Узбекские зодчие и инженеры в 1960 — 1-й половине 70-х гг. перешли к индустриальным методам строительства, освоили принципы каркасного крупнопанельного и крупноблочного домостроения, позволяющие возводить здания повышенной этажности; при проектировании различных сооружений всё более дифференцированно учитывали особенности жаркого климата и высокой сейсмичности. При возведении новых городов (Навои, генеральный план 1960-х гг., архитектор А. В. Коротков и др. и реконструкции старых (Самарканд, Ташкент) комплексная типовая застройка нередко обретала живописное разнообразие за счёт композиционного сопоставления зданий разной этажности (архитекторы С. Р. Адылов, Ю. Г. Мирошниченко и др.). Новые принципы советской архитектуры нашли яркое выражение в процессе восстановления и строительства Ташкента после землетрясения 1966 (институт «Ташгипрогор» и др. организации, см. илл. ). При активном творческом участии архитекторов и строителей др. союзных республик было обеспечено преобразование города в короткие сроки на уровне современных градостроительных требований. Архитектура общественных зданий У. 1960—70-х гг. отличается чёткой функциональностью пространственных композиций, монументальностью объёмов (Дворец искусств. 1962—64, архитекторы В. Е. Березин, С. И. Ишанходжаев и др.; здание Совета Министров Узбекской ССР, 1965—67, архитекторы Б. С. Мезенцев, Е. Г. Розанов и др.; Ташкентский филиал Музея В. И. Ленина, 1970, архитекторы Е. Г. Розанов и др.; выставочный павильон Узбекской ССР, 1974, архитекторы Ф. Ю. Турсухов, Р. Х. Хайрутдинов; гостиница «Узбекистан», 1974, архитекторы И. А. Мерпорт и др.; все — в Ташкенте). В оформлении общественных сооружений широко использовались монументальная живопись и скульптура, мотивы народного декора.

  После Октябрьской революции 1917 важное значение для становления художественной культуры Советского У. имели агитационно-массовые виды искусства — оформление революционных празднеств, создание плакатов и сатирических рисунков. Узбекские плакаты 1920 — 1-й половины 1930-х гг. отличались повествовательностью и наглядностью изображений (Л. Л. Бурэ), гротескно-сатирической заострённостью образного строя (М. И. Курзин), иногда — монументальностью и экспрессивным лаконизмом цветовых решений (А. Н. Волков). Ведущую роль в развитии узбекской газетно-журнальной и книжной графики сыграли мастера, объединённые во 2-й половине 1920-х гг. В. Л. Рождественским вокруг журнала «Муштум» (И. Икрамов, Курзин, А. В. Николаев, С. А. Мальт, М. Хакимджанов и др.). Среди живописцев Советского У. в 1920-е гг. выдвинулись П. П. Беньков, тяготевший к пленэрной свежести светотеневых решений, Волков, для произведений которого были характерны разнообразные стилистические поиски, насыщенный колорит, увлечение узбекским народным творчеством, древнерусской иконой, отчасти кубизмом , О. К. Татевосян, воспринявший художественные принципы «Мира искусства» и «Голубой розы» , Николаев, мастер изысканной по цвету и образным решениям темперной живописи: поисками национальной самобытности было отмечено творчество Н. Г. Карахана и У. Тансыкбаева.

  В 1930-е гг. мастера Советского У., овладевая методом социалистического реализма, всё чаще обращались к историко-революционной тематике, к образу нового, советского человека, стремились многообразнее запечатлеть процесс социалистического преобразования традиционного среднеазиатского быта. Интенсивно развивались тематическая картина и портрет (Беньков, З. М. Ковалевская, Татевосян, В. И. Уфимцев), пейзаж (Карахан, Тансыкбаев), а также сатирическая газетно-журнальная, станковая портретная и книжная графика (В. Е. Кайдалов, С. А. Мальт, Рождественский и др.). В 1932 был создан оргкомитет Союза художников Узбекской ССР. В годы Великой Отечественной войны 1941—45 художники У. создавали агитационные «Окна УзТАГа», плакаты и сатирические рисунки, живописные полотна, посвященные героическим свершениям фронтовиков и тружеников тыла. С 1-й половины 1950-х гг. в узбекской живописи преобладали жанровые полотна на современные темы и пейзажи. Наряду с Волковым, Беньковым, Н. В. Кашиной, Тансыкбаевым и др. мастерами старшего поколения успешно выступили А. Абдуллаев, Л. Абдуллаев, С. Абдуллаев, Р. Ахмедов, М. Кузыбаев, В. И. Евенко, Т. А. Оганесов, Ю. И. Елизаров, М. Набиев, М. Саидов, В. И. Жмакин, В. А. Фадеев и др. Развивались монументальная живопись (Ч. Ахмаров), скульптура (Ф. И. Грищенко, А. И. Иванов, Н. К. Крымская и др.), книжная и станковая графика. В узбекской живописи 1960—70-х гг., проникнутой стремлением как можно органичнее сочетать национально-характерное с типическим, отразились все ведущие тенденции развития современной советской живописи; в этот период усилилась декоративная и эмоциональная звучность колорита, подчёркнутую ритмизованность обрели композиционные решения, новый расцвет пережил сатирический журнальный рисунок и станковая графика, для которой стало характерным особое многообразие техник, молодые мастера пришли в станковую и монументальную скульптуру. Широкую известность получили произведения живописцев Г. Абдурахманова, В. И. Бурмакина, Ю. И. Талдыкина, Г. И. Улько, Ш. Умарбекова, Р. Чарыева, скульпторов А. Ахмедова, М. Мусабаева, Д. Рузыбаева, графиков К. Башарова, И. М. Васильевой, Г. Г. Жирнова, М. Кагарова, Ю. М. Павлова, В. С. Паршина, А. Н. Циглинцева и др.

  В 1920—30-е гг. были восстановлены основные виды традиционного узбекского декоративно-прикладного искусства (керамика, ткачество, ковроделие, вышивка, чеканка по меди, ювелирное дело, золотое шитьё, резьба и роспись по дереву и ганчу и т.д.). Стиль оформления тканей складывался на основе сочетания приёмов народного искусства с достижениями русского ситцепечатания и шёлкоткачества. 1960-е — 1-я половина 70-х гг. — период нового подъёма прикладного искусства У. Для керамики этих лет характерно многообразие местных школ (в Гиждуване, Самарканде, Гурумсарае, Хиве, Ханке, Шахрисабзе, Китабе, Денау, Ургуте и др.), расширение круга сюжетных изображений, полных жизненной непосредственности (А. Мухтаров, С. Ф. Ракова и др.). В области текстиля особенно выделяются абровые шелка с фантастическими, мажорными по звучанию узорами (фирма «Атлас» в Маргилане, Наманганский комбинат шёлковых тканей). Сохранились многочисленные виды вышитых тюбетеек: чустские (с белым цветочным узором на чёрном фоне), красочно-ковровые «ироки» из Шахрисабза и др. В ручных и машинных сузани преобладают мотивы букетов и солнцеобразных цветов. Мастера золотого шитья создают как бытовые изделия (тюбетейки и т.д.), так и монументальные панно. Развивается искусство изготовления ковров и паласов, национальных музыкальных инструментов и т, д. Наиболее значительные образцы резьбы по дереву, мрамору, ганчу, а также декоративных росписей создаются в синтезе с архитектурой.

  Лит.: Пугаченкова Г. А., Ремпель Л. И., История искусств Узбекистана с древнейших времен до середины девятнадцатого века, [М,, 1965]; Искусство Узбекской ССР (Альбом, авт.-сост. А. Р. Умаров), [Л., 1972]; Кадырова Т. Ф. Бабиевский К. В., Турсунов Ф. Ю., Архитектура Советского Узбекистана, М., 1972; Такташ Р. Х., Изобразительное искусство Узбекистана, Таш., 1972; его же, Современная графика Узбекистана, Таш.. 1973; Фахретдинова Д. А., Декоративно-прикладное искусство Узбекистана, Таш., 1972; Искусство Советского Узбекистана. 1917—1972, М., 1976.

  Г. А. Пугаченкова, Р. Х. Такташ, Д. А. Фахретдинова.

  XVI. Музыка

  Памятники материальной культуры, найденные на территории У., а также дошедшие до нас письменные источники свидетельствуют о древних истоках музыкального наследия узбекского народа. Многообразное по жанрам, оно бытует в вокальной и инструментальной формах (преобладает сольное вокальное и инструментальное исполнительство, а также хоровое и ансамблевое в унисон), представляя собой творчество народное (то есть собственно фольклорное) и профессиональное устной традиции монодического склада (см. Монодия ). Музыкальное наследие узбекского народа можно разделить в связи с этнической общностью и социально-экономическими условиями жизни областей У. на 4 группы — хорезмская, бухарская (и самаркандская), фергано-ташкентская, сурхандарьинская (и кашкадарьинская). В зависимости от тематики различают: бытовые (колыбельные, детские, лирические, шуточные, воспевающие природу и др.), семейно-обрядовые, трудовые, исторические песни. Песни и инструментальные пьесы, в соответствии с их функциями и формами бытования, разделяются на исполняемые в определённое время и при определённых обстоятельствах (свадебные — «ёр-ёр», «келин салом» и др.; похоронные — «йиги», «садр» и др.; трудовые — «майда», «ези»; колыбельные — «алла» и др.) и исполняемые в любое время («кошук» — сольные самого разнообразного содержания; «лапар» — игровые, шуточные, сатирические, любовно-лирические, зачастую диалогического исполнения; «ялла» — разного содержания, сольно-унисонно-хоровые, сопровождаемые танцами и играми; «ашула» — лирические, протяжные сольного исполнения; дастаны — эпические сказания, особо широко распространены дастаны из цикла «Гуругли», «Алпомиш», «Кунтугмиш»). Песни и инструментальные пьесы по своему строению, как правило, являются куплетными с короткими мелодиями сравнительно небольшого диапазона. Мелодию более развитую и широкого диапазона имеют песни жанров «ашула», отчасти «ялла», а также отдельные инструментальные мелодии.