Чего доброго, подумает с пьяных глаз, что я хочу ее изнасиловать, поднимет крик, прибегут люди, охрана, и потом объясняй, что помыслы твои были чистыми и бескорыстными, а действия – сугубо нравственными.

Так недолго и статью за изнасилование схлопотать.

Я сел к столу и выпил еще немного – все, что осталось в бутылке. Мысли стали вялыми, сонными и мне захотелось спать. Я посмотрел на часы и сокрушенно вздохнул – всего лишь начало второго. До утра еще ох как много. Я почему-то не сомневался, что те, кто меня поджидают, должны к рассвету убраться восвояси.

Но как же хочется прилечь и вздремнуть… На стульях не уснешь, а кровать занята. Вернее, половина кровати. Может, лечь прямо на пол?

Ну, это уже будет чересчур. Мне только и не хватало сыграть роль бездомного бомжа, который валяется, где попало. Да и годы мои уже не те (не говоря уже о положении в обществе), чтобы грохотать костями на голом полу.

Я снова обратил свой взор на кровать, где лежала, сладко причмокивая во сне, Илона. А ведь кровать широкая, двуспальная, места для двоих вполне достаточно…

А, была, не была! Прилягу с краешку, авось, до утра и перекантуюсь на халяву. Будем надеяться, что сон у Илоны крепкий.

Оставив включенным бра, я потушил верхний свет и нырнул девушке под бочок. Ее пышущее жаром тело на какой-то миг разбудило во мне скабрезные мысли, но бог сна Гипнос не замедлил дать мне под дых и унес меня в свои чертоги, построенные из мягкого лебяжьего пуха.

Глава 8

Проснулся я от того, что меня бесцеремонно спихнули на пол. Я открыл глаза и увидел над собой разгневанный лик Илоны.

– Какой гад лег ко мне в постель!? – свирепо спросила она ничего хорошего не сулящим голосом.

Должен сказать, что в номере царил полумрак, а до кровати свет маломощного бра и вовсе не доставал. Так что наши лица были похожи на маски с нарисованными белками глаз, и узнать их было затруднительно.

– Ша, подружка, пароход уже отчалил, – сказал я бодрым голосом и вскочил на ноги.

Илона резко отпрянула к стене. Похоже, она все еще была под мухой и забыла, где находится.

– Кто… кто вы такой!?

Нужно отдать ей должное – она не стала поднимать крик, как поступила бы на ее месте почти каждая барышня, тем более, холостая и с пуританскими замашками. Я поторопился включить верхний свет.

– Илона, это я Стив.

– Стив? – Она глядела на меня широко открытыми глазами. – Стив… Не помню. Я вас не знаю. И вообще – как вы оказались в моем номере!?

Ага, значит, процесс пошел, как любил говорить наш незабвенный болтун Горби, первый и последний президент СССР, который теперь озвучивает мультфильмы. (Все-таки он нашел свое настоящее призвание).

Локализация места действия произошла, осталось последнее и главное – чтобы она узнала меня.

– Естественным путем – через дверь, – сказал я, приятно улыбаясь. – Вы сами меня пригласили.

– Я… вас… пригласила? – спросила она трагическим шепотом и с расстановкой.

– Да, я забыл сказать, что мы прекрасно провели время, пили шампанское и коньяк… беседовали…

– Господи! – простонала девушка, хватаясь за голову. – Наверное, в тот момент я просто сошла с ума.

– Отнюдь, – возразил я бодрым голосом. – Вы высказывали вполне здравые мысли и суждения. В вашем лице я нашел прекрасного собеседника…

– И собутыльника, – с презрительной миной на раскрасневшемся лице и нотками раскаяния в немного охрипшем голосе перебила меня Илона.

Я поймал ее взгляд – она смотрела в сторону стола, на котором, как гусар и профурсетка, стояли рядышком две пустые бутылки.

– В некотором роде, да. Но это была не примитивная пьянка, а разговор по душам.

– Так я еще и выболтала вам все самое сокровенное…

В глазах Илоны застыл вопрос. Я решил не усугублять ее страдания и соврал:

– Ни в коей мере. Мы говорили на отвлеченные темы.

Она с облегчением вздохнула.

– Это же надо так… – Морщась, Илона потерла виски.

– Бывает, – сказал я философски.

