И мне опять вспомнилась корейская книжка, которую я каждый вечер читала перед сном.
«Развал социалистических стран Восточной Европы красноречиво свидетельствует о том, насколько важен и серьезен вопрос об уважении предшествующего поколения революционеров. В прошлом в ряде социалистических стран оппортунисты и политические спекулянты, пробравшиеся в руководство партии и государства, совершили вероломство: облили грязью революционеров – предшественников и растоптали их заслуги. Это привело к дискредитации революционеров старшего поколения, очернению облика социализма, а в конечном счете – к развалу самого социалистического строя. Из этого явствует, что выработка верного взгляда на старшее поколение революционеров является делом исключительной важности, касающимся судьбы революции и развития социалистического движения ».
А слова товарища Ким Чен Ира, сказанные им после кончины Президента Ким Ир Сена «Полководец Ким Чен Ир провозгласил на весь мир: «Нельзя надеяться, что я изменюсь! » С точки зрения обывателя горбачевского типа, казалось бы, что проще: начни себе «демократические рыночные реформы» после смерти твоего предшественника – и знай открывай счета в швейцарских банках и покупай виллы на французской Ривьере! Но руководитель Кореи – не Горбачев и не Ельцин. Он – настоящий коммунист.
И это так прекрасно – что на свете есть еще такие люди, и есть страна, где слово «бескомпромиссный» по-прежнему означает положительное человеческое качество! …
– Завтра мои дочки будут выступать во Дворце пионеров в Мангэнде: старшая – играть на каягыме , а младшая- танцевать. Берите с собой своих ребят, Женя – и пойдемте-ка завтра туда на концерт!
– С удовольствием!
– А еще – и Ри Ран посерьезнел, – Еще очень важно, чтобы и в школе, и дома детей учили одним и тем же ценностям. Нет ничего хуже чем когда в школе ребенка учат одному, а дома ему говорят совсем иное. От этого у маленького человека в голове конфуз, и он становится циником и начинает не верить людям. Поэтому очень важно воспитывать и семьи тоже.
Я вспомнила некоторых своих одноклассников – не говоря уже о тех моих ровесниках, которые ходили в советскую школу, а потом выросли в Ходорковских или в захватчиков школы в Беслане – и согласилась с ним…
– Творить чудеса нельзя только тогда, когда сам не веришь в чудо! – сказал Ри Ран. И так улыбнулся, словно он сам и был среди главных на свете добрых волшебников. – Ну, вот мы уже и совершили круг вокруг собственной оси…
Я поглядела за окно. И действительно, прямо передо мной по курсу виднелся Мемориал идей чучхе. Первый в мире памятник идеям…
Время пролетело незаметно, и солнце пошло на закат. Ри Ран взял меня под руку и сказал решительно:
– Пора на парад!
…Возможно, кто-то из вас видел фрагменты праздничных парадов КНА по телевидению. Но наяву это было зрелище такой красоты, что у меня перехватило дыхание. Ничуть не менее красивое зрелище, чем знаменитые на весь мир корейские массовые гимнастические игры «Ариран». Потому что это не просто были маршировавшие перед трибунами солдаты – это были гордые, сильные солдаты, глубоко любящие свою Родину. Как наши солдаты на параде 1945-го…Такие, как оба моих дедушки – пусть даже один из них и не дожил до 45-го!
По телевизору или на фотографиях это чувство любви к Родине не разглядишь. А здесь оно буквально витало в воздухе
После парада наступила небольшая пауза – площадь имени Ким Ир Сена готовили к массовым танцам. В них, как рассказал мне Ри Ран, принимают участие студенты и служащие Пхеньяна. И может принять участие и любой из иностранных гостей… Среди них было много японских корейцев, которые, конечно же, имею неплохое представление, как надо танцевать корейские танцы. Я втайне им немного позавидовала.
Пауза длилась недолго – мы только-только успели немного размять ноги, уставшие от сидения на трибуне: на корточках, по-корейски. Площадь заполнилась до краев женщинами в разноцветных национальных нарядах (эх, и почему у нас не носят вот так же, запросто сарафан с кокошником?) и мужчинами в белых рубашках и темных брюках, и все они закружились в невероятном, неописуемом танце – вся масса людей на едином дыхании, как единый организм!
