Сквозь открытое окно доносился монотонный шум моря. Кенда вдруг почувствовала себя очень одинокой. Ей безумно захотелось вскочить с постели, постучаться в закрытую дверь, соединяющую их комнаты, и, дождавшись когда Джон откроет ее, броситься в его объятия. Но чем больше она вынашивала эту идею, тем отчетливее сознавала, что не способна на столь решительный шаг. В конце концов, Джон Тейлор даже не удосужился поцеловать ее на ночь, пусть даже торопливо и по-отечески, как он это иногда делал. Сегодня он вообще не коснулся ее, на ходу бросив краткое «спокойной ночи», и сразу ушел к себе.

Казалось, они живут рядом уже целую жизнь. Когда девушка в уме подсчитала проведенное вместе время, ей даже не поверилось, что она знает этого мужчину всего шесть дней. Завтра будет неделя, как они встретились, — что ж, это тоже своего рода юбилей, их первый юбилей. Улыбнувшись, Кенда уткнулась лицом в подушку. Когда-нибудь она непременно сделает Джону чудесный подарок. Он так добр к ней, несмотря на проблемы, связанные с прошлой жизнью, которые остались при нем и по сей день. Девушка вспомнила о том красивом платье, которое было на ней этим вечером, и обо всех тех вещах, которые она пересмотрела в магазине. Благодаря Джону она почувствовала себя маленькой девочкой, выбирающей себе игрушки. Кенда обрадовалась, что отказалась от наиболее дорогих туалетов, она и так замечательно провела время, под его одобрительным взглядом примеряя кучи одежды.

Перекатившись к краю кровати, девушка села и, щелкнув выключателем, зажгла свет, затем, подойдя к коробкам, принялась извлекать из них содержимое.

В стену постучали.

— Кенда, ложись спать, уже поздно, — раздался из соседней комнаты голос Джона.

С сожалением закрыв коробки и положив их на место, она снова улеглась в кровать, до подбородка натянув простыню. Девушка чувствовала себя на редкость бодрой, разнообразные чувства переполняли ее, сна как не бывало. Кенда мечтала о том, как они с Джоном отправятся в дальнейшее плавание по океану. При одной только мысли об этом у нее захватило дух. Ему тридцать четыре года, через одиннадцать месяцев ей исполнится двадцать четыре. Не велика разница в возрасте. Но, если уж начистоту, то Джон Тейлор не воспринимает ее как женщину, для него она по-прежнему остается шестнадцатилетней девочкой, за исклюнением тех редких моментов, когда он страстно сжимает ее в своих объятиях. Только тогда он действительно воспринимает ее истинный возраст, только тогда она представляется ему по-настоящему желанной женщиной с обольстительным телом и серьезными взрослыми мыслями.

Ее веки стали тяжелыми, и Кенда безропотно уступила под натиском незаметно подкравшейся дремоты. В эти чудесные, полные необъяснимой легкости минуты на грани бодрствования и сна девушка погрузилась в вихрь мимолетных мыслей. Думая о безграничном океане под бездонным небом, она тихо поплыла в страну снов. Кенда уснула, так и не успев решить, что в один прекрасный день ответить Джону о том, как она представляет себе океан.

Она не знала, как давно раздается этот легкий, осторожный стук в дверь, разбудивший ее. Открыв глаза, девушка прислушалась. Тихо. Она снова закрыла глаза, но стук в дверь возобновился. Она продолжала лежать неподвижно, судорожно зажав в руках простыню. Из-за двери раздалось приглушенное:

— Кенда! — Девушка медленно спустила ноги с кровати и, включив ночник, потянулась за халатом. Накинув его, она плотно запахнулась и затянула пояс.

— Кенда?!

Похоже, это был голос Джона, но в то же самое время что-то насторожило девушку. Снедаемая любопытством, она подошла к двери и, положив руку на собачку замка, спросила:

— Кто там?

— Впусти меня.

— Это ты, Джон?

— Да, открой.

Щелкнув замком, Кенда распахнула дверь. Пьяный в стельку, Перри Колдвелл схватил ее за руку.

ГЛАВА 8

Девушка хотела было закричать, но репортер мгновенно зажал ей рот своей здоровенной ручищей. Ее полные ужаса глаза с немым вопросом уставились на него.

— Тише, — прошептал Перри Колдвелл. — Будь умницей, и я уберу руку.

