– Ничто не улучшит мне настроения, кроме побега из этого дьявольского места.

– Выходит, Бог услышал твои молитвы. У меня отец умер от лихорадки.

– Ох! – Джулия попыталась, почти безуспешно, изобразить сочувствие. – Мне жаль.

– Не о чем жалеть. Я незаконнорожденный, а этому подонку наплевать было и на меня, и на мою мать. – Фальк помолчал, вспоминая, как выбивалась из сил мать, стараясь прокормить сына. – Оба его законных сына умерли вместе с ним, так что я его единственный наследник. А ты как моя жена отныне графиня д'Арк, скоро мы с тобой покинем Руан и отправимся в родовой замок на севере, который называется L'Esperance d'Arque. Ты учишь французский, может, понимаешь, что означает это название?

– Не понимаю, но вы мне скажете.

– Это означает Надежда д'Арк.

– Чудесно. Предполагается, что я должна быть благодарна за такую честь?

– Я не жду благодарности, – сказал он с обидой. – Ты тут весь день будешь стоять на коленях или пойдешь со мной?

Джулия бросила на него гневный взгляд.

– Мне сказали стоять тут, пока меня не отпустит отец Жерар.

Фальк оглядел часовню.

– Его нет, так что тебя отпущу я. Пойдем… – Фальк взял Джулию за локоть и поднял на ноги, – отпразднуем нашу удачу.

Джулия потерла ноющие колени и покачнулась, внезапно почувствовав головокружение. Рука Фалька мгновенно обвилась вокруг ее талии, она отстранилась.

– Вы не хотите помолиться за упокой души вашего отца и братьев?

Фальк, прищурившись, пренебрежительно посмотрел на алтарь.

– Не хочу. Какой толк молиться за тех, кому место в аду.

– Это не по-христиански.

– Зато по-честному. – Фальк всмотрелся в бледное лицо жены. – Разве не это ты ценишь, прежде всего, в своем муже? Честность?

Из глаз Джулии вдруг брызнули слезы, и она разрыдалась, закрыв лицо руками.

– Джулия… – Фальк обнял ее и прижал к груди, гладя по голове. – Может, ты мне скажешь, что тебя беспокоит? И не говори, что ничего, я же вижу – ты всю последнюю неделю сама не своя. Что случилось? Скажи, прошу тебя.

Джулия, всхлипывая, помотала головой.

– Я видела!

– Что?

– Я видела, как вы целовались с леди Вернис в саду.

– Что!?

– И даже не пробуйте отрицать! Я не слепая и не сумасшедшая, я все видела собственными глазами! Я слыхала, что леди Вернис приехала сюда, чтобы найти себе любовника, и, как я вижу, она его нашла! Это мой муж!

– Джулия! – Фальк схватил ее за плечи. – Ты говоришь глупости! Кто тебе сказал, что я любовник Вернис? Я вырву его лживый язык!

Джулия продолжала плакать, не говоря ни слова. Она не хотела выдавать Эмму, свою единственную подругу, которую боялась потерять.

– Если ты что и видела, так это как она целовала меня, а не я ее. Если бы ты подождала еще одну минуту, ты бы увидела, как я оттолкнул ее и сказал, что не собираюсь изменять своей жене! Не плачь, – пробормотал он нежно, вытирая слезы с ее щек. – Ты моя жена, и я буду тебе верен.

Он не произнес слов, которых она ждала, но она тоже не была уверена, что сможет сказать ему слова любви. Верность была важнее. Всхлипнув, Джулия прижалась к Фальку.

Глава одиннадцатая

Несколько дней спустя в серых рассветных сумерках Джулия стояла у окна и смотрела на оживленные приготовления к отъезду. Ей не жаль было покидать Руан, но и о незнакомом замке в трех днях пути к северу она тоже думала без особой радости. Возможно, потому, что леди Вернис, ставшая вдовой, ехала с ними. Мало того, с леди Вернис ехал и Жильбер де Слевин, приставленный к ней самим Вильгельмом.

– Миледи! – позвала Эмма.

– Да.

– Милорд Фальк готов к отъезду и просит вас спуститься во двор.

Джулия со вздохом отошла от окна. На крыльце холодный ветер подул ей в лицо, и она с опаской посмотрела на затянутое тучами небо.