Девушка подняла на меня глаза, присмотрелась и сказала:

– Постойте, постойте, а ведь я с вами где-то встречалась…

– Конечно. Мы встретились пять часов назад.

– Нет, нет, это было раньше…

Вдруг Илона обличающим жестом ткнула в меня пальцем:

– Вспомнила! Вы тот самый пьяница, который кутил всю ночь с омерзительным типом, от которого разило перегаром и чесноком. Да, да, это было в поезде. Вчера. Или позавчера?

– Вы плохо относитесь к людям. У каждого человека есть свои недостатки. Но есть и достоинства.

– Я не намерена устраивать диспуты, – жестко сказала Илона. – Убирайтесь, пока я не устроила большой скандал.

– Но мне некуда пойти. Неужели вы так жестоки, что выбросите меня на улицу среди ночи?

– Вон!

– А как все хорошо начиналось… – сказал я, широко улыбаясь. – Успокойтесь и примите таблетку анальгина. Головную боль как рукой снимет. Спокойной ночи, мадмуазель.

С этими словами я вышел. Уже закрывая за собой дверь, я услышал несколько слов, сказанных мне вдогонку, которые только с большой натяжкой можно было отнести к нормативной лексике. Ну и подарочек кому-то попадется…

Пятый час… "Юбилейная" словно вымерла. Ни шороха, ни скрипа, ни человеческих голосов. Все спят.

Интересно, как там поживают те, что раскинули на меня сеть? Поди, и их сморил предутренний сон…

Что если?.. А почему нет? Эти суки имели наглость выжить меня из моего номера, и я теперь должен слоняться по этажам, как бездомный кот. И что, это так и сойдет моим неизвестным противникам с рук? А болт им с гайкой и солидолом в причинное место!

Меня начала забирать злость. Это же надо – в кои-то веки приехал в родной город, и вместо того, чтобы расслабиться под влиянием ностальгических воспоминаний и предаться житейским утехам, я бегаю, как заяц, от непонятно откуда взявшихся опасностей, а мои и так надорванные нервы вообще скрутились в тугие узлы.

Ноги сами принесли меня к двери моего номера. Я уже просто пенился от злобы. Спецназ я, мать их, или не спецназ!? В коридоре царил полумрак, но я предусмотрительно отключил еще один блок светильников, который находился рядом с моей временной обителью.

Осторожно вставив ключ в замочную скважину, я медленно, по доле миллиметра, начал его поворачивать.

Время замедлило свой бег, и мне показалось, что я вожусь с дверью целую вечность. По спине гулял холодок, а в голове билась, как птица в силках, мысль, вполне здравая для текущего момента: "Интересно, как он будет стрелять – через дверь или когда я открою ее настежь?" Когда, наконец, дверь номера распахнулась, я лежал в коридоре на полу возле порога, готовый в любой момент откатиться в сторону. Как я и предполагал, дверь в спальню была открыта. Все верно – тому (или тем), кто меня ждал, нужен был свободный, без всяких преград, сектор для стрельбы.

Я с невольным облегчением вздохнул – на сером фоне окна, вмещавшего почти всю раннюю зорю, зловещая фигура наемного убийцы не просматривалась. Значит, он или прячется за простенком, или… Хорошо бы!

Я прислушался. Положительно, в номере кто-то был. И этот "кто-то", похоже, кемарил. Он даже временами чуть слышно похрапывал. Но нет ли у него напарника? Это вопрос…

А, была, не была! В конце концов, нужно внести ясность в сплошную загадку, которая опутала меня как спрут своими щупальцами мелкую рыбешку. Я должен знать, с кем имею дело, кто мой противник. Иначе мне каюк.

Я поднялся на ноги и вошел в номер. Я использовал ту же методу, что и киллер – передвигался у самой стены, и тоже черепашьим шагом.

В номере находился всего один человек. Он сидел на кровати и спал, привалившись к стене. Укатали сивкубурку крутые горки…

Мгновенно преодолев разделяющее нас расстояние, я врезал его по челюсти, особо не придерживая руку.

Удар получился что надо. Он хрюкнул и затих.

На всякий случай пощупав у него пульс, я быстро и сноровисто связал ему руки, включил настольную лампу, и начал проверять содержимое карманов, предварительно закрыв дверь номера.