— О'Дар, — простонал Роджер, — и мы ничего не можем сделать!

— Так уж и ничего? — возмутился Марк. Его голос перекрыл шум толпы. — Полиция, полиция — дайте дорогу!

Он побежал прямо на толпу, прокладывая себе дорогу не столько кулаками, сколько своим устрашающим видом. Роджер и остальные устремились в образовавшуюся брешь. Люди расступались и тут же смыкались снова, так что они оказались в плотном окружении. Но Марк не обращал ни на что внимания. О'Дар, если это действительно был он, опередил его всего ярдов на десять. Кричали женщины, мужчины, ревели перепуганные дети.

Толпа начала редеть.

— Вот он! — закричал Роджер.

Человек, похожий на О'Дара, хотя волосы у него были темные, продолжал размахивать дубинкой, но во второй руке Роджер заметил пистолет.

«Нельзя допустить, чтобы он им воспользовался, — подумал Роджер. — В такой толпе он может ранить десятки людей».

— Вот он, сюда… сюда! — ревела толпа. — Остановите! Задержите!

Вопли не действовали. Роджер прекрасно видел.О'Дара и боялся, как бы тот не начал стрелять. Вдруг кто-то выскочил из толпы и ударил Роджера кулаком в челюсть. Марк не растерялся и изо всей силы ударил нападающего ногой в живот. Из толпы выскочил еще один, размахивая палкой.

— Началась потасовка, — пробормотал Роджер.

Среди толпы было несколько парней, которые натравливали ее на полицию, улюлюкая, свистя, махая палками. Роджер, у которого от удара выступили слезы на глазах, потерял из вида О'Дара. Ему пришлось вскочить на какую-то тумбу, чтобы разглядеть его среди голов толпы.

О'Дара не было видно, но зато он заметил то, что заставило сжаться его сердце: на территории ярмарки пылало не менее дюжины палаток, к небу поднимался черный дым, ветер раздувал и разносил искры. Огонь распространялся с невероятной скоростью. Полиции было не до беглецов: впору было наводить порядок. Люди разбегались во всех направлениях, хулиганы своими воплями и подстрекательствами только усугубляли серьезность момента.

Уже имелись жертвы, неизбежные при всякой панике: люди падали, по ним бежали, топча и калеча их ногами. Санитары, казалось, были вездесущи. Прибывали пожарные машины, но обезумевшая толпа не давала им возможности приблизиться к очагам пожара.

Было невыносимо жарко.

К Роджеру подбежал какой-то человек и спросил — не ранен ли он?

Роджер узнал Гамильтона. Лицо у парня почернело от сажи. Мундир на плече был разорван.

— Я — в порядке. А как вы?

— Мне не повезло. Ведь я ухватил мерзавца за воротник, но его отбили. Во всяком случае отметину он получил.

— Какую отметину?

— Я рассек ему губу, — ответил Гамильтон. — Видите? — он поднял руку, показывая окровавленные косточки. — У него весь подбородок в крови, это я разглядел!

— Молодец! — крикнул повеселевший Роджер. — Значит, еще не все потеряно. Пошли!

Они понеслись к машине с громкоговорителем. Водитель сидел на подножке, рядом с ним стоял радист. Толпа отодвинулась от них.

— Подъезжайте к самой толпе, — распорядился Роджер. — Полиция.

Им не требовалось показывать удостоверения: водитель немедленно сел за баранку.

— Где у вас микрофон?

— В кузове.

— Я сяду туда.

Это был небольшой крытый грузовичок, в котором двоим даже было тесно. Гамильтон оставался с шофером, а с Роджером в кузов полез радист.

— Как он работает? — спросил Роджер.

— Нажмите на эту кнопку.

— Включайте!

— Есть, сэр!

Роджер заговорил:

— Вызываются все полицейские. Внимание! Задержите всех мужчин с рассеченной губой. Повторяю: задержите всех мужчин с рассеченной губой. Всем полицейским… Всем полицейским…

Радист потянул его за рукав. Роджер замолчал.

— Когда машина движется, плохо слышно. Лучше останавливаться через каждые 15-20 ярдов.

— Хорошо.

Это было кошмарное путешествие. Испуганные люди лезли буквально под колеса машины. Двое мужчин даже пытались забраться внутрь. Роджер, свесившись через борт, с трудом спихнул их вниз. Если бы они разбили прикрепленный вверху громкоговоритель, была бы потеряна последняя надежда. Они с радистом поочередно повторяли сообщение:

— Внимание! Всем полицейским! Задерживайте всех мужчин с рассеченной губой или разбитым лицом. Задерживайте…

По лицу Роджера струился пот.

Под конец они смогли передвигаться немного свободнее. Толпа заметно поредела. Грузовик поднимался в гору. На вершине радист удовлетворенно вздохнул.

— Мы завершили полный круг.

— Начнем новый.

— Я слышал, как ваше обращение повторяют две другие машины.

— Отлично! Трогайтесь, пожалуйста!

Он устал, охрип, порой им овладевало отчаяние. И все время у него перед глазами стояли Синтия и Хенби. Зачем они сюда приехали?

Сейчас, когда переезды совершались легче, Роджер, наконец, мог рассмотреть, что творилось на ярмарке. Кое-где к небу поднимались столбы дыма, но основная угроза была диквидирована. Обращение к полиции передавали все громкоговорители. Роджеру пришла на ум рассказанная соседом история о мнимом полицейском. Он подумал, что человеку в форме легче всего пробраться сквозь толпу. Все горе в том, что уж слишком велико было поле действия. Физически невозможно проверить каждый ярд Хемпстен Хилла. Если бы выставить кордон вокруг всего места, так, чтобы всех проверить…

Громкоговорители продолжали передавать обращение, он ясно различал ближайший, а затем уже доносились звуки более дальние.

Уставшие, ошеломленные люди проходили мимо или сидели прямо на траве. Сажа была повсюду, черные хлопья облепили даже листву. Лица были невероятно грязны. На лицах многих был испуг. Под одним из деревьев прямо на траве лежало несколько человек, подле них хлопотали санитары. Появилась конная полиция, она ездила по территории всей ярмарки, придирчиво приглядываясь ко всем прохожим. На Роджера никто не обратил внимания. Приблизился еще один грузовик с громкоговорителем.

— Внимание, полиция! Отправляйте подозрительных в Хемпстенский участок. Отправляйте подозрительных в…

— Хотите, чтобы я тоже это объявил? — спросил радист.

— Пожалуй, разумнее всего, мне самому отправиться в участок, — ответил Роджер.

Полицейский участок находился в пяти минутах езды от ярмарки. Снаружи стояло огромное количество машин и большая толпа.

Выйдя из грузовика, Роджер обратил внимание на людей с подбитыми лицами, у нескольких были рассечены губы. Он невольно рассмеялся, но потом одернул себя — ведь в первую очередь попадет-то ему.

Около самого участка полиция установила небольшой порядок. Раненые стояли в очереди и по одному входили в Дверь.

«Как бы мне хотелось лучше знать О'Дара», — подумал Роджер.

Дежурный у входа не узнал Роджера и ему пришлось предъявить удостоверение. Роджер первым делом осмотрел всех опрашиваемых. Но в большинстве своем они не имели даже отдаленного сходства с О'Даром. Настроение у него испортилось еще более. Его узнали, и кто-то из сотрудников Ярда пытался с ним заговорить, но он не стал задерживаться, а прошел прямо наверх к старшему полицейскому офицеру.

Распахнулась дверь, и он сразу услышал голос Чартворда:

— Садитесь, Вест. У меня для вас есть кое-какие новости. Пломлей умер. Тело его нашли на территории ярмарки. Убит.

Он нагнулся к ящику и вынул небольшой пакет, размером с блок сигарет, перевязанный изоляционной лентой.

— Это было у него в кармане. Мне только что принесли.

Роджер молча взял пакет. У него появилось чувство разочарования, как будто данная находка ничего не значила. Вот Хенби и Синтия — другое дело.

— Тот самый, сэр, — сказал он.

Поддев ленту кончиком перочинного ножа, Роджер начал открывать пакет, что оказалось довольно трудным делом, потому что руки у него дрожали от напряжения. Роджер сбился со счета, считая, во сколько листков был завернут пакет. Внутри оказалась маленькая жестяная коробка довоенного производства.

Роджер приподнял крышку. Коробка была набита сложенными бумагами.