Фальк, стоявший с Арви на другом конце двора, увидев ее, подошел. Джулия отметила, что он в доспехах, как и все рыцари, которые должны были сопровождать их в пути и служить далее Фальку как своему сеньору. Днем раньше Матильда и Вильгельм уехали в Англию, где Матильде, объявившей о том, что она ждет еще одного ребенка, предстояла коронация. В ее отсутствие Джулия оказалась старшей по рангу дамой, и рыцари смотрели на нее как на свою госпожу. Все молча, наблюдали, как Фальк подвел Джулию к Снежинке, усадил в седло и вручил Пьеру и Люку, которые должны были ехать по обе стороны от нее как ее личные телохранители.

В воздух взвились штандарты с гербом графов д'Арк, загремели доспехи, загомонили люди, рыцари с шумом сели на коней, кавалькада двинулась к воротам и загрохотала по навесному мосту. Где-то в середине ехала женщина, которая была слишком молода, чтобы согласиться с участью вдовы, и слишком честолюбива, чтобы закрыться до конца своих дней в тесных стенах монастыря. «Пусть они носятся со своей англичанкой, – думала Вернис, – все равно это ненадолго».

Они ехали на север мимо тучных пастбищ, мимо полей, засеянных пшеницей и ячменем, через лес, где росли буки, вязы и дубы. Погода прояснилась, и стальные шлемы, кольчуги, копья и шпоры ярко засверкали в лучах солнца.

Около деревни под названием Клерси Джулия увидела целое поле лаванды. Она упросила Фалька остановиться, и ей набили несколько больших мешков этими душистыми растениями. Она намеревалась наварить побольше лавандового мыла, ведь, как она успела заметить, норманнские рыцари не очень любили мыться, и от них так пахло, что к горлу подступала тошнота.

После короткого привала, во время которого все быстро перекусили и напоили коней из ручья, караван въехал в долину, сплошь засаженную яблонями. Фальк вспомнил, что где-то здесь находилась ферма, славившаяся своим сидром. Ферма оказалась там, где была когда-то, и Фальк купил шесть бочек сидра и дюжину свежих пирогов с яблоками. Хозяин фермы предложил купить пчелиные соты, и Джулия с радостью приобрела все, что у него было. Мед пойдет в пищу, а из воска можно наделать прекрасных свечей.

Фальк ворчал, что, дескать, жена значительно облегчила его кошель, но в глубине души был доволен ее домовитостью. Караван неторопливо поехал дальше с холма на холм и из долины в долину. На ночь разбили лагерь на лугу под стенами монастыря, где поужинали в трапезной, угостив монахов яблочными пирогами. Фальку с Джулией и Вернис были отведены комнаты, Эмма и Сандер устроились на тюфяках под их дверями, остальные же расположились в палатках. Анжуйцы распределили смены, и всю ночь двое из них бодрствовали.

Утро выдалось ясное и солнечное. Джулия, стоя у окна маленькой бедной комнаты, расчесывала волосы и смотрела, как Фальк ходит по лугу, разговаривая то с одним, то с другим, проверяя, все ли цело и все ли на месте. Она не понимала, что он говорит, но не заметить, с каким уважением его выслушивали и с какой готовностью бросались выполнять его распоряжения, было просто невозможно.

Джулия наморщила лоб. Будущее представлялось неясным, внушало страх. Вернис будет жить с ними? И кто тогда будет хозяйкой в замке, ведь Вернис – в этом Джулия была уверена – не захочет поступиться своим положением. Джулия со вздохом бросила щетку Эмме, которая только того и ждала. Надо было поскорее выходить, их ждали.

Вернис сидела уже на лошади, но Джулия, задержавшись, поблагодарила монахов за гостеприимство, за что получила от каждого по благодарному поцелую. Затем Пьер усадил ее на Снежинку, и они нагнали Фалька и остальных на северной дороге.

День разгорался. Джулия ехала в полудреме, блуждая взглядом по деревьям, полям и голубому небу и постоянно возвращаясь к темноволосому человеку, который ехал во главе кортежа на вороном жеребце.

– Эмма!

– Да, миледи! – Служанка подъехала поближе.

– Как будет по-французски «небо»?

– Le ciel, миледи.

Джулия несколько раз громко повторила слово.

– А… как будет «дерево»?

– L'arbre.