– Станцуем? – вдруг лукаво спросил меня Ри Ран.
– Ой, да что Вы! Я не знаю ваших национальных передвижений! Я только по латиноамериканским танцам спец… Ну, и еще кадриль там или цыганочку…
– А они очень простые у нас. Вот смотрите, – и Ри Ран начал пританцовывать и разводить в разные стороны руками, вытащив меня за собой в танцующую толпу.- Вы повторяйте за мной, и у Вас все получится!
И я, замирая от ужаса – до того я боялась нарушить внутреннюю гармонию этой массы танцующих людей своей неуклюжестью – начала повторять за ним его движения. Они действительно оказались проще, чем казалось со стороны, и еще немного – и мне стало очень весело!
– У вас тут так замечательно! Cтолько раз слышала на Западе о том, что вы похищаете людей…- прошептала я Ри Рану на ходу- Если это правда так, Ри Ран, почему вы меня в свое время не похитили? Как я была бы счастлива…
Его рука слегка подхватила мой локоть – по ходу танца, но мне показалось, что она сжала его чуть сильнее, чем полагалось.
– Думаю, еще не поздно!- его бронзовое лицо, как обычно, было непроницаемым, и было непонятно, говорит ли он всерьез или шутит.- Женя, шаг за шагом я все больше чувствую магнетическое притяжение к Вашей искренности.
Мое сердце застучало опять так, что я сама испугалась.
Мы настолько были настроены с ним на одну волну, что мне это было удивительно. Никогда, никто и ни в одной стране еще не понимал меня так хорошо, как он. Несмотря на то, в какой необычной форме Ри Ран выражал свои мысли.
Я заметила это еще некоторое время назад. А к тому времени, когда мы с ним оказались на площади имени Ким Ир Сена в этой ликующей толпе притяжение, о котором он вел речь, достигло между нами уже такой силы, что мне казались почти осязаемыми электрические разряды в воздухе по всей траектории между мною и ним. Искры проскакивали между нами все чаще, и мне казалось невероятным, чтобы никто ничего не заметил.
Но я часто щипала себя за руку и спрашивала, а не снится ли мне все это – тем более, что Ри Ран по-прежнему говорил со мной только о революции. Честно говоря, это-то и было в нем самым замечательным! Да любой ямаец на его месте давно бы уже…
Ощущений такой силы и остроты я не испытывала еще никогда. Даже когда была влюблена в придуманного мною Бобби и могла воображать его себе совершенно таким, как мне захочется.
«Нет, нет, не может этого быть»- говорила я себе,- « Женя, тебе это только показалось. Это языково-культурные различия, ты его просто не так поняла» Но ведь каждый раз, вспоминала я, каждый раз, когда я оставалась одна – где-нибудь на лавочке в ожидании Чжон Ок и остальных, за моей спиной неизменно слышались его размеренные шаги – это Ри Ран спешил поговорить со мной. Помните, как князь Андрей в «Войне и мире» загадывает, что если Наташа подойдет прежде к своей кузине, то будет его женой? …
Казалось, он не хотел потерять ни одной минуты этого такого драгоценного времени. Если во время такого разговора он брал меня ненароком за руку, у меня было такое чувство, что из глаз у меня вот-вот тоже посыплются искры. Видимо, сам Ри Ран испытывал что-то похожее, потому что в свою очередь, отбегал после этого куда-нибудь в сторону и начинал петь. Негромко, по-корейски, так что я не знаю, о чем, но с такою душой, что у меня по спине шли мурашки. Мне вспоминался Адриано Челентано в фильме «Укрощение строптивого», который в определенные моменты начинал в таких случаях колоть дрова. Но если то, что делал Челентано, было комичным и немного плоским, то при виде поющего Ри Рана моя собственная душа просто вся выворачивалась наизнанку, как сказал бы он.
Один раз после такого нашего тет-а-тета Ри Ран вдруг отобал у Хиль Бо баранку и начал сам вести автобус – да с таким ветерком, что через полчаса, к огромному своему конфузу, загнал его насмерть. Нам пришлось вылезать и ловить попутку, а рассерженный не на шутку Хиль Бо остался автобус чинить Ри Ран после этого целый день не смотрел мне в глаза. Но самое замечетальное, что никто так и не понял, какая это муха его укусила. Никто, кроме меня….