— Прекратите! — Рилиан даже сам не понял, что закричал. Подбежав к Мерит, он яростно, но безрезультатно попытался отодрать смертоносную тварь.

— Бессстолочь. Бессстолочь. Ссслабый. Бессстолочь, — презрительно комментировал Крекит, наблюдая за его действиями. Нурбо молчала, занятая своим делом.

Мерит задыхалась от удушья: ее лицо побагровело, в глазах застыл ужас. Шея с одной стороны была уже вся в крови.

— Прекратите! — Рилиан обернулся к сеньору.

Кипроуз пожал плечами и выразительно развел руками, Мерит упала на пол. Силы явно покидали девушку.

— Вы убиваете ее!

— Увы, возможно. Мне будет недоставать прелестного создания, тем более, что я все же лелеял слабую надежду на ее сверхнормальный расцвет. Но в силу вашего упрямства, юноша…

Мерит лежала на спине. У нее изо рта вывалился язык, глаза вылезли из орбит. Лицо девушки стало неузнаваемым.

— Я сделаю все, что хотите.

— Значит, я могу рассчитывать на вашу помощь сегодня в Вели-Джива? — спросил Кипроуз.

Рилиан кивнул.

— Нурбо, ты освободила нас от всех сомнений и колебаний. Прекрати, будь любезна, — приказал Кипроуз.

Нурбо в последний раз погрузила зубы в плоть своей жертвы, а затем нехотя ослабила хватку. Мерит дышала ртом, медленно, с трудом. Глаза девушки были закрыты, платье в крови, на шее виднелась широкая красная полоса — отметина от удушающих колец змеи и ожерелье кровавых ямок. Рилиан опустился возле нее на колени, но она не открыла глаза.

— Великолепно, Нурбо, — похвалил свое создание Гевайн.

— Блессстяще, Нурбо. Блессстяще. Нурбо. Нурбо. Нурбо. Прелессстная Нурбо…

Нурбо благодарно шипела в ответ на комплименты.

— Ничего страшного, — успокоил Кипроуз Рилиана. — Прекрасная Мерит серьезно не пострадала и быстро придет в себя. Вас уговорили принять на себя новые для вас обязательства. Непоправимого вреда никому не нанесено, и все устроилось как нельзя лучше в этом лучшем из миров. Жаль, что нашего счастливого сотрудничества не удалось достичь без некоторых неприятных моментов, но я надеюсь, что данный инцидент устранил необходимость применения подобных методов в будущем. Если это так, он послужил достойной цели.

У Рилиана чесались руки задушить Кипроуза Гевайна. Он посмотрел вниз и увидел, что руки у него трясутся. В груди образовалась странная пустота, на мгновение закружилась голова. Поток ненависти искал себе выход, но Кру жестко перекрыл его.

«Когда-нибудь, как-нибудь я убью эту свинью…» — «Зачем ждать? У тебя в комнате есть острая бритва. Воспользуйся ею». — «Я не хочу действовать необдуманно. Успокойся. Успокойся».

Он с трудом разжал челюсти и сделал пару глубоких вдохов. «Успокойся».

— Я принимаю ваше молчание за согласие. Приятно, что вы не затаили обиды на меня, — отметил Кипроуз. — Так… кажется, раз госпожа Мерит не желает вставать, придется вызвать слугу, чтобы проводил ее до комнаты. Нет, нет, не делайте этого, — упредил он намерение Рилиана поднять девушку на руки. — Вам настоятельно рекомендовано поберечь свои силы для ночной вылазки. Вы мне нужны в наилучшей форме, она, правда, далеко не соответствует необходимым требованиям. Но мы поможем вам, чем сможем, и будем надеяться на неопытность стражей Яичного Дома.

«Спокойно». — «Мне хочется убить его». — «Спокойно, Спокойно. Спокойно…»

Над Разбойничьим переулком ярко сияла луна, освещая груды мусора, лепешки навоза, гниющие в лужах отбросы и щербатую мостовую. Рилиан притаился в тени глубокой ниши какого-то подъезда. В нескольких ярдах от него находился Яичный Дом — импозантное квадратное в плане строение с каменными стенами, напоминающими крепостные, с решетками на окнах высокого бельэтажа, с куполообразной крышей, увенчанной колоколенкой. Перед массивной дверью, освещаемой по бокам двумя фонарями, слонялся зевающий от скуки часовой — неопрятного вида парень с тупым взглядом. Формы на нем не было, но приколотая к шляпе белая кокарда означала его принадлежность к гражданским охранникам на службе у Гильдии сборщиков. Часовой не казался ни проворным, ни сильным, но у него был мушкет и крепкая дубинка за поясом.

