Вольский подумал, что слишком строг к себе. Он не потерял форму, а только отвлекся на миг от постоянного бега с препятствиями. Вряд ли женщина может что-то значить в его жизни, тем более – изменить ее. Это невозможно в принципе. Такого еще не было. Не считая незначительных эпизодов «по молодости».

Звонок мобильника вернул утерянное ощущение ответственности, твердости и безоговорочной решимости в осуществлении намеченной цели. Эмоциональные мотивы не участвуют, только точное планирование и расчет. Такова профессия. Но отдельно взятые принципы не хороши и не плохи. Для десантника роты спецназначения, прошедшего немыслимые жернова, огнива и горнила войн, но состоящего на службе своей страны, – это одно. Для отставного диверсанта, повернувшего время вспять, – совсем другое.

Вольский ответил на звонок – и это был Обухов. Договорились, что он подъедет через пятнадцать минут.

– И по дороге заскочи куда-нибудь, симку[15] новую купи, – велел главарь.

Вольский сделал несколько физических упражнений, но настроя на спорт не было, а мышцы и так приятно поламывало после вчерашних упражнений с Маринкой…

Но, кажется, зудели не только мышцы…

Мужчина принял прохладный душ. Энергичными движениями растер тело махровым полотенцем и, раскрасневшийся, окончательно проснувшись, отправился завтракать.

Пища заядлого холостяка не отличалась изысканностью, а скорее походила на вариант «с собой» из кафе быстрого питания. Хлеб да нарезка в несколько слоев. Для утра – вполне достаточно, а день принесет новую пищу.

Вскоре приехал Обухов.

– Чай будешь? – предложил гостеприимный хозяин. – Водку не предлагаю – работы много.

– Дай хоть кофе глотну, – согласился гость и, зная, где что лежит, самостоятельно приготовил себе напиток.

– Рассказывай, как оттянулся, что узнал? – сказал Вольский, заваривая себе новую чашку чая.

– Оттянулся путем, – ответил подельник, с осторожностью отпивая туманящуюся паром шоколадного цвета жидкость. – Голова теперь болит!

– Ты же не лошадь, братишка! Надо меру знать! – пожурил приятеля Вольский. – Ну что там – не томи?

– Шухер конкретный в кабаке навели… – отхлебывая кофе, рассказывал Обухов. – ФСБ была несколько раз. На братков наехали со стрельбой. Заново опрашивали персонал, искали свидетелей. Один пацан – поваренок – даже сбежал – слишком много видел, наверное. Короче, вывод такой: Чека всерьез за «чехов» взялась.

– Думаешь – зацепились? – спросил Вольский. Напарник молча кивнул и подул на зеркальную кофейную поверхность.

– Уверен? – уточнил главарь.

– К доктору не ходи! – вновь оживился Обухов. – Не думаю, что в контрразведке ребята глупее нас с тобой сидят, – заключил бывший десантник. – Помнишь капитана из нашего особого отдела? То-то. А эти ж столичные! Они все в кучу собрали, прикинули шланг к носу и сделали выводы. Это ж элементарно, Ватсон! Вот поэтому они в «Канарейку» вместо ментов приезжали.

– Кого они ищут, как думаешь? – спросил Вольский, сверяя свои соображения с наблюдениями Обухова. Борька – вояка старый, он как волк – охотника за версту чувствует, хоть вроде и умом особо не блещет. Вероятно, от природы дано, как тому же волку. Только волк – зверь от рождения, а Обухов – зверь по профессии или даже призванию, если таковое встречается в живой природе.

– Ты бы кого искал? – спросил он, и не дал ответить. – Лично я – чеченских террористов, а заодно перетряхнул бы каналы поставки оружия в Москву. Это значит, что Шлепика нельзя оставлять. Без присмотра! По крайней мере в городе. Надо попросить его уехать. Или…

– Не надо нам «или»! Понял! – повысил голос Вольский. – Даем денег, и пусть сваливает на все четыре. У нас уже столько этих «или»!

Главарь говорил о трупах, конечно.

– А если не захочет? – настаивал Обухов.

– Вот тогда и будет ему полное «или»! – ответил Вольский, точно предопределив судьбу Шлепика, сойди тот с назначенной ему тропы хоть на шаг. – Но ни секундой раньше! Понял?

