— Кенда. — В его голосе прозвучали теплота и понимание. — Я постарался по возможности пощадить ваши чувства. Клянусь, мы держали факт твоего приезда в строжайшем секрете, но информация все же просочилась в прессу. Мне искренне жаль, поверь. — Она кивнула, все еще не отрывая ладоней от лица. Ее сопровождающий продолжил: — Наверное, ты забыла, но мы уже встречались с тобой много лет тому назад, в Сан-Диего. Помнишь, твой отец тогда присутствовал в качестве приглашенного спикера на семинаре?! Тогда он взял тебя с собой, и ты ночевала у нас в доме, в одной комнате с моей дочерью Нэнси?!

Кенда подняла на него глаза.

— Да, теперь помню.

Сидящего возле нее человека звали Уильямом Палмером, а для отца он был просто Биллом.

— Мы взяли на себя смелость зарезервировать для тебя номер в «Хилтоне». Теперь, когда можно будет поднять вопрос о наследстве, оставленном твоим отцом, номер в отеле — лишь временное явление. Адвокаты позаботятся о твоих интересах, ты ведь не возражаешь, правда?

— Конечно, нет. Я буду признательна за любую помощь. — Но по-настоящему мне может помочь только Джон Тейлор, мысленно добавила она.

— Вероятно, ты сердишься на нас за то, что после гибели отца осталась на острове одна, брошенная на произвол судьбы. И абсолютно права. — В его голосе чувствовалось искреннее сострадание. — От лица всех я должен сказать, что у меня просто нет слов, чтобы выразить сожаление по поводу случившегося. Мы узнали о том, что ты жива, всего несколько недель тому назад. Только подумать, все эти годы ты провела на острове одна! Невозможно выразить то чувство вины и стыда, которое переполняет вас.

— Я не виню вас, — мягко ответила Кенда, — и прекрасно понимаю: в том, что произошло, нет ничьей вины.

В глубине души она знала, что осталась на острове одна волею судеб.

Уильям Палмер ласково похлопал ее по плечу.

По достоинству оценив его искренность, Кенда все же умудрилась изобразить на своем лице слабое подобие улыбки.

Следующие несколько дней прошли в бесконечных телефонных разговорах с континентом, круглосуточной веренице визитов корреспондентов газет и журналов, телевизионных репортеров и во встречах с юристами. Казалось, ведущая в прошлое дверь медленно закрывается позади нее, а настоящее и будущее своим водоворотом событий просто окончательно выводит ее из состояния равновесия. Иногда у Кенды возникало такое чувство, словно все происходящее вообще не имеет к ней никакого отношения. Без Джона Тейлора жизнь потеряла для нее всякий смысл.

На третий день пребывания в отеле «Хилтон» ее навестила Ли, когда-то работавшая в их доме. Встреча была радостной. Ли предусмотрительно захватила с собой небольшую корзинку с домашней едой и термос свежеприготовленного кофе. После долгих объятий и потоков слез Ли принялась выкладывать на стол принесенную с собой снедь — бутерброды, запеченную курицу, булочки и пирожные.

— Когда вчера вечером я увидела тебя по телевизору, Кенда, то тут же подняла брата из постели и заставила привезти меня в Гонолулу, сказав, что моя девочка совсем исхудала, и я непременно должна как следует накормить ее.

— Ли, все, конечно, очень вкусно, но, честное слово, не знаю, смогу ли я осилить это. Знаешь, я начисто лишилась аппетита. Вот уже несколько дней, как мне совсем не хочется есть.

— Ничего, моя дорогая, ничего. Тебе надо поесть, а потом мы соберем твои вещи и поедем домой. Все эти люди — настоящие назойливые мухи. Они утомили тебя до такой степени, что ты и в самом деле превратилась в живой скелет. Но я не позволю им мучить тебя. Увидев тебя сейчас, твой папочка перевернулся бы в могиле. А теперь садись и живо принимайся за еду.

Улыбнувшись, Кенда расположилась за небольшим столиком возле окна. Взяв в руки бутерброд, она откусила кусочек, видя, как Ли усаживается напротив.

— Ну как? Вкусно?

— Очень, — соврала Кенда. После того последнего ужина с Джоном вся последующая еда казалась ей безвкусной.

Старательно жуя, Кенда постаралась изобразить на лице улыбку. Сидящая напротив женщина почти не изменилась за эти неполные семь лет, может быть, лишь набрала пару фунтов веса к своему и без того пышному телу, но выражение лица осталось прежним. Чего нельзя сказать о ней самой. Интересно, заметила ли домработница, что ее любимица не только повзрослела, но и здорово переменилась? Очевидно, да, так как Ли вдруг спросила:

— Ты не рада возвращению домой? У Кенды запершило в горле, и она едва не поперхнулась, услышав этот вопрос. Да, Джон Тейлор не только завладел ее телом, он забрал у нее абсолютно все: любовь, мысли, чувства. На какое-то время подарив ей волшебный мир мечты, капитан «Красавицы» затем бросил ее в реальную жизнь, как в холодную воду. И теперь она яростно боролась за то, чтобы выплыть. Этот мужчина все равно не выходил у нее из головы. Почему она не рада возвращению домой? Кажется, об этом спрашивала ее Ли? Разве может разрывающийся между двумя мирами человек ответить на такой вопрос? Она физически присутствует в Гонолулу, в то время как ее сердце находится сейчас где-то в Тихом океане, на тридцатишестифутовой яхте вместе с мужчиной, за которого она вышла замуж. Джон — единственный на всем белом свете человек, который ей нужен, и она дорого бы дала за то, чтобы оказаться сейчас возле него.

Кенда и сама не поняла, почему вдруг принялась все рассказывать Ли, действительно все. Она говорила о Джоне, о путешествии, об их свадьбе, о приведших к разрыву между ними событиях. Ли слушала внимательно, не прерывая, а когда она закончила, со вздохом спросила:

— Как, по-твоему, Кенда, этот мужчина любил тебя тогда?

Кенда расстроенно кивнула:

— Да, наверное, да. Несмотря на эти нелепые записи в судовом журнале, он любил меня.

Ли указала на заваленный едой стол.

— Ешь. Если Джон Тейлор действительно любил тебя, то он непременно вернется, вот увидишь. Ну, а если нет, то жизнь в любом случае продолжается. Тебе это известно лучше, чем кому-либо другому.

Прошло много дней. После улаживания всех юридических формальностей Кенда оказалась довольно обеспеченной женщиной. Она купила небольшой коттедж с прекрасным видом на океан. Со всего света к ней поступали предложения опубликовать мемуары о печальных семи годах ее жизни, некоторые — более чем просто заманчивые. Но Кенда так и не нашла в себе сил принять какое-либо из них.

Она часто думала о том, чем сейчас занимается Джон. Прошло уже достаточно времени, чтобы добраться на яхте до Гонолулу, затем — и для того, чтобы вернуться в Калифорнию. Несмотря на непроходящую боль в душе, она никак не могла собраться с духом и позвонить ему. Джон Тейлор отверг ее любовь. Она мысленно представляла его в объятиях Лилиан, в конце концов, ведь он написал в судовом журнале, что ему не терпится вернуться домой. Ну что ж, теперь он наверняка уже дома, у себя дома.

ГЛАВА 14

Неделя шла за неделей. Жизнь Кенды Вон Тейлор текла тихо и неинтересно. Ежедневные звонки с предложениями нажить капитал на проведенных в одиночестве семи годах жизни продолжались, но Кенда так и не смогла переступить через себя и дать согласие на публикацию, и, кроме того, про нее вряд ли можно было сказать, что она нуждается в деньгах.

Сдав вступительные экзамены в Гавайский университет в Гонолулу, Кенда записалась сразу на три курса. Многие молодые студенты пробовали было ухаживать за ней и даже приглашали на свидания, но неизменно натыкались на отказ. В душе она продолжала считать себя женой Джона Тейлора.

Джон. Каждый раз при мысли о нем ее сердце предательски ныло, даже теперь, по прошествии такого времени, Кенда все еще любила его. Ни время, ни расстояние не могли разбить эту любовь. Ее сердце по-прежнему принадлежало ему.

По утрам, прихватив учебники, Кенда обычно отправлялась на пляж, а затем, в середине дня, шла на занятия. И так четыре-пять раз в неделю. Она не думала о будущем, представлявшемся ей теперь чем-то туманным и неопределенным. Ее теперешняя жизнь чем-то напоминала морской прилив, и Кенда безропотно покорялась этому течению, прибивающему ее к берегу. Она не сомневалась, что Джон и Лилиан давно уже вместе. Президент строительной компании и не представляет, что с ней творится при одной только мысли об этом. Казалось, все — покой, счастье и мысли о будущем были начисто стерты из ее жизни, в которой она все больше и больше зависела от Ли, ставшей ее другом и наставником.