Он выдернул рубашку из ее шорт и возился с пуговицей на них, срочно целуя ее все время: – твои штаны, девушка, сними их,– грубо сказал он.

-Я не могу. Мои ноги окутаны вокруг тебя, – пробормотала она:– И, о-ох. Твой нож тыкает меня в грудь.

-Прости, – он прикусил нижнюю губу и посасывал ее: – я должен опустить тебя, девушка, чтобы получить тебя голой. Это требует, что бы ты и я были голыми.

Но он, ни сделал, ни одного движения, что бы отпустить ее. Заложник ее сочного рта, покусывал его, маленькие руки Гвен колотили его по спине.

-Тогда опусти меня вниз, МакКельтар, – задыхалась она несколькими минутами позже у его рта, отчаявшись почувствовать его голую кожу своей:– на мне слишком много одежды!

-Я пытаюсь, – сказал он, целуя основание ее шеи и проводя своим бархатистым языком назад, только что бы снова прийти к ее губам, позиция, в которой он едва был в состоянии получить полное преимущество.

-Не отпускай меня, – хмыкнула она, когда Драстен перестал ее целовать. Ее губы были голые и холодные без него, ее тело – обездоленно.

В туже минуту ее пальцы ног коснулись земли, и она с нетерпение потянулась к его одежде, но он запустил руку в ее шорты в тот же момент, проклиная, когда он глухо ударился челюстью о ее голову, а она запуталась в его волосах.

Она неумело копалась с его волосами, когда нашла дорогу к кожаным ремням поперек его груди, но была не способна понять, как он закрепил их. Отстраняя в сторону ее руки, он стащил с нее рубашку через голову, затем уставился на ее лифчик. Он очаровано прикоснулся к кружевной ткани.

-Девушка, покажи мне свою грудь. Освободсь от этой вещи, что бы я в спешке не разорвал ее на клочки.

Она оперативно щелкнула передней застежкой и сняла его. Прохладный воздух раздразнил ее соски в сморщенные пики, и Драстен втянул воздух. На мгновение, он казался не способным двигаться, а просто стоял и смотрел.

-У тебя роскошная грудь, девушка, – промурлыкал он, беря в ладони нежные округлости: – –Роскошная,– глупо повторил он, и Гвен чуть не рассмеялась. Мужчины любят грудь – любых размеров и форм, они просто ее любят.

И он, конечно, любил ее грудь. Он лапал их, поднимая и нажимая, с хриплым стоном он зарылся лицом в них, трясь туда-сюда, перед тем как втянуть сосок глубоко в рот.

Гвен нежно задыхалась, когда он разбросал опаляющие поцелуи по ее груди. Она изгибалась и вертелась в его руках, хотя его рот там… и там… и там, говоря ему только телом, как и где она нуждалась в нем. Его пальцы работали не с большимуспехом над ее шортами, и, ворча на свое крушение, он рванул ее молнию, но безуспешно, только закусив ее. Встречая похожее сопротивление с его килтом, она неистово стонала. Гвен хотела чувствовать его кожу своей, она нуждалась в этом – в каждом последнем дюйме, прижимающемся приятно и интимно.

-О, просто сними свои вещи сам, а я сниму свои,– прошептала она, сдерживая желание сделавшее ее совершенно раздраженной. Она нуждалась в нем голом сейчас же!

Он выглядел так же успокоившимся, как и она, почувствовав правильное решение, и когда она рванула и выкрутила молнию, затем сбросила шорты, он снял свой плед, бросая ножи налево и направо, снимая его топор и меч, и, наконец, сбросил кожаную броню. Он встал прямо, разбрасывая длинные темные волосы по плечам, и посмотрел на нее.

-Боже, МакКельтар,– Гвен вздохнула, ошеломленная. Шесть с половиной футов вылепленного обнаженного воина стояло перед ней, естественный в своей наготе. Гордый, в действительности, сложен лучше, чем ему следовало быть. По примитивности, мужественности и силе ему не было равных, и, конечно, это был не один носок или двадцать у него в джинсах. Он был умопомрачительный, недюжая масса, которую она не учитывала в своем уравнении того, почему она вращалась вокруг него, но она, конечно, учтет на будущее. Она многое объясняла.

Его взгляд блуждал по ее груди, вниз по ее животу, затем упал на трусики, и он издал сдавленный звук.

-Я думал, что это какая-то странная лента, что бы завязать твои волосы. Вот почему я положил это на твой соломенный тюфяк той ночью, думая, что ты могла бы воспользоваться этим перед тем как лечь спать. Но, ох, девушка, я гораздо больше предпочитаю это здесь,– небрежно сказал он:– мудро, что ты не сказала мне, что было под твоими штанами, потому, что я бы ходил вокруг твердый, все дни, думая о том как бы снимал это языком.

Ему нравятся мои трусики, подумала она, сияя. Она всегда знала, что если она подберет правильного мужчину, что бы сорвать ее вишенку, он оценил бы ее хороший вкус.

Опускаясь на колени около нее, Драстен продолжал делать как он угрожал, поднимая полоску стрингов от гладкого изгиба ее бедра зубами и полизывая чувствительную кожу под ними. Он стащил их вниз с легкими укусами, изгибая свой язык под них. Она вонзила пальцы в его плечи, когда он лизнул снова и снова, создавая резонанс под ее кожей. Он пососал чувствительную суть сквозь шелк, заставляя ее выгнуться ему на встречу, умоляя о большем. Каждый дюйм, который он исследовал, горячим языком, чередуя крошечными любовными покусываниями. Его мозолистые руки скользнули вверх по ее бедрам, и восхитительное трение, созданное его грубыми ладонями по ее гладкой коже, пробудило такие эрогенные зоны, о которых она никогда не знала, что они у нее есть. Ее колени задрожали, и она сжала его мускулистые плечи, что бы удержаться.

-Ты прекрасна,– прошептал он, скользя руками между ее бедер, мешая и пробуя ее:– Я не знаю какую твою часть вкусить первой.

-Драстен, – застонала она, прижимаясь к нему.

-Что, Гвен? Ты меня хочешь?

-Боже, да!

-Ты хотела меня, когда увидела в тех голубых штанах?– он резко подался вперед:– ты так же хочешь меня?

-Да.

-Ты чувствуешь жар, когда я прикасаюсь к тебе? Это поражает тебя так же как удар молнии?

-Да.

Он отстранился от ее трусиков и поднялся на ноги. Он упивался видом ее голого тела долгое время, перед тем как взять ее в свои руки.

Они обои вскрикнули, когда кожа встретила кожу, ошеломленные силой соприкосновения, шипя, где они соприкоснулись. Она изогнула спину, трясь грудью о него. Когда Драстен сложил руки под ее ягодицы, она сомкнула руки за его шеей и намертво обернула ноги вокруг него, так что его член оказался накрепко пойман в V-образной впадине ее бедер. Гвен извивалась, ожидая его внутри себя прямо сейчас, но либо он не сотрудничал с ней, либо она была слишком неуклюжей, что бы повернуть его в правильную позицию, которая, сожалела она, учитывая ее неопытность, была возможна. Но это не значило, что он был особенно полезен, упрямо думала она, прерывая их поцелуй на достаточно долгое время, чтобы посмотреть на него. Его серебристый, пристальный взгляд был порочно-лукавый … и самодовольный.

-Ты мучаешь меня?

-Мой темп, девушка. Ты та, кто ничего не сказал и потратил в пустую несколько дней. Мы могли бы сделать это вчера, когда ты запихнула меня в те причиняющие муки штаны. И позже, тогда днем. И позже тем вечером, и этим утром и…

Когда она попробовала ответить, он поцеловал ее так горячо, что она забыла, что собиралась сказать. Он качнул себя к ней, имитируя секс, скользя назад, вперед в гладкой впадине ее бедер. Она крутилась на нем, бессмысленно копируя его движение, толкая себя к пику.

Так как ее легкое учащенное дыхание стала более неистовым, Драстен прервал поцелуй и посмотрела на нее, Щеки Гвен раскраснелись, глаза сверкающие и дикие, губы помяты поцелуем и раздвинуты.

-Вот оно, девушка, возьми свое удовольствие,– он был прикован к ней не растерявшимся голодом, она делала его горячее и тверже каждым настойчивым толчком своих бедер. Если бы он не был осторожен, то излился бы, даже не входя в нее. Он сомневался, что женщина когда-либо желала его так сильно.

Она хныкала, когда она ….. она мурлыкала, она терлась об него как умирающий без любви котенок.

-Да, выдохнул он, затопляемый чисто мужским, собственническим триумфом. Когда ее дрожь утихла, и она расслабилась, прислонившись к нему, Драстен опустил ее на землю на свой плед, затем присел на колени и долго пристально смотрел на нее. Достаточно долго, что бы Гвен начала извиваться, и это вызвало разрушение ее контроля чувств. Она выгнула дугой спину, поднимая свои груди навстречу ему, ее соски – темные ягоды, умоляли о вскармливании.