Зинаида почувствовала, что я с ней не согласна, и бросила на меня еще один недобрый взгляд.
– Может, Вам лучше в контрактники было пойти, в частную секьюрити-фирму? – не удержалась я, – Там и зарплата больше, и развернуться можно как следует, если кто-то не понравился из-за цвета кожи…
Она ничего не сказала, но отступила от меня на полшага. А что еще я должна была ей ответить – неужели же с ней согласиться?…
В одну из таких ночей, после очередного оказавшегося бесплодным морпеховского обыска полковник Ветерхолт поймал меня, когда я возвращалась к себе в каюту. Я не успела захлопнуть дверь перед его носом, он ввалился внутрь и уходить был явно не намерен. Полковник нес какой-то вздор – про то, как оборудованы бараки в Ден Хелдере , где недавно был капитальный ремонт, и про то, что его собака скоро ощенится (не хочу ли я щеночка); а я тем временем лихорадочно раздумывала, как бы мне его потактичнее выгнать. Наконец меня осенило.
– Извините, что перебиваю Вас, полковник, – сказала я, – Я совсем забыла: Зина – знаете, та русская девушка под американским флагом, – просила меня перевести для нее на английский пару объявлений из голландской газеты. Так что, если позволите, мы договорим с Вами в следующий раз. ..
Это просто вырвалось у меня – потому что на борту я знала только двоих: ее да капитана. Но не могла же я сказать, что это капитан просил меня зайти к нему в такое время суток!
Полковник отступил. Но отступление его было тактическим. Он проводил меня до вертолетного ангарчика наверху, рядом с которым находилась Зинаидина каюта, а сам сказал, что прогуляется по палубе – подождет меня. После этого у меня испарились последние сомнения насчет того, «че ему надо».
Все, чего хотелось мне – это незаметно проскользнуть обратно в свою каюту и поскорее закрыться там на замок. Но как? Что мне теперь делать? Не Зину же, в самом деле, просить о помощи… К тому же она, судя по всему, уже спала. Зато в ангарчике с вертолетом копошился еще ее американский напарник. Выбора у меня не оставалось.
– Добрый вечер, – сказала ему я. Напарник обернулся. У него была латиноамериканская внешность. Я настолько устала за день, что тщетно пыталась сообразить, хорошо ли это или, наоборот, плохо.
– Hi , – ответил он слегка удивленно.
– Извините, что беспокою Вас, – продолжила я, – И, пожалуйста, пусть то, что я скажу, останется между нами… Мне очень неловко, но…
…Мне повезло. Луис – так звали сержанта Альвареса – оказался нормальным, понятливым парнем. Не пришлось даже открывать ему имени своего непрошенного поклонника.
– Сеньора, – сказал сержант Альварес с сильным испанским акцентом, – Вы идите к себе в каюту по левому борту, а я пойду на перехват: подойду к нему и попрошу закурить. Этот человек курит?
– Кажется, да…
– Даже если и нет, я что-нибудь придумаю. Ох уж эти офицеры…Мне много раз приходилось вот так выручать наших девчат в Ираке. Иногда даже приходилось провожать их, извините, до туалета. Так что опыт у меня имеется. Не волнуйтесь. Идите к себе.
В тот момент я была почти готова молиться на своего спасителя – вне зависимости от его гражданства. В конце концов, в буржуазном обществе никто не обязан никому помогать, и он вполне мог сказать мне, что его хата с краю, и что ему надо срочно заканчивать ремонт пропеллера или еще что-нибудь в этом роде.
Как назло, над морем ярко светила огромная оранжевая луна. Я мысленно проклинала ее, стараясь спрятаться в тень, и не чуя под собой ног, помчалась к себе в каюту – длинным путем, в обход. Я не оглядывалась. Успокоилась я только тогда, когда за мною захлопнулась дверь. И хотя через некоторое время послышались осторожные шаги, и в дверь еще кто-то стучал, я не отзывалась. Скоро я провалилась в тяжелый, глубокий сон без снов… Слава богу, что до нашего возвращения в порт Виллемстада оставалось всего только два дня!
– Я искал Вас вчера, Саския, – сообщил мне полковник Ветерхолт за завтраком. «Знаю,»- подумала я, но вслух, конечно же, этого не сказала. Я притворилась, что не понимаю, о чем это он. Сегодня вечером буду осмотрительнее, сказала я себе.