До смерти напуганная, Кенда и не пыталась сопротивляться. От незваного гостя шел сильный запах спиртного.

— Обещай, что не закричишь, и я отпущу тебя.

Девушка едва не задохнулась. Его огромная лапа закрывала ей не только рот, но и нос. Она согласно кивнула, и Перри Колдвелл убрал руку. В первый момент Кенда была не в силах пошевелиться, затем медленно направилась к стоящему возле двери стулу и вцепилась в него. Ей стало страшно, очень страшно.

Закрыв дверь, репортер встал перед ней. Его пьяная физиономия была начисто лишена какого-либо выражения. Он неуклюже махнул рукой в сторону двери, соединяющей комнаты.

— Я знаю, что ты сейчас думаешь, а зря. Не стоит звать своего дружка на помощь. Чья-чья, а уж его-то помощь тебе не потребуется. Не бойся, я не собираюсь обижать тебя, а вот его вполне могу обидеть. — Он многозначительно похлопал по левому карману пиджака. — У меня здесь есть кое-что, что остановит этого высокомерного выскочку.

Девушка испуганно глотнула воздух. Она не могла позволить, чтобы с Джоном что-нибудь случилось. Нет, она ни за что не допустит этого.

— Что вам нужно, мистер Колдвелл? — Кенда ощутила неожиданный прилив смелости, взявшийся неизвестно откуда.

— То же самое, что и раньше, — заплетающимся языком проговорил он.

— Хорошо, я согласна, — не задумываясь ответила она, — снимайте.

Покачав головой, репортер хитро улыбнулся.

— Нет, не здесь, куколка. Мне нужны фотографии на фоне привычного тебе пейзажа и в костюме Евы.

— Вы прекрасно понимаете, что ни при каких условиях я не могу согласиться на это.

— Дело твое, — нагло заявил он, — судьба любовника в твоих руках. Очень жаль, но чем дольше я останусь в твоей комнате, тем больше шансов, что он услышит нас. Разве тебе хочется увидеть, что может случиться тогда?! — Перри Колдвелл безразлично пожал плечами. — Что касается меня, то я не спешу, но, мне кажется, у вас сейчас, мисс Вон, не так уж много времени. Ну, так что, по рукам? — Его рот скривился в улыбке, он почесывал бороду.

Кенда совершенно растерялась, лихорадочно соображая, стоит ли воспринимать его слова всерьез. Но, судя по намерениям, этот человек не был настроен шутить. Нервно прикусив губу, девушка судорожно сжала кулаки.

Репортер ткнул в ее сторону пальцем.

— Тебе стоит подумать еще кое о чем.

— О чем же? — едва слышным шепотом поинтересовалась Кенда.

— О таком пустяке, как паспорт. Ваше пребывание на острове, уважаемая мисс Вон, незаконно. В такой ситуации я считаю себя обязанным довести это до сведения местных властей.

Она невольно напряглась.

— Это неправда, у меня был паспорт. Американскому консулу это прекрасно известно.

Покачнувшись, Перри Колдвелл прислонился к стене.

— Твой паспорт давно просрочен. Кроме того, если он у тебя есть, покажи его, куколка.

Закрыв лицо ладонями, девушка постаралась сдержать набежавшие от обиды и злости слезы.

— Зачем вы так? Что я вам сделала? Почему вы так жестоко обращаетесь со мной? — Она утерла слезы тыльной стороной ладони. — Я понимаю, вы здесь, как на задворках, но, по-моему, вас следовало загнать куда-нибудь и подальше.

Его маленькие темные глаза метнули- молнии.

— Куколка, ты и есть мой обратный билет, мой сенсационный репортаж. Я торчу в этом захолустье уже целых три года, как кузнечик прыгая по этим чертовым островам. Я ужасно устал от такой жизни. Твоя история — прекрасный материал для передовицы, и мы оба отдаем себе в этом отчет. В первый раз я любезно попросил тебя об одолжении так же, как и во второй, но, детка, это третья попытка, и я уже не прошу, а требую.

Кенда беззвучно разрыдалась.

— Вы… вы ничего не добьетесь от меня таким образом. И сами это отлично понимаете. — Перри Колдвелл угрожающе двинулся на нее. С полными ужаса глазами девушка попятилась. — Что вы делаете?