Рилиан ждал уже больше часа, и каждая минута тянулась как целая вечность. Зловоние Разбойничьего переулка лишь слегка досаждало ему — настоящее беспокойство вызывали его собственные чувства. При мысли о Кипроузе Гевайне у него бешено учащался пульс. Каждый раз образ мясистого самодовольно улыбающегося лица, мучивший его воображение, вызывал в нем ярость, сопровождавшуюся приступом тошноты. Он снова и снова думал о Мерит, распростертой на полу, истекающей кровью, с живой стальной удавкой на шее. Думал о своем стальном мучителе и затянувшемся рабстве. О своем приближающемся нравственном падении — от рабства до воровства, — с горечью сознавая последствия этой ночной кражи со взломом. Муки вины преумножали его страдания.

В тысячный раз Рилиан осторожно выглянул из тени. Часовой, не подозревая, что за ним следят, исполнял неторопливый ритуал набивания и раскуривания глиняной трубки.

Разве еще не полночь? Кипроуз пообещал, что Вазм, Прук и Друвин проведут диверсию, отвлекающую внимание стражи, когда часы пробьют двенадцать. Рилиану ничего не оставалось, как поверить ему. Но время шло, и ничего не происходило. Полночь наверняка уже наступила. Где же тройняшки? Не помешала ли им какая-нибудь случайность, не изменились ли их планы? А были ли у них планы вообще? Может, они просто забыли о приказе дяди и теперь валяются мертвецки пьяные под столом в таверне «Драгоценность».

Чем больше он об этом думал, тем менее реальным ему казалось, что близнецы способны привести какой-нибудь план в исполнение. Очевидно, они провалили задание.

Ну а если нет? Если им действительно удастся отвлечь часового? В таком случае дорогу к Кулаку по-прежнему будет преграждать тяжелая входная дверь, укрепленная броней и тремя замками. Жидкость Кипроуза должна, по идее, разрушить замки. А если она не сработает? Рилиан нащупал в кармане маленький пузырек и беззвучно вздохнул. Вечером того дня, выйдя из крепости, он первым делом откупорил пузырек и вылил солидную порцию жидкости на голову Крекита. Результат эксперимента разочаровал его: Крекит лишь пожаловался на щекотку. Если тонкая сталь чешуек устояла перед этим составом, то тяжелым крепким замкам Яичного Дома он явно не принесет вреда.

И вот наконец Рилиан услышал, как неподалеку куранты пробили полночь. Последний удар звенел дольше, чем другие, но и он затих. Рилиан затаил дыхание. Ничто не нарушало тишины. Ничего не произошло. Значит, так оно и есть — тройняшки провалились. Скорее всего, напились и обо всем забыли, к тому же они до идиотизма неумелы… И, пожалуй, это хорошо. Теперь он может уйти. Он может…

Земля под ногами вздрогнула, где-то прогромыхал жуткий взрыв. Его гул раскатился по улицам и переулкам Вели-Джива. Огромный оранжевый язык пламени взметнулся к луне, и на Разбойничий переулок обрушился внезапный дождь из горящих обломков. Хотя над ним нависал козырек подъезда, Рилиан инстинктивно отпрянул в глубь ниши. Меньше повезло часовому Яичного Дома — его обсыпало дымящимися градинами чего-то такого, что прожгло в его куртке множество дырочек. Ветер доносил до Рилиана вопли.

Рилиан рискнул выглянуть из укрытия. Огненный язык пламени осел, но теперь небо освещало зловещее оранжевое зарево. Уже и запах дыма чувствовался в воздухе. Где-то поблизости полыхал огромный пожар, и Рилиан гадал, чью же собственность принесли в жертву тройняшки. Выбрали своего врага или врага их дяди? А скорее всего — ударили наугад, с разрушительным безразличием, свойственным природе. Интересно, знал ли Кипроуз, что эти три кровожадных придурка выберут именно такой метод? Неужели они кого-нибудь убили?

Огненный дождь прекратился, но повсюду валялись тлеющие обломки, и переулок заполнился дымом. Часовой снял шляпу и обмахивался ею. Он надрывно кашлял, а Рилиан из последних сил сдерживался, чтобы не последовать его примеру. Охранник поднял лицо к небу, прислушиваясь к крикам. Он явно колебался. Посмотрев на озаренное пламенем небо, охранник сделал несколько шагов к началу переулка, но, поколебавшись, вернулся на свой пост, где и встал, нервно переминаясь с ноги на ногу.