Джордж вопросительно взглянул на Джона. Джон, наливавший себе кофе, просто пожал плечами.

– Я бы сказал, он воздержался от комментариев.

– Так вы отсняли что-нибудь? Мэл помотал головой.

– Он нас вышвырнул прежде, чем мы успели приступить к съемке.

Теперь к ним подошла Эрика Джонсон, движимая как личным, так и профессиональным интересом. Как исполнительный редактор, она отвечала за выезды на задание и содержание отснятого материала и требовала отчета о том, как прошла съемка и будет ли готов сюжет к вечерним выпускам. Как человек, она – и почти все сотрудники – просто умирала от любопытства.

– Ну, что у нас есть для вечернего выпуска? – спросила она.

Мэл понял это как косвенный приказ удалиться.

– Мне выезжать на следующее задание. Извините.

– Двухминутный сюжет, как мы с Белом и договаривались, – ответил Джон. Весь материал я озвучу сам и смонтирую звуковой ряд.

– И никаких комментариев губернатора, как я поняла? Что еще оставалось Джону ответить?

– Мне просто придется сказать, что губернатор воздержался от комментариев.

– Значит, у тебя нет ни реакции губернатора, ни реакции Женского медицинского центра?

– Послушай, я звонил им сегодня утром, и их реакция мало чем отличалась от реакции губернатора.

Вышвырнуть меня они не могли, но просто бросили трубку.

– Губернатор тебя вышвырнул?

– Боюсь, именно так.

– А что случилось?

– Ну... он выразил желание перед интервью просто поговорить со мной о причинах, побуждающих меня сделать сюжет, и мы о них поговорили, а потом мы поспорили о том, что восторжествует – моя преданность Истине или его преданность имиджу и власти. И ... в общем, в результате он заявил, что не заинтересован в участии в, такого рода, лженравоучительном, грязном, сенсационном сюжете. Я находился в его офисе, так что он продемонстрировал всю полноту своей власти и вышвырнул меня вон.

– Ничего себе...

– Полагаю, Лорен Харрис уже в курсе? Эрика помотала головой.

– Лорена Харриса сегодня нет. Он уехал далеко-далеко, и с ним не связаться.

А вот это интересно. Эрика продолжала:

– А следовательно, последний путь к спасению для тебя закрыт до тех пор, пока не кончится вся эта история.

– Она вздохнула со смиренным видом. – Ну давай. Монтируй материал. Я вставила твой сюжет в пятичасовой и семичасовой выпуски. – Больше ей сказать было нечего, и она удалилась, а Джон прошел к своему столу и приступил к работе.

Основную часть сюжета составит смонтированный видеоматериал, озвученный голосом за кадром; в прямой трансляции Джон предварит сюжет коротким вступлением, потом пойдет запись, потом он произнесет короткое заключительное слово. Как говорил Бен, все – вступление, сам сюжет и заключение – должно уместиться в две минуты.

Джон включил компьютер и уставился на пустой монитор. Две минуты. Две минуты. Как же сказать все за две минуты?

Он набил короткий перечень основных пунктов:

– Хиллари Слэйтер умерла после аборта: губернатор уже заявил об этом.

– Женский медицинский центр несет ответственность: они отказываются комментировать случившееся.

– Губернатор заминает историю: можно ли утверждать, что по политическим причинам?

– Губернатор покупает молчание Шэннон Дюплиес?

– Еще одна девушка умирает в той же клинике. Энни Брювер.

– Губернатор Слэйтер пока воздерживается от комментариев.

Джон почувствовал сомнение. В уме его всплыл вопрос: Ну и что?

Возможно, губернатор был прав. Кому какое дело до этого? Возможно, Тина была права. Мы уже освещали эту историю – зачем ворошить старое?

В свете всего сказанного, написанного, показанного в связи с этим случаем... возможно, его сюжет лишен всякого смысла. Возможно, гроза уже давно миновала.

Джон глубоко вздохнул и продолжил работу.

Мягко стрекотали клавиши клавиатуры. Он набрасывал предварительный план текста за кадром.

– Истинная причина смерти Хиллари: доктор Харлан Мэтьюс, патологоанатом, больница «Бэйвью Мемориал».

– Губернатор знал об истинной причине: снова Мэтьюс.

– Попытка замять дело, принуждая Шэннон Дюплиес к молчанию: Шэннон Дюплиес.

– Женский медицинский центр несет ответственность: Шэннон Дюплиес с «Инструкциями на послеоперационный период».

– Энни Брювер тоже умерла в результате неудачного аборта: доктор Марк Деннинг, патологоанатом, ранее работавший в госпитале «Вестланд Мемориал».

– Энни умерла в той же клинике: Синди Дэнфорт, рассказ очевидца плюс «Инструкции на послеоперационный период».

Джон подал команду на принтер, стоящий через несколько столов от него, и тот зажужжал, распечатывая наметки будущего сюжета. Принтер закончил работу как раз к тому моменту, когда Джон подошел; он оторвал полосу бумаги и снова перечитал написанное.

Две минуты. Материал придется спрессовать, подать в бешеном темпе.

Джон выдвинул из-под стола коробку и извлек оттуда все черновые видеоматериалы, все интервью, все вводные кадры и прочее. Теперь, когда сюжет обрел некую форму в его уме, он должен был просмотреть все видеозаписи и выбрать куски звуковой дорожки. И должен был сделать это быстро.

– Я сожалею о смерти Джона Баррета – старшего. Правда, сожалею. Я не предполагал...

Эд Лэйк наливал кофе своим гостям, детективам Хендерсону и Оукли, которых принимал в своей гостиной. Некоторое время он находился в отъезде, надеясь остаться ни в чем не замешанным, но едва лишь вернулся домой, как эти двое уже стучались в его дверь. Лэйк рассудил, что пришло время испить чашу до дна, пока у него еще осталась возможность подсластить ее содержимое.

– Но вы дрожали за свою безопасность, – заметил Хендерсон.

– Я не буду обсуждать этот вопрос в отсутствие своего адвоката. Но вы же понимаете – не правда ли? – что я рассказываю вам о пленке, поскольку хочу, чтобы вы знали, кто несет ответственность за смерть Джона Баррета.

– А это?..

Лэйк отпил глоток кофе, выигрывая немного времени для раздумий.

– Я не могу ничего утверждать наверняка, но давайте рассмотрим ход событий. Сначала губернатор посылает Мартина Дэвина к диспетчеру «службы спасения» за копией записи телефонного звонка. Зачем? Что ж, насколько я понял, вы прослушали пленку. Я тоже слышал запись, само собой. Отсюда легко заключить: Слэйтер хотел знать, кто сделал вызов, чтобы по возможности защитить свои тылы – каковое обстоятельство согласуется с тем фактом, что губернатор мгновенно проникся нежными отеческими чувствами к Шэннон Дюплиес. Кому-нибудь подлить еще кофе?

Оукли пододвинул свою чашку, и Лэйк налил в нее кофе.

Лэйк продолжал:

– Я просто держал глаза и уши открытыми – и таким образом собрал всю информацию. Они пытались вывести меня из игры, но у меня есть свои способы проникать в замыслы противников. В любом случае, когда встал вопрос о пленке и о том, как с ней поступить... – Лэйк невольно рассмеялся. – Губернатор Слэйтер отдал ее Дэвину и приказал уничтожить. Тут можно вспомнить лису, поставленную стеречь цыплят! Я видел, как Дэвин убрал пленку в ящик своего стола – это было еще до того, как он переехал в нынешний свой чудесный кабинет – и я понял, что мы больше никогда ее не увидим. Но я понял также, что он не собирается уничтожать пленку.

Мы с Дэвином не очень хорошо ладили – вероятно, вы в курсе. И я решил, что немного подстраховаться не повредит. Однажды я случайно оказался возле стола Дэвина в его отсутствие, выдвинул ящик, нашел пленку и сунул в карман. Он же либо так и не хватился ее, либо побоялся спрашивать о ней. Не забывайте, он должен был уничтожить пленку, и он не мог никому признаться, что не сумел выполнить поручение.

Потом у нас с Дэвином произошло сильное столкновение, и на сей раз он одержал верх. Губернатор назначил его главой администрации, и Дэвин в первую очередь позаботился о том, чтобы уволить меня. Таким образом, я вылетел с работы, но у меня оставалась пленка, и я собирался как-нибудь использовать ее.