она окончательно проснулась. Его слова… они были нежные и теплые. И дышали любовью.

И она возвращается домой.

Она так соскучилась по дому, что готова была отдаться хоть дьяволу, лишь бы оказаться на родине.

Глава 15

Ей было очень жаль расставаться с людьми, к которым она уже успела привязаться, но радость возвращения домой настолько переполняла ее, что все остальные чувства казались незначительными.

Ладьи Конара все еще находились в удалении от берега, но она больше не в силах была терпеть. Он остановил ее возле самого борта.

— Сударыня, не спешите! Вы испортите платье!

— Что-то ты не очень заботился о нем в спальне, когда рвал его в клочья, — возмущенно парировала она. — Ничего не случится, если я замочу подол.

Он громко выругался, а потом вдруг подхватил ее на руки, легко перемахнул через борт ладьи и перенес через мелководье, доставив, наконец, на родную землю.

В крепости давно уже заметили их прибытие, и на берегу собралась толпа встречающих. Как только Конар опустил ее на песок, она, не чуя под собой ног, побежала навстречу Мари де Тресси, ожидавшей ее с распростертыми объятиями.

— Мелисанда, Мелисанда, сударыня, а как выросла — совсем взрослая стала!

— Ах, Мари, как я соскучилась по тебе!

Однако ей не долго пришлось обниматься с Мари, следом за ней прибежали и Филипп, и Гастон, и многие другие — старые друзья и слуги ее отца.

Поприветствовать ее явился Свен, и она поздоровалась с ним хотя и сердечно, но несколько скованно, гадая, как он хозяйничал здесь в ее отсутствие. Однако она постаралась отбросить грустные мысли, равно как и не обращать особого внимания на то, что следом за ними на берег высадилась Бренна, тоже совершившая это плавание.

— А где же Рагвальд? — нарочито громко спросила она у Филиппа. Тот улыбнулся и подался в сторону, уступая дорогу ее старому наставнику, который со слеза ми на глазах прижал Мелисанду к груди.

— Крепость показалась мне пустыней в твое отсутствие, дитя мое, — воскликнул он, не выпуская из объятий.

— Весь мир казался мне без вас пустыней, дорогие мои, — отвечала она.

— Давайте же поскорее вернемся, друзья, — предложил Рагвальд, продрогший на холодном влажном ветру. — Мы привели с собой еще одного твоего старого друга, с чьей помощью ты легко преодолеешь любое расстояние, — восторженно добавил Рагвальд. Он обернулся в сторону молодого грума, одетого в костюм грубой домотканой шерсти. Мальчик выступил вперед, ведя под уздцы Героя.