Только я открыла рот, чтобы внаглую ответить полковнику, что тоже его вчера искала, но не нашла, как загудела сирена, и морпехи повскакали с мест.
На горизонте появилась подозреваемая скоростная моторка.
На этот раз «рыбка» попалась в сети: уже по тому, как моторка начала удирать от голландского корабля, было ясно, что дело нечисто. Американцы запустили в воздух свой Lynx. «Канареечка петь не ленится, над деревнею летит мельница, а в той мельнице все молодчики прозываются вертолетчики!»- услужливо подсказала мне память, когда он с рокотом пролетел над моей головой. Песня из доброй комедии «Шла собака по роялю»- времен, когда всем нам было совершенно ясно, что «базис» – это кормить людей хлебом, а не качать за рубеж нефть и уж тем более не торговать гербалайфом. Почему мне приходят в голову такие песни в мире, где для них нет места? В мире, где рыбакам платят за то, чтобы они уничтожали свои рыболовные суда, а фермерам дают субсидии для того, чтобы они ничего не сажали – а потом везут «дешевую» рыбу из Таиланда, зеленый горошек – из Кении, яблоки и виноград – с Мыса Доброй Надежды… Где людей вынуждают добывать и выращивать продукты питания не для себя, а на экспорт, чтобы только выжить. Осталось ли в этом мире хоть что-нибудь еще не изуродованное, не поставленное с ног на голову?…
Но воспоминания о молодчиках-вертолетчиках, с вдохновением играющих в 4 утра в колхозом поле на трубе невольно развеселили меня, и я прыснула в кулак – в самый неподходящий для того момент. В такой момент надо бы восхищаться геройством бравых морпехов – ан нет, не хотелось. Такой вселенского масштаба контраст был между нашими вертолетчиками и натовскими головорезами. Я смотрела на них – а перед глазами у меня стояли Ирак, Афганистан, Югославия. И никакой геройский захват одинокой моторной байдарки с наркотиками (особенно если вспомнить почему люди в Латинской Америке вынуждены выращивать коку) не мог затмить памяти об убитых иракских малышах и рыдающих над ними матерях, не мог заглушить злобное лаяние собак Абу-Граиба…
Никто, правда, моего прыскания в кулак не заметил – окружающие были слишком увлечены «охотой». Прывыкшие к эмоциям, вызываемым компьютерными играми, они следили за морпеховскими действиями примерно так же, как за передвижениями фигурок на компьютерном экране – ошалевшими от виртуального азарта глазами. Мне показалось, что у некоторых даже непроизвольно сжимаются кончики пальцев: в поисках джой-стика.
…Через полчаса все было кончено. Голландские морпехи швыряли на палубу мешки с кокаином. А команда моторки – пятеро латиноамериканцев неизвестно из какой страны с понурыми лицами и со связанными пластиковыми наручниками руками- была под конвоем препровожена в трюм. Со всех сторон раздавались возгласы, напоминавшие мне почему-то второсортные ковбойские фильмы. «Кричали женщины «ура!» и в воздух чепчики бросали…» Чепчика и Зины под рукой не было, но она изо всех сил старалась позадорней крикнуть «Yahoo!»- «по-нашему, по-американски».
Борьба с наркотрафиком – это прекрасно. Интересно вот только, по каким это международным законам натовцы присвоили себе право бороздить нейтральные воды, останавливая любого, кто им не приглянулс? Кто-нибудь когда-нибудь вообще задумывался надо всей абсурдностью этого? Или, может, это какое-то божественное право, данное им свыше, как их предкам – крестоносцам и миссионерам? Те тоже умели находить такие благородные причины для оправдания любых собственных действий. Послушаешь – ну прямо-таки слеза прошибает….
К вечеру мы вернулись в Виллемстад. Мы окончательно пришвартовались, пока я сдавала полковнику Ветерхолту свои отчеты о рейсе и высказывала ему свои соображения по поводу того, с какими средствами массовой информации нам лучше всего связаться. Я предложила, чтобы на затравку повествование о морпеховском геройстве как бы «случайно» появилось для начала в интернете – в качестве блога кого-нибудь из команды. (По мнению полковника, для этой роли лучше всего подходил прикрепленный к голландскому военному корпусу священник,тем более, что он действительно был на борту и считал себя писателем-любителем.) А уж потом мы с Тырунеш наведем на этот блог профессиональных журналистов – и вот тогда-то нам и пригодится материал с большими подробностями, чем у священника, написанный мной.