По изгибу ее плеч и по резкому повороту головы Долли видела, что Энни внимательно слушает Фельдера Первый приз и контракт с Фельдером так много значили для нее. Боже, помоги ей выиграть!

Для «Жирода» получение второго и даже пятого места не означало конец света У него была очень прочная репутация, и он ничего бы не потерял, если бы не выиграл первое место. Но для компании «Момент», как знала Долли, было просто необходимо выиграть первый приз, это означало бы остаться на плаву.

«Если бы я сама могла как-нибудь убедить Фельдера». Полная решимости очаровать Фельдера своим декольте, она направилась в их сторону, но в это время на сцене появился мужчина в смокинге и сказал в микрофон:

– Просим всех занять свои места Обед начинается. Долли охватил страх. Ей остается только надеяться, что Анри окажется за ее столом…

Вдруг она вспомнила что не видела Лорел. Ее племянница сказала что, возможно, опоздает, но было уже больше восьми, а она еще не появилась. Неужели она передумала и решила не приходить? Неужели она испугалась, что встретится здесь с Джо? Но ирония состояла в том, что, насколько Долли знала Джо тоже не было.

Долли почувствовала как чья-то рука обвила ее за талию, и резко повернулась, сердце ее подпрыгнуло от радости. Анри?! Но это был всего лишь ее старый приятель Сет Хатуэй, президент Ассоциации кондитеров.

– Долли, – крикнул он, и на его крупном лице, похожем на большую старую кружку, с сеткой тонких красных сосудов появилась широкая улыбка. – Где ты пряталась?

– Я была здесь, прямо у тебя под носом, – отпарировала она.

Он взглянул на карточку с номером места, которую она держала в руке.

– О, мне повезло, мы сидим за одним столом. – Он галантно поклонился и, сияя, предложил ей руку. – Не могли бы вы оказать мне честь и позволить отвести самую красивую женщину в этом зале к столу?

Долли позволила ему проводить себя на место, стараясь широко улыбаться, чтобы скрыть свое разочарование, сердце ее колотилось, как поршень парового двигателя.

«Анри… где ты, черт тебя побери?!»

– Вы очень мужественная, – сказал Фельдер. – Отважиться сделать шоколадное дерево – это очень рискованно, как вы это придумали? – Он восхищенно покачал головой.

– Кто не рискует, тот не выигрывает, не правда ли? – Она пила шампанское и время от времени поглядывала на Фельдера, стараясь казаться спокойной. Внутри же у нее все тряслось, как у загнанного в клетку животного. «Что, если он решит, что я слишком экстравагантна, что я слишком на него давлю?»

Ее экспозиция была не просто красивой, вся ее продукция была великолепна, особенно ее любимый торт с фундуком. Она краем глаза видела его изящные очертания, казавшиеся еще более изысканными на фоне незамысловатого клетчатого рисунка скатерти. Он был сделан из пропитанных ромом бисквитных шоколадных коржей, промазан орехово-шоколадным кремом, покрыт сверху тонким, как лед на оконном стекле, слоем шоколада, украшен золотыми листочками и «завязан» яркой атласной лентой, сделанной из засахаренного малинового сиропа. Достаточно было откусить кусочек, чтобы потерять рассудок.

Но что, если все пятеро судей, среди которых были Нэн Узерби из журнала «Метрополитэн» и новый редактор раздела десертов журнала «Гурман», не любят ром и фундук? С чего она взяла, что выиграет у фирмы «Манон», «Тейшер» или «Нешатель»? Получить второе или третье место было бы настоящей победой, но это бы ничего не дало для сделки с Фельдером.

«Я должна его уговорить! Если даже я не выиграю первое место, он должен заключить со мной контракт! Может, мне удастся очаровать его во время обеда до объявления призов?»

Если же она действительно займет первое место, он решит, что он гений, так как заключил с ней контракт раньше всех.

Вдруг Энни почувствовала, что она больше не может улыбаться, не хочет разговаривать и вообще находиться здесь, в этой толпе. Она не спала всю ночь и ощущала внутри пустоту. Одна ее часть слушала, что говорит Фельдер, а другая думала о чем-то своем.

Прошлая ночь проносилась у нее в голове полузабытым старым фильмом. Склоненное над ней лицо Джо в молочно-белом утреннем свете, изысканное сплетение их рук, ног, тел… У нее было ощущение, что это произошло когда-то очень давно. И это не было похоже на начало любовного романа, а, скорее, напоминало что-то очень давнее, произошедшее в другом веке.

Или, может быть, это прощание?

Она ощутила в душе щемящую грусть. И… спокойствие.

Возможно, они оба знали, что это конец, может, именно поэтому они друг другу ничего не говорили. Сейчас, что бы ни случилось с Лорел, они с Джо были только друзьями.

В другом конце зала она увидела Эммета, он стоял у зеркальных дверей и разговаривал с группой бельгийцев. У нее вдруг появилась настоятельная потребность урегулировать все свои дела с ним. Она вспомнила, что утром, вернувшись домой, обнаружила странную записку, оставленную Эмметом на кухонном столе: «Надеюсь, ты нашла то, что искала».

Что это значило? Догадался ли он или как-то узнал, что она прошлой ночью была у Джо? Весь день она была страшно занята и приехала сюда очень рано, на час раньше Эммета для того, чтобы проверить, все ли в порядке в ее экспозиции, и поэтому у нее не было возможности поговорить с ним.

В холле он не подошел к ней, а сейчас, перехватив ее взгляд, начал пробираться ближе. Но на лице его не было улыбки.

Энни с трудом сосредоточила свое внимание на том, что говорил Фельдер:

– Это будут роскошные торговые центры, ну знаете, с фонтанами, зелеными растениями, постоянно звучащей музыкой. Но не этой надоевшей поп-музыкой, звучащей во всех офисах и магазинах. А настоящей музыкой, например, Моцарт, Вивальди… Это будет возвышенно, благородно…

Энни собрала все свои силы и, чтобы выразить заинтересованность, начала спрашивать, сколько денет он предполагает истратить на их создание. Но вдруг она почувствовала что за спиной у нее стоит Эммет.

– Обещайте, что вы сядете рядом со мной во время обеда я хочу расспросить вас во всех подробностях. – Она слегка дотронулась до его руки и улыбнулась как можно любезнее: – Извините меня, мне нужно на минутку отойти и поговорить с одним человеком.

Фельдер кивнул головой и махнул своей грубоватой рукой с бриллиантовым кольцом на пальце, милостиво разрешая ей уйти.

– Конечно, вы можете идти.

Энни повернулась и увидела перед собой Эммета в темно-синем смокинге, шелковой рубашке и галстуке-бабочке, заколотом агатовой булавкой. Его голубые глаза смотрели на нее пристально и нежно.

– Энни, – сказал он, но на лице его не было улыбка – можно мне поговорить с тобой наедине?

Она кивнула но сердце ее вдруг упало. «Что-то не так, что-то случилось».

Эммет повел ее через зеркальные двери в вестибюль, где прогуливалось всего несколько человек. Он шел широким, подпрыгивающим шагом и почти не прихрамывал. Он остановился у небольшой комнаты для отдыха, недалеко от гардероба.

Когда он повернулся к ней, она встретила все тот же пристальный, нежный, но решительный взгляд. Откуда эта решительность? И отчего здесь стало так холодно?

Энни страшно испугалась. Ей очень хотелось, чтобы Эммет обнял ее, поцеловал, овладел ею, начал шутить или даже оскорбил. Все что угодно, но только не смотрел на нее этим незнакомым взглядом, взглядом человека принявшего решение.

«Он знает, – подумала она. – Он откуда-то знает, где я была прошлой ночью… как я смогу объяснить ему, что все кончено между мной и Джо, не рассказав ему о том, что произошло?»

Ей столько хотелось сказать ему… ей следовало сказать это ему много лет назад… но, Боже, этот взгляд…

«Эм, я была так глупа что не понимала того, что имела все это время. Я воспринимала тебя как что-то само собой разумеющееся. Я думала, что ты всегда будешь рядом. Я не знала, как много ты значишь для меня, как не знала как важно для человека дышать, есть, спать…

Только сейчас я это поняла… и, если ты согласишься дать мне еще один шанс, я все для тебя сделаю…»