— Я скажу, — медленно произнесла Дашка. — Я попала в королевство несколько дней назад из Большого Мира.

Глава 13 Школа выживания, урок первый

Медленно, но верно начинался новый день. В какой-то степени раннее утро явилось лишним, непрошеным гостем: ещё не все текущие мысли успели вылиться в разговор и навсегда покинуть голову, а с приходом нового дня их, скорее всего, потеснят новые, старые при этом останутся мусором, жутко захламляющим память.

Дашка с Марикой сидели на своём островке, у самого болота. Марику, безусловно, потрясло признание подруги, но это потрясение было неуёмно радостным. Вампиршу, кажется, делали счастливой любые перемены. Она обещала Дашке, что, как только у компании друзей выдастся пара свободных часов, поделится со всеми историей своей жизни. Сомнений быть не могло — неисправимой оптимисткой Марика стала, наглотавшись воды в стремительном течении тех событий, где ей приходилось учиться плавать.

За ночь Дашка задала ей множество терзавших её вопросов, но так и не решилась спросить то, что внушало самый глубокий страх: как бороться с жаждой крови и как быть, когда закончатся силы её терпеть. Сейчас она не чувствовала её вообще, но неизвестность пугает ещё больше… Дашка не могла представить Марику нападающей на человека, поэтому боялась попросить у неё ответа. Сама Марика ведь ни разу не упомянула о том, как переживается такое состояние.

— Ну, тебе стало легче? — вдруг спросила она.

— Скорее да, — проронила Дашка. — Мне надо ещё кое-что обдумать, но это я уж сама.

Она же собралась рассказать всем про себя, вот если и тогда об этом умолчит… Впрочем, у неё должны проявляться какие-то признаки, когда захочет свежей крови, постараюсь вести себя, как она.

— Надеюсь, ты справишься, — улыбнулась Марика.

Дашка вздрогнула, не сразу поняв, что вампирша ответила на её слова, а не на мысли.

— Я обязана справиться.

— Уж не знаю, о чём ты думаешь, но будь осторожна, понятие «Надо» иногда вредит нам, заставляя ломать себе душу, — предупредила Марика.

— Хорошо, — вздохнула Дашка. — Сейчас спать пойду, глаза слипаются.

Но это намерение было задушено прежде, чем она добралась до кровати. В комнате Роджер с энтузиазмом будил всю компанию. Аксель и Эрик, вставшие, по всей видимости, без посторонней помощи, уже бодрые и одетые, с весёлым блеском в глазах наблюдали, как стараются выйти из состояния покоя остальные. Более привычные к ранним подъёмам Винсенты вскоре пришли в себя, даже Шаки, которую вовсе не тормошили, уселась в постели и равнодушно смотрела на всех. А вот Алине и Саше удалось встать, но не проснуться.

— Для начала недурно, — довольно констатировал Роджер. — Все ваши предшественники любили со мной спорить, прежде чем вылезти из-под одеяла.

— Предшественники — это те, кто… — прошептала упавшим голосом Теона, но заканчивать гадкую мысль ей не пришлось.

— Да, это погибшие, — отрезал Роджер. — Как раз из-за неумения подчиняться.

— Если вам привычнее иметь дело с такими людьми, лучше возьмитесь за ту банду, — огрызнулась Алина. — Они мастера отстаивать собственное мнение, просто из принципа.

Роджер пропустил замечание мимо ушей:

— Сейчас мне срочно надо к квартальному, вчера все запомнили, на каком острове он живёт? Когда я выйду из его дома, примерно в полседьмого, первое, что я должен увидеть — ваши заинтересованные лица, — и он вышел, на ходу натягивая плащ.

— Он всегда такой неприятный тип? — буркнул Джейк. — Меня со вчерашнего вечера интересует: почему его так заботит число человек в охотничьей группе?

— Представляю, насколько циничным вам кажется его поведение, — Марика грустно улыбнулась, — но, живя на ладони у смерти, начинаешь отсекать от сердца всё лишнее.

— А разве там бывает лишнее? — удивилась Теона.

— Даже больше, чем ты думаешь. Зачем оплакивать умерших? Это не поможет, не вернёт их, не убережёт никого от смерти. Да, у многих, кто от нас уходит, остаются в этом мире неоконченные дела, несбывшиеся мечты, не воплощённые в жизнь планы, самое главное — друзья и родные… Да, смерть в подавляющем большинстве случаев — неописуемая несправедливость, но не позволять же ей высасывать жизненную силу из тех, кого на этот раз она не смогла захватить? Умирает человек — умирает частичка каждого, кто этого человека знал с лучшей стороны. Это такая же несправедливость, как и сама смерть. Почему должны страдать другие? Мы ведь не виноваты в том, что она приходит и забирает людей, так почему разрешаем ей командовать нашим сердцем, когда оно хочет свободы, а его заставляют гореть в печали? — невозмутимо возразила вампирша. — Вот если у тебя есть чистый повод для радости — не стесняйся, показывай миру, что счастлив. Добрая улыбка согревает всех, кого затрагивает. Но бывают моменты, когда любые эмоции — непозволительная роскошь. Умение видеть их — настоящее искусство.

— Ты говоришь странные вещи, — пробормотала Теона. — Я не совсем понимаю тебя.

— А ты и не обязана, — улыбнулась Марика. — Таких жизненных искусств много. Умение не держать зла, например. Мы должны быть благодарны своим врагам: желая доказать, что мы лучше их, мы совершенствуемся. Если, конечно, не решаем пойти по другому пути, и не опускаемся до их уровня. Умение сохранять индивидуальность. Видеть во всём только лучшие стороны. Понимать. Слушать. Терпеть. Талантливый человек вовсе не всегда в равной степени превосходный художник, актёр, певец, писатель и архитектор, так и всеми жизненными искусствами мы не владеем всеми сразу. Лучше знать одно или два, но так, чтобы быть уверенным в своих знаниях и умениях. Какой-нибудь из подобных талантов есть в каждом из нас, но ему тоже нужно вдохновение — жизненный опыт.

— Получается, Роджер — гений? — скептически произнесла Алина.

— Что ты, он вряд ли талантливее вас! — воскликнула Марика. — Кто знает, может, гениями окажетесь как раз вы, время покажет.

Все переглянулись. Над словами вампирши стоило задуматься, так что до половины седьмого, когда все предстали перед домом, где жил квартальный, в компании не завязался ни один живой разговор: каждый про себя старался понять те произведения «искусства», с которыми он когда-либо сталкивался, и кое-кто был близок к выводу, что жизненных гениев тоже не сразу признают. Один раз только Алина спросила Эрика, почему он и Аксель пошли с ними, если и так знают все законы жизни в Денаувере. Парень ответил, что, во-первых, у них много свободного времени, во-вторых, друзьям может понадобиться моральная поддержка. «В-третьих, знание жизни — самое высокое искусство, — вдруг добавил Аксель и, поймав на себе несколько удивлённых взглядов, пробормотал: — А что? Так обычно Марика говорит». Дашка попыталась представить, в каких случаях. Игра воображения оказалась настолько увлекательной, и ожидание того, что не сегодня-завтра друзьям расскажут ещё больше, чем может создать фантазия, и маленькое, но упрямое желание осуществится, — всё это приводило в тихий восторг, который даёт столько энергии, что прожить этот день и несколько следующих можно будет с неимоверной лёгкостью. Из транса счастья вывел голос Роджера:

— Да, я рано обрадовался. Джейк, Дерик, Алекс, Дарья, Теона, Элли, скажите мне, пожалуйста, почему никто из вас не соизволил следить за тем, что творится вокруг вас, как я вам вчера объяснял?

Унизительное виноватое молчание.

— Теперь вопрос к вам, господа Эрик и Аксель. Почему вам показалось, что эти парни и девушки — профессиональные охотники на магических хищников, и они не нуждаются в том, чтобы им напоминали о правилах безопасности?

Аналогичный ответ.

— Впрочем, Марика тоже отличилась, раз завалилась спать вместо того, чтобы присутствовать с нами. Уверена, что видит людей насквозь, вот и будет считать вас всех умными, сознательными и ответственными. Ошибаться в людях вот так вот — это смертные приговоры им подписывать!

Он перевёл дух. Друзья хмурились. Бесспорно, Роджер прав и возразить ему нельзя. Потребовать более мягкого отношения к себе? Каждый из компании украдкой глянул на Эрика и на Акселя. Молодые люди упрёки перенесли, кажется, весьма безболезненно. То ли привыкли, то ли… Неужели местная действительность настолько сурова, что полагаться на себя — самое нелепое решение?