– Как скажешь, шеф! – послушался Обухов. – Лишняя работа никому не нужна. Мне – тоже!

– А насчет ФСБ… – продолжал рассуждать Вольский. – Надо подумать, как зло во благо обратить.

– Кому? – переспросил Обухов, совершенно непонимающе.

– Нам, разумеется, Обушок! Нам с тобой! – разжевал Вольский. – И операции! Я сейчас со Шлепиком о встрече договорюсь, а ты оттащи ему бабки и на пальцах все объясни. Пусть сегодня же сваливает из города.

Подумав, Вольский таинственно ухмыльнулся.

– Ты чего засветился? – спросил Обухов, отлично поняв, что другу пришла новая идея. Главарь на идеи плодовит – это уж давно известно – с армии еще.

– Да так, мысль одна родилась. О своем, девичьем! – рассмеялся довольный главарь. – Надо «схемку» одну замутить. Чеченцы нам не нужны и даже вредны – наследили много и знают немало. Их ФСБ может накрыть, а утечка сведет на нет все наши усилия. Но и убрать их по-тихому мы тоже не можем – Зураб сразу на нас подумает и арабам стуканет. Если улей загудел, надо пчелок по нашему пути обернуть!

Для этого «схема» нужна!

– Пусть бандюки с чеченцами без нас разбираются. Думаю, им есть о чем поговорить. С этим проблем не будет! Но не сразу – «чехам» еще на благо мирового ваххабизма надо успеть поработать! И на ФСБ тоже! Ты вот что, Обушок. Подскажи Шлепику, мол, «наколочка» появилась по кавказцам. Думаю, интерес проявится, а нам только этого и надо. Поваренка тоже в «схеме» задействуем: для «волков» он красной тряпкой станет, а для ФСБ…

Вольский задумчиво посмотрел на улицу. Зеленеющая нежными листочками молодая береза трепетала на легком ветру, словно девушка.

– Для ФСБ пока не знаю! Кем-нибудь будет. Ферштейн, Обушок?!

– А как же! – с готовностью отозвался тот. – Если честно – я не понял ни черта, но тебе виднее, братишка!

Главарь установил в трубку свежую симкарту и, сверяясь с бумажкой, набрал номер торговца оружием…

Ничего особенного. Запрос, гудок, ответ. Привычная логика обычного действия. Сложный технический смысл процедуры растворился за ненадобностью.

После непродолжительного ожидания произошло соединение. Короткий диалог абонентов не содержал криминала – только время и место встречи.

Природа плескалась в тепле, быстро забыв о недавнем холоде. Молодые горожанки подставляли солнцу лица, плечи, животы, покрывая нежную свою кожу тонкой пленкой загара. Природа радовалась…

Но под землей лета не бывает. Солнечные лучи не могут пробить спрессованный тысячелетиями грунт. В подземном ходе, прорытом турками, было холодно, и это порождало странности. Например, почему в такую жару рабочий в оранжевой каске, спускающийся в подвал недостроенного здания, был утеплен, словно на дворе зима. Только странностей никто не замечал.

Со времени первого посещения шахты прошло немало времени. С трудом Сватко нашел фирму, у которой на складе «живьем» лежала сверлильная машина большой мощности, и то по случаю прошедшей недавно выставки «Стройэкспо». Алмазные корончатые сверла большого диаметра и штанги к ним пришлось заказывать в Германии, поскольку во всех российских фирмах они имелись лишь в каталогах. Наши строители дорогим алмазным фрезам предпочитают дешевые отбойные молотки! На заказ, доставку, растаможку ушел почти месяц. Неожиданной стала проблема питания сверлильной машины. На стройку трехфазная электроэнергия подавалась по времянке через счетчик. Для нужд строительства ее мощности было достаточно. Но вдруг выяснилось, что для резки метрового отверстия в массиве бетона нужно такое безумное количество киловатт-часов электроэнергии, которое обязательно вызовет вопросы сначала у ошалевших энергетиков, а затем, по их наводке, и у кого-нибудь еще. Подумают про подпольную плавильную печь например! Запитать сверлильную машину можно было бы от силовых фидеров шахты, хитро и незаметно подключенных к центральным силовым магистралям «Мосэнерго»… Но все вводы находились по ту сторону бетона – рядом с командным